Рысья гора - Сергей Аркадьевич Шелец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
***
Она ерзает на стуле. Пуховик повесила на крючок, вязаную белую шапку не снимает. Как только я захожу в кафе, ее измученные глаза сразу впиваются в меня — смотрят одновременно с надеждой и ненавистью.
Я сажусь напротив нее, чувствую ее "Шанель", но моя уверенность пахнет сильнее элитных духов. Женщина напротив меня говорит:
— Здесь очень вкусный горячий шоколад, — она судорожно сглатывает, — Попробуй, я оплачу.
— Мы встретились, чтобы не шоколад пробовать, — говорю я, и достаю из сумочки смятые бумаги. Кладу перед женщиной, и спрашиваю, — Зачем ты их подписала?
— У нас все кончено.
— А у нас и не начиналось. Через пару дней я уеду, и Олег останется один. Он любит меня, а я его нет. Извини конечно, но ты хреновая жена, раз он на сторону ходит.
Подходит официант. Я продолжаю:
— Приведи себя в порядок. Ты выглядишь как клуша. Сходи в салон красоты, запишись на курсы горлового минета. Начни себя уважать, а не быть подстилкой для ног.
— Сколько тебе лет? — спрашивает дама, явно оскорбленная.
— 17.
— Ты очень красивая. И уже шлюха. Неужели ты не можешь найти занятия получше?
— Ты пытаешься меня оскорбить? Я тебя задела, прости меня, ладно? Но мне твой мужик не нужен. Что я хочу от него, так это уехать. Но мне нужны деньги.
Дама начинает рыться в сумочке. Достает кошелек и вопросительно смотрит на меня. Я говорю:
— Десятка, и этот чертов шоколад. И ты должна отвлечь Олега. Чтобы я могла спокойно свалить. А там все в твоих руках, дорогуша.
Женщина говорит официанту, чтобы принес горячий шоколад. Мне она дает десять штук тысячными и явно расслабляется. Я запихиваю деньги в сапог и улыбаюсь. Наверное, я спасла брак, являясь одновременно его угрозой. Официант приносит кружку с напитком. Вкусно. Я говорю:
— Я уезжаю 14 февраля. Я договорилась с подругами. Но если он будет рядом, он меня не отпустит, и мои подруги уедут без меня.
— Как мне его отвлечь?
— Скажи, что дети заболели. Господи, да что угодно скажи, лишь бы он был рядом с тобой.
— Хорошо.
— Но учти, в конце весны он будет ездить в "Рысью гору", а мне это тоже не надо, выслушивать его сраное нытье.
— Я поняла тебя.
— Отлично, — я пью залпом шоколад, и в конце добавляю, — Покрась волосы в белый. Ему это нравится. И еще массаж после ванной. Обнови себя, займись спортом. Дети это прикольно, но в первую очередь ты должна о себе думать.
Я выхожу из кафе, явно довольная собой. Сильный ветер треплет мое пальто, и я пытаюсь подкуриться. Я приехала сюда на такси, но в квартиру возвращаюсь пешком. Хочется пройтись, потянуть время до вечера. Я думаю о том, что могла бы не звонить жене Олега, забрать его себе, окутать чарами будто сереневым платком, полностью подчинить себе, чтобы у меня была возможность жить нормально. Быть его женой, быть…
"Ты чуть не рехнулась в стенах съемной квартиры, идиотка" — шепчет мне голос здравого смысла. "Ты шлюха, ты любишь подчиняться только себе, ты не умеешь жить как нормальный человек. О чем ты вообще думаешь? Он бросил жену ради тебя, и может бросить тебя ради какой-нибудь молоденькой девочки, когда ты, дорогуша, состаришься".
Я итак состарюсь. И что тогда? Стану плечевой, старой потасканной проституткой, ублажающей дальнобойщиков за пару сотен и за обед в столовке? До тридцати еще можно держать марку и быть привлекательной. Но потом, если ты не найдешь другое занятие или мужа-спасителя, то тогда одна дорога — в могилу. Я закуриваю еще одну сигарету и смиряюсь с мыслью, что когда-нибудь мне придется покончить с собой. Я никому не нужна, и умею я только раздвигать ноги и сосать члены. Бабочка однодневка, судьба которой — вспыхнуть красотой и любвиобилием, а потом разбиться о лобовое стекло времени, которое несется на меня со скоростью 140 километров в час. Я гнала эти мысли о будущем, гнала мысли о возвращении домой к матери, но рано или поздно мне все равно придется принимать решение. Брать ответственность за свою сраную жизнь.
7
Как всегда перед отъездом начинается дерьмо. Олег уже третьи сутки безвылазно сидит в квартире, трахает меня, и мешает переписываться с Анютой. 14 февраля не за горами, и до кучи еще сливается Игорь, объясняя свое исчезновение тем, что якобы еще не готов к отъезду. А мы ведь понимаем, что у него нет денег на общаг, или он не хочет скидываться. Вдвоем с Анютой мы не потянем аренду номера, а разводить постоянщиков на бабки уже не вмоготу.
Но тут появляется Нэнси. Будто чувствуя наш настрой, он вдруг пишет мне ночью, и говорит, что ему скучно. Спрятавшись от Олега под одеялом, я пишу о нашем плане вернуться в комплекс раньше, и о том, какой Игорек кидало.
"Он такой же фонарь, как и его клиенты", — пишет Нэнси.
И он говорит, что хочет к нам присоединиться. Я тут-же пишу Анюте, и мы втроем договариваемся встретиться 14го февраля на заправке "Лукоил" за городом, чтобы от нее на автобусе двинуть в сторону Рысьей горы. И я ложусь спать, но мне мешают уснуть отросшие за спиной крылья. Я была готова сбежать даже сейчас.
Поворачиваюсь к спящему Олегу, и мысленно прошу у него прощения. Он должен быть с семьей, и заботиться о своих детях. А я должна устраивать или уничтожать свою жизнь.
***
Сучки мои!
Нэнси в полушубке уже сидит за столиком, и мучает булавкой пустую банку из под энергетика. Видя его, с визгом бегу к нему и обнимаю. Он тоже меня обнимает, и запах наших духов смешивается в аромат любви и дружбы.
— Дура, ты мне тональник смазала, — жалуется Нэнси, поглаживая щеку. Боже, как же он прекрасен. Его черный свитер настолько мягкий, что у меня наворачиваются слезы. Красивое серебряное ожерелье из малахита на шее. Подарок Анюты. А где-же она, мой рыжеволосый ангел?
— Она в туалете. Срет.
— Боже, — смеюсь я. И тут выходит Анюта, в кожаной курточке и в неизменной цыганской юбке, расшитой бисером и драгоценными бусинами. При виде меня, ее большие аквамариновые глаза расширяются.
— Солнышко мое, — говорит она, тоже обнимая меня, — У тебя уставший вид. Плохо спала?
— Да, была на
