Прощание - Осмент Филип

Полночь

Фейерверк.

Разрушенный дом неподалёку от фермы. Шон и Дедре только что закончили заниматься сексом.

ШОН. О-о-о, Боже! Боже!

Дедре смеётся.

С Новым годом!

ДЕДРЕ. С Новым годом!

Шон целует её.

ШОН. Боже! Ничего нет лучше! Обожаю это.

ДЕДРЕ. Это?

ШОН. Да, «это». Мне нравится чувствовать себя в тебе. Нравится смотреть на твоё лицо, когда мы занимаемся этим. Мне нравится, как ты кусаешь губы и закрываешь глаза. Мне нравится, когда твои ноги вокруг меня. Мне нравится, когда на мне остаётся твой запах. Очень нравится. Ноэль, конечно, сказал бы гораздо лучше, а я уж говорю как умею.

ДЕДРЕ. Иди ко мне.

Дедре целует его, и он прижимается к ней, как ребёнок.

ДЕДРЕ. У тебя будет синяк после драки.

ШОН. Козёл!

ДЕДРЕ. Ты сам начал.

ШОН. Знаю — потому что он козёл.

ДЕДРЕ. Зачем ты дерёшься?

ШОН. Не знаю. Находит что-то.

ДЕДРЕ. Да, это называется «зелёный змий».

ШОН. А!

Дедре даёт ему подзатыльник.

ШОН. У меня для тебя кое-что есть.

ДЕДРЕ. Что?

ШОН. Вот.

Подаёт ей футляр с кольцом.

ДЕДРЕ. Что это?

ШОН. Открой.

Дедре открывает.

ДЕДРЕ. Боже мой!

ШОН. Нравится?

ДЕДРЕ. Боже!

ШОН. Это бриллиант.

ДЕДРЕ. Где ты взял деньги?

ШОН. Нашла о чём спрашивать! Не нравится?

ДЕДРЕ. Конечно, нравится!

ШОН. Вот так.

Надевает кольцо ей на палец.

ДЕДРЕ. Да.

ШОН. А может, ты ещё передумаешь.

ДЕДРЕ. Что?

ШОН. Может, захочешь выйти замуж за мою младшую сестру.

ДЕДРЕ. Не называй его так.

ШОН. То есть ты была бы рада выйти за него?

ДЕДРЕ. Нет.

Пауза.

ШОН. Твой отец был бы рад, если б ты вышла за него.

ДЕДРЕ. Он вообще не хочет, чтобы я выходила замуж сейчас.

ШОН. Просто потому, что он не ладит с твоей матерью.

ДЕДРЕ. Совсем не поэтому.

ШОН. А почему?

ДЕДРЕ. Он говорит, тебе нужно разобраться с самим собой, прежде чем заводить семью.

ШОН. Значит, ты ничего ему не сказала?

ДЕДРЕ. Нет.

Она смотрит на кольцо.

Ты купил его на деньги, которые тебе дали на корма?

ШОН. Отлично! Я иду, покупаю тебе обручальное кольцо, а всё, что тебя волнует, откуда взялись деньги.

ДЕДРЕ. Я только спросила.

ШОН. Это теперь всегда так будет?

ДЕДРЕ. Что?

ШОН. Отдай!

ДЕДРЕ. Ну перестань.

Пауза.

ШОН. Наверное, тебе будет лучше с Ноэлем.

ДЕДРЕ. Шон, Ноэль никогда не будет для меня тем, кем стал ты.

ШОН. Тогда почему ты не сказала отцу, что мы хотим пожениться?

ДЕДРЕ. Скажу.

ШОН. Я никому не позволю тебя отнять.

ДЕДРЕ. Я люблю тебя, Шон.

Шон не отвечает.

ДЕДРЕ. Я хочу, чтобы мы были вместе. (Целует его.)

ШОН. Дедре, ты когда-нибудь думала о том, что в жизни мы иногда принимаем такие решения, которые в другой раз уже не примем?

ДЕДРЕ. Я тебя не понимаю.

ШОН. Я сам не понимаю.

ДЕДРЕ. Что ты хочешь сказать, Шон?

ШОН. Я хочу сказать, что мы поженимся и проведём медовый месяц во Флориде.

ДЕДРЕ. Во Флориде?

ШОН. И построим огромный-преогромный дом и нарожаем шестерых ребятишек.

ДЕДРЕ. Шестерых?

ШОН. Мы будем счастливы, да, Дедре?

ДЕДРЕ. Да.

ШОН. Мы будем без ума от счастья. (Целует её.)

Отвезу тебя домой.

ДЕДРЕ. Ещё только полвторого.

ШОН. Хочу оставаться на хорошем счету у твоего отца.

Они смотрят на кольцо.

ШОН. Едем?

ДЕДРЕ. Да.

НОЭЛЬ (повторяет песню)

А потом герой вернётся В свой дом родной Где ночами саван Пенелопа ткёт Врассыпную Разбегутся хамы Его меч Как молния, блеснёт. Принц убил дракона Спасена принцесса Вызволил Гиневру Храбрый Ланцелот Раз героя счастье ждёт Значит, фильм к концу идёт Значит, новый Золотой век настаёт. Конец

Шон пьёт из бутылки виски.

НОЭЛЬ. Потомство. Какое смешное слово. Всегда вызывает в памяти птенцов в гнезде, которые разинули клюв, чтобы их покормили. Каждый старается первым ухватить жучка или червячка, которого принесли родители. Когда заходит речь о потомстве, тут же возникает слово «соперничество». Я всегда любил, когда привозили инкубаторских цыплят. Тысячи цыплят бегают по свежим опилкам. Такие чистенькие. И без конца пищат, словно от этого зависит их жизнь. Некоторые умрут, и братья и сёстры станут втаптывать их трупики в землю. По утрам приходится их подбирать и выбрасывать. И надо тщательно следить, чтобы цыплятам не было слишком жарко или слишком холодно, иначе они станут карабкаться друг на друга. Искать, где теплее или прохладней. Карабкаться на спину своим братьям и сёстрам. Можно потерять сотни цыплят только потому, что в курятнике будет не та температура. Ну, а те, что выживут? Выживут, потому что сильнейшие? Или просто по воле случая?

Пэдди и Уна бегут с противоположных сторон.

УНА. Это врач?

ПЭДДИ. Да.

УНА. Я видела полицейскую машину.

ПЭДДИ. Сядь, Уна.

УНА. Он умер?

ПЭДДИ. Уна…

УНА. Умер?

ПЭДДИ. Да.

УНА. Где?

ПЭДДИ. Уна, прошу…

УНА. Где?

ПЭДДИ. В курятнике.

УНА. Как?

ПЭДДИ. На одной из балок, он…

Уна оцепенело молчит.

Вбегает Дедре.

ДЕДРЕ. Это правда?

ПЭДДИ. Да, милая.

Обнимает её.

УНА. Я этого ожидала. Ожидала.

Входит Ноэль. Уна его не видит.

ПЭДДИ. Подойди, сынок.

Ноэль подходит.

УНА (не поднимая головы, протягивает к Ноэлю руку). Шон!

Все смотрят на неё.

УНА. Что?

Уна оборачивается и видит Ноэля. Она в замешательстве, но быстро овладевает собой.

Я не…

ПЭДДИ. Ты что…?

УНА (Пэдди). Шон?

ПЭДДИ. Да.

УНА. Нет. Нет. Только не Шон. Только не мой Шон.

Конец первой части

Часть вторая

НОЭЛЬ. Я проснулся и посмотрел на часы. Они показывали 2.13. Потом я посмотрел на его кровать — она была пуста. Ну, ничего удивительного. Помнится, я подумал, что родился в точно в это самое время. Девятнадцать лет назад. Мне вдруг захотелось встать и выйти из дома. Безрассудство, подумал я, лёг и заставил себя уснуть. Когда я проснулся, было уже часов восемь. Шон так и не появился. Я выглянул в окно — стояло чудесное ясное утро. Земля подёрнулась инеем — было так красиво! Мама уже была на кухне и готовила завтрак. Я решил сбежать. Не хотелось всей этой суеты, которая бывает на день рождения. Я оделся и прокрался вниз по лестнице. Услышал, как папа храпит во сне. Сам не знаю зачем я пошёл в курятник. Каждый раз, когда кур готовят к отправке, там стоит отвратительный запах. Сначала мне показалось, что кто-то повесил там чучело. Я даже подумал, что это одна из шуток Шона. Это было совсем не похоже на человека. Тело висело как-то странно, а руки болтались вот так. Словно пугало над клохчущим морем кур, ковыряющихся в земле. Я не сразу сообразил, что произошло. Конечно, я опоздал. На него было невозможно смотреть. Лицо перекошено, словно в агонии. Всё потемнело от крови, застоявшейся в перетянутых венах. А ногти! Ногти стали чёрными. Мне хотелось снять его, освободить шею. Нет, я понимал, что он мёртв, но я думал, что если вынуть его из петли, ему больше не будет больно.