Человек в полоску - Кир Луковкин

— Мда… Похоже, парень получил травму на всю оставшуюся жизнь. Думал, что он один из этих, хотя на самом деле был истинным.

— Это необходимая жертва. Нам нужно понять человеческую психологию, а для того, чтобы понять собеседника, надо поставить себя на его место. Вот мы и поставили. Взрослых натуральных людей становится все меньше. Единицы знают о проекте «Янус», и эти единицы уже не в силах повернуть процесс вспять. Те, кто живет среди нас, андроидов, рано или поздно открывают истину, и их приходится отправлять в дурдом. У этого ситуация несколько иная. Он изначально причислил себя к классу высших биомашин. Феномен мимикрии! Мы его идентифицировали совершенно случайно. Такие экземпляры — редкость. В общем, надо сохранить их для истории. А практиканта отправить в санаторий. Ничего, пенсия до истечения срока годности ему обеспечена. Будет энергетические капсулы раз в месяц получать.

Доктор Хан засмеялся:

— Вот у малыша наступит шок, когда обнаружится что он не один такой. Отсюда вывод. Главное, чтобы под черепушкой все в порядке было. Ну и как, разобрались в человеческой психологии? — саркастически спросил он.

— Кое-что действительно обнаружилось…

— Кстати! А почему вы сказали про второй раз? — спохватился Хан.

— Парня уже перепахивали. — Бедерман с видимым усилием поднялся из-за стола и встал у окна, засунув руки в карманы халата. — Это случилось лет десять назад. Тогда людей и андроидов было примерно поровну. До официального «закрытия» проекта. И действовала поправка, позволяющая делать андроидные операции — в экстренных случаях, угрожающих жизни. И андроидам приходилось соблюдать некоторые меры предосторожности, чтобы не вызвать истерию. Нет ничего хуже массового помешательства. А парнишке… Ему было лет двенадцать. Попал в аварию. Перелом позвоночника, множественные переломы ног, рук, ребер. Обширные ожоги. Шестьдесят процентов кожного покрова восстановлению не подлежали. Удивительно, что вообще остался жив. Если бы не операция, в лучшем случае стал бы инвалидом. Или коматозником. Ему полностью заменили тело, оставили только головной и спинной мозг, а внешность смоделировали по старым фотографиям. Имплантировали в оба полушария нанопроцессоры.

— То есть он был настоящим человеком?

Бедерамн не ответил. Вместо этого достал пачку сигарет и закурил. У него болела голова.

— Как понять — "настоящим"? А вы — настоящий человек? Или бутафория?

Хан покраснел.

— Разумеется, настоящий — для сегодняшней ситуации, — продолжил директор, выпуская дым. — В общем, дорогой мой доктор, об этом случае можете благополучно забыть. Всю ответственность как всегда я беру на себя.

— Я имел ввиду биологическое строение организма, — пробрюзжал собеседник, — Так что же вам все-таки открылось, Борис?

Очень долго вопрос оставался без ответа. Бедерман тщательно затушил окурок в пепельнице и только после этого произнес:

— Что андроиды тоже сходят с ума.

— Тоже мне, великое открытие! — фыркнул Хан.

— Важно не открытие, а последствия, — наставительно сказал директор. — Клиентом лечебницы может оказаться любой из нас, любой полноценный, нормально функционирующий андроид. Ну да ладно. Вы извините, мне обход делать надо.

— Да-да, конечно! — Хан засуетился, барахтаясь в кресле. — Благодарю вас, Борис. Надеюсь, в нынешнем году подобного не повторится. До скорого.

Директор лечебницы для душевнобольных строгого типа рассеянно кивнул в спину удалившегося доктора. Не вынимая рук из карманов халата, он в задумчивости нарезал несколько кругов по комнате. Что-то подсказывало ему, что Хан заявится еще, и не раз. В каком-то отчаянном порыве директор рванулся к бару. Налил себе полную рюмку бренди и выпил залпом, как лекарство. Надолго зажмурился. По щекам брызнули слезы. Директор постоял так, качая головой, достал платок, вытер раскрасневшееся лицо, убедился, что все в порядке и отправился делать обход. Борис Бедерман очень хотел иметь право на сумасшествие, однако такого права у него не было. Как и права быть андроидом.