Коралловый город - Евгений Наумов

Вообще Макар не состоял в команде «Любознательный» — туда записывали только тех, кто хорошо учится, но принимал участие в большой сваре, которая разгорелась при создании этих команд.

Сначала их хотели назвать, как обычно, — КВН (клуб веселых и находчивых), но Зина Живцов, которого прочили в капитаны и потом действительно им избрали, воспротивился:

— Нет, нам нужны не только веселые и находчивые, но и знатоки.

— Какие знатоки? — загудели в классе.

— Те, которые ведут следствие? — уточнил Олег Черепанов. — По телику, пятнадцать серий? А может, двадцать…

— Зачем нам следствие?

— Следствие действительно незачем, — терпеливо пояснил Живцов. Но знать кое-что надо. Точнее, не кое-что, а очень много. Иначе в первом же турнире срежемся и альбатросовцы нас подкуют.

— Но ведь так все команды называются, — снисходительно бросил Лысюра. — КВН — клуб веселых и находчивых.

— Это по старинке. Кто-то выдумал и — пошло… Во-первых, никакого клуба у нас нет, при чем здесь клуб? А во-вторых, на одном веселье далеко не уедешь. Надо, чтобы назывались КЗН — клуб… вернее, команда знатоков и находчивых. Ты телевизор смотришь?

— Смотрю, — попятился Генка. — Регулярно и постоянно.

— А передачу «Что, где, когда?» видел? Там в команде одни знатоки! Они все на свете знают! Что ни спросят у них — на все дают ответ. Вот как надо!

— Ладно, — увял Генка. — Я не против.

— Вот и мы давайте назовем наш клуб… то есть команду, «Что, где, когда?», — предложила Зойка и покраснела.

— Это будет просто подражание, — махнул рукой Зина. — Надо что-то свое придумать.

Лысюра важно нахмурился.

— Если надо, мы можем и свое… А! Придумал. Есть!

Все с опаской посмотрели на него. А Лысюра вылез на парту и замахал руками.

— Надо добавить еще и «почему»! — выкрикнул он, как на общешкольном митинге.

— Что — почему? — не понял Макар.

— Ну, у них называется: «Что, где, когда?». А у нас будет называться: «Что, где, когда, почему?». Сила!

Наступила тишина. Лысюра осторожно слез с парты.

— А что? — Олег встряхнул чубчиком, будто отгонял назойливую муху. — Почему… почему… А почему — «почему»?

Лысюра ударился в пояснения:

— Они ведь отвечают только на вопросы: что произошло, где и когда. А мы еще должны ответить и почему.

— А зачем? — спросил Макар.

— Как зачем? — загорячился Генка. — Что, где и когда — это каждый знает. А вот почему — не знает.

— Не понял, — сказал Живцов. — Например?

— Н-ну… например, — промямлил Генка, и глаза его забегали, например…

— Например, — вмешалась Даша, — все мы знаем, что: тебя избрали старостой класса; где: вот здесь; когда: после уроков, в начале учебного года; а почему — никто не знает.

— Потому что очень любит командовать! — подхватил Макар.

— Ну, ты… — надвинулся на него Лысюра. — Поосторожнее!

— Ладно, ладно, — успокоил их Живцов. — Так и назовем команду знатоков и находчивых. А турниры будут называться: «Что, где, когда?».

— И «почему»! — опять добавил Генка.

Долго спорили и голосовали, и каждый раз Лысюра настырно лез со своим «почему», так что в конце концов его стали называть «Почемучкой». Все это вспомнилось Макару, пока он читал объявление. Тут на него откуда ни возьмись налетел Зина Живцов.

— Готовься к турниру! Будешь защищать честь класса.

Макар отшатнулся:

— А почему я… должен защищать? Других нету, что ли?

— Эх ты! А мне еще Поспелова расписывала: «Синицын покажет!» Прямо наседала. И мы решили записать тебя в команду, как знатока… то есть как знающего… Ты ведь в последнее время стал очень знающим!

— Постой! — схватил его за рукав Макар. — Поспелова… так говорила?

— А то кто же? Но видно, плохо еще тебя знает, — Зина пренебрежительно махнул рукой.

— Ну ладно, ладно, — оборвал его Синицын. — Нельзя уж и пошутить. Нервные все стали… Я ж не отказываюсь. Записывай в свой «Любознательный».

— Вот это другое дело! — обрадовался Живцов. — Давно бы так. Готовься с сегодняшнего дня. А то знаешь они какие, «альбатросовцы»?

— Какие? — насторожился Макар.

— Таких вопросов насуют — у-у-у! Только держись. И где они их откапывают? Даже в «Детской энциклопедии» такого не найдешь. Так что берись за дело.

— А зачем мне браться? — хмыкнул ему вслед Синицын. — Я на любой вопрос отвечу не глядя.

И довольный собой, подался в класс. А увидев Дашу, небрежно заметил:

— Тут только что Живцов ко мне привязался…

— Почему? — остановилась Поспелова.

— Выручай, говорит, иначе положит нас четвертый «Б» на обе лопатки.

— Ну, а ты что? — Дашины глаза блеснули.

Синицын пожал плечами.

— Пришлось согласиться. Ладно, говорю, разделаю их…

— И хвастун же ты!

— Чего хвастун, чего хвастун? — закипятился Синицын. — Сама увидишь!

— Уви-и-идим, — протянула многозначительно Даша.

Кот величиной с кита

Пионерская комната гудела, как перед началом киноутренника. Старшая пионервожатая Влада Изотовна, румяная, с веселыми ямочками на щеках, наводила порядок:

— Четвертый «А» садится у этой стены, а четвертый «Б» — сюда. Лысюра, Лысюра, ваше место там.

Наконец команды разместились и начали сверлить друг друга глазами.

— Начинаем! — объявила Влада Изотовна. — Капитаны команд, жребий.

В команде «Альбатрос» поднялся длинный Пашка Многолет. Живцов и Пашка подошли к вожатой.

— Белые начинают, — сказала она, чуть приоткрывая шахматную коробку, где тарахтели две пешки. Живцов с усилием просунул в щель руку и вытянул черную. «Альбатросовцы» заревели.

Многолет улыбался до ушей. Он пошептался о чем-то с командой и вышел на середину.

— Первый вопрос! — крикнул он хрипло и зачем-то вытаращил глаза. — Сколько всего воды на Земле?

Наступила тишина, как в пустом зале.

— Вот это да… — протянул кто-то.

— Уточняю вопрос, — продолжал Пашка, откашлявшись. — Нужно ответить, сколько воды всего, включая воду океанов, озер и рек, в облаках и ледниках.

Синицыну показалось, что вместе с секундомером Влада Изотовна включила и шум в комнате. Все загудели с удвоенной силой, зашевелились, стали толкать друг друга локтями.

К Синицыну подбежал Зина Живцов:

— Ну, знаешь?

Макар с усилием наморщил лоб. Он ожидал: сейчас появится волшебная надпись. Но никаких надписей не появлялось, только перед глазами качалось красное и встревоженное лицо Живцова.

— Вспоминай, вспоминай! — торопил он плачущим голосом. — Время идет. Что придумали, ловкачи, почешешься тут…

— Время истекает, — напомнила Влада Изотовна.

Живцов шумно задышал:

— Ну что же ты!

И тут поднялся Олег Черепанов, тоже какой-то всклокоченный, с красными пятнами на щеках.

— Всей воды на Земле, — начал он, неловко пряча руки за спину, шестьдесят семь миллионов кубических километров.

Влада Изотовна еще не успела утвердительно кивнуть головой, как по вытянувшимся лицам «альбатросовцев» стало понятно: ответ правильный. Разразилась буря криков.

— Минуту! — подняла руку пионервожатая. — А может, Олег знает, сколько воды в океанах, облаках?

— Знаю, — передергивая плечами, ответил тот. — В озерах и реках четыре миллиона, в ледниках — тридцать миллионов, в облаках, тучах двенадцать миллионов кубических километров. Остальное — в морях и океанах.

— Ур-ра!!! — осатанело заорал кто-то из «любознательных».

Но и «альбатросовцы» что-то кричали, зло вытаращив глаза. Когда шум немного поутих, оттуда стали слышны отдельные выкрики:

— Неправильно! Неправильно!

— Олег немного ошибся, — внесла ясность Влада Изотовна. — В ледниках не тридцать миллионов, а двадцать восемь и восемь десятых. Но ошибка незначительная, и команда «Любознательный» получает восемь очков.

В стане «альбатросовцев» пронесся жалобный протяжный стон.

Теперь пришла очередь Живцова задавать вопрос. Он вдруг преобразился. Лицо его стало глуповатым.

— Какой цветок расцветает раньше всех весной? — спросил он, поворачиваясь к своим и подмигивая.

— Подснежник! — хором как один отозвались «альбатросовцы».

— Это ваш окончательный ответ? — улыбнулась ведущая.

Все обернулись к капитану Пашке Многолету. Тот напряженно хмурился, глядя в пол.

— Нет, не окончательный, — поднялся он. — Первым зацветает горицвет.

Влада Изотовна сделала пометку в блокноте:

— Пять очков.

Пашка сел под ликование своей команды. Не зря, видно, избрали его капитаном. Удовлетворение было написано на его лице. Но тут же вскочил и предложил одному из команды «любознательных» выйти к доске.

Живцов повернулся к Макару и зашипел: