Посадочная полоса 08 - Артур Хейли

Не успел он договорить, как самолет вдруг сильно качнуло, и они оба отлетели к противоположной стене. Раздался громкий непрерывный сигнал. Командир первый вскочил на ноги и бросился к внутреннему телефону.

— Это командир! — резко выкрикнул он. — В чем дело, Пит?

Отозвавшийся голос звучал слабо:

— Мне плохо… Идите скорей…

— Прошу вас со мной, — обратился Дан к доктору, и они быстро вышли из буфета.

В салоне их встретили вопросительные и встревоженные взгляды пассажиров.

— Воздушная яма. Ничего не поделаешь. Извините, — спокойно пояснил Дан.

Как только они вошли в кабину пилотов, им тут же стало ясно, что второму пилоту очень плохо. Пот покрывал все лицо. Тяжело откинувшись на спинку кресла, он из последних сил сжимал штурвал.

— Надо вынуть его из кресла, — приказал Дан.

Байард и Джанет, которая вошла следом за мужчинами, подхватили Пита и подняли его на руки. Дан уже сел в свое кресло, штурвал был в его руках.

— Там сзади есть кресло радиста, — сказал Дан. — Отнесите его туда.

Когда они уложили Пита, Байард расстегнул ему воротник и постарался устроить его как можно удобнее. Больного трясло, каждые несколько секунд все тело сводили судороги рвоты.

— Доктор, — обратился к Байарду командир, голос его был напряжен. — Что это? Что происходит?

— Не могу сказать с уверенностью, — ответил тот мрачно, — но у всех этих случаев должен быть общий знаменатель. Скорее всего пища. Что было на обед?

— Горячее блюдо на выбор: мясо или рыба, — сказала Джанет. — Вот вы, доктор, вы брали…

— Мясо! — отрезал Байард. — Это было… Так… два-три часа назад. Что он брал? — Доктор показал на второго пилота.

На лице Джанет появилась тревога.

— Рыбу, — почти шепотом выговорила она.

— А что брали те двое пассажиров, вы помните?

— Нет. Но мне кажется…

— Пойдите, пожалуйста, и быстро проверьте.

Стюардесса поспешно вышла.

Байард наклонился к второму пилоту. Глаза больного были закрыты.

— Постарайтесь расслабиться, — попросил он мягко. — Через несколько минут я дам вам лекарство, которое снимет боль.

Пит приоткрыл глаза и облизал запекшиеся губы.

— Вы доктор? — спросил он.

Байард кивнул. С полуобморочным подобием улыбки Пит выговорил:

— Извините за эту суматоху. Я думал, что отдаю концы.

— Не разговаривайте. Вам надо беречь силы.

Вернулась Джанет.

— Доктор, — произнесла она тихо, запинаясь от волнения. — Я проверила. Оба эти пассажира ели рыбу. Теперь еще трое жалуются на боли. Пройдемте туда, пожалуйста.

— Конечно. Но мне все-таки нужна моя сумка.

Дан обернулся к нему.

— Послушайте, доктор, я не могу сейчас выйти, но вам поможет Джанет. Вот ваши талоны. Джанет, попроси кого-нибудь из пассажиров помочь тебе и отыщи доктору его сумку, хорошо?

Джанет взяла талоны.

— Я хочу связаться с Ванкувером, — продолжил Дан. — Надо сообщить им, что происходит. Передать что-нибудь от вас, доктор?

— Прежде всего, — сказал Байард, — сообщите, что у нас три серьезных случая предполагаемого отравления пищей. По-видимому, будут и другие. Вы можете также сказать, что хотя мы не полностью уверены, но отравление могло быть вызвано рыбой, которую подали в самолете. Хорошо, если вы попросите их наложить запрет на все продукты, которые получены из того же источника, что и наши. По крайней мере до тех пор, пока мы точно не установим причину отравления.

— Я сейчас припоминаю, — воскликнул Дан, — из-за опоздания нашим агентам пришлось получить продукты не от постоянных поставщиков, а от кого-то еще.

— Обязательно передайте им это, командир, — сказал Байард. — Они должны знать.

— Доктор, пожалуйста, — умоляюще позвала его Джанет. — Надо срочно посмотреть миссис Чилдер. Она уже без сознания.

Байард направился к двери. Лицо его осунулось, но выражение глаз было спокойным и решительным.

— Позаботьтесь, чтобы среди пассажиров не поднялась паника, — наставлял он по дороге стюардессу. — Многое зависит от вас. Теперь, если вы хорошо поищете и найдете, наконец, мою сумку, я смогу что-то сделать для миссис Чилдер. — Он распахнул перед ней дверь, затем внезапно остановился, как будто какая-то мысль пригвоздила его к месту. — Кстати, а что вы ели?

— Я — мясо, — ответила стюардесса.

— Тогда слава богу.

Джанет улыбнулась и хотела было идти, но доктор вдруг сильно сжал ее руку.

— Я надеюсь, что командир тоже ел мясо? — выговорил он.

Стюардесса посмотрела на него таким растерянным и тревожным взглядом, будто пыталась одновременно и вспомнить и понять, что стоит за этим вопросом. И когда до нее дошел смысл слов Байарда, глаза ее расширились от ужаса, и она, покачнувшись, едва не упала ему на руки.

ГЛАВА III

— Срочно найдите мою сумку, — сказал Байард, когда стюардесса пришла в себя. — А мне пока надо сказать несколько слов командиру.

И он вернулся в кабину пилотов.

Силуэт командира вырисовывался на фоне холодной сверкающей картины лунной ночи, раскинувшейся среди бесконечных снежных перевалов облаков, причудливые очертания которых могут привидеться разве только во сне.

— Командир, — позвал его доктор.

Дан обернулся. Лицо его было обесцвечено и искажено лунным сиянием.

— Мне нужно быстро кое-что с вами выяснить. Меня ждут в салоне. Там еще несколько таких же случаев заболевания.

— Я вас слушаю, доктор.

— Вы, наверное, ели последним, после второго пилота?

— Да.

— Насколько позднее, чем он?

— Около получаса, я думаю. А может быть, больше, но ненамного. — И тут до него дошел смысл вопроса. Он резко выпрямился и ударил ладонью по рукоятке штурвала.

— Черт те что! Я ведь тоже ел рыбу!

— А как вы себя чувствуете?

— Пока все в порядке. Нормально.

— Так! — В голосе Байарда почувствовалось облегчение. — Как только мне достанут мою сумку, я тут же дам вам рвотное.

— И это поможет?

— Зависит от того, сколько вы уже успели усвоить. Вопреки всякой логике вполне возможно, что не все, кто съел рыбу, заболеют. Может быть, вы один из них.

— Хорошо бы, — пробормотал Дан, уставившись в залитое лунным сиянием пространство.

— Теперь вот еще, — сказал Байард. — Можно как-нибудь перевести самолет на автоматическое управление?

— Конечно, — ответил Дан. — Для этого есть автопилот. Но с его помощью нельзя посадить самолет.

— Я бы вам советовал переключить управление на автопилот. На всякий случай. Если вдруг вам станет плохо, срочно вызовите меня. Правда, не думаю, чтобы в моих силах было многое. Но если вы все-таки отравились, то симптомы появятся очень скоро.

Дан сжал штурвал так, что костяшки пальцев побелели.

— Ну ладно, — проговорил он спокойно. — А как насчет мисс Бенсон, стюардессы?

— Все в порядке. Она ела мясо.

— Ну, тогда еще ничего. Послушайте, принесите, ради бога, скорее это свое рвотное.

— Бенсон ищет вовсю. Так, если не ошибаюсь, уже по крайней мере два человека находятся в глубоком шоке. И еще одно, — сказал Байард, глядя прямо в глаза командиру. — Вы абсолютно уверены, что нет другого, более короткого пути?

— Конечно, — ответил Дан. — Я уже несколько раз проверял. Сплошная облачность и наземный туман везде, вплоть до той стороны гор. Калгари, Эдмонтон, Летбридис — все закрыто. Это естественно, ведь наземная видимость равна нулю. В обычных условиях это бы нас нисколько не беспокоило.

— Но сейчас беспокоит, и даже очень.

Доктор был уже на пороге, когда Дан вдруг спросил его:

— Постойте. За этот полет отвечаю я, и потому я могу требовать прямого ответа. Говорите без обиняков: какие у меня шансы выбраться?

Байард сердито покачал головой. Самообладание на мгновение покинуло его.

— Этого я знать не могу, — сказал он резко. — В таких случаях не может быть никакой гарантии.

Когда он уже собирался выйти, его снова остановил голос Дана:

— Ох, доктор!

— В чем дело?

— Хорошо, что вы тут оказались.

Байард вышел, ничего не сказав. Дан тяжело перевел дыхание. Нужно было решать, как действовать дальше.

В критических ситуациях, угрожавших пассажирам и самолету, Дан оказывался и раньше. Но на этот раз его обычную в таких случаях уверенность разъедало леденящее предчувствие катастрофы. И как это могло произойти, чтобы самолет после какого-то получаса нормального обычного полета, с веселой оравой болельщиков на борту, стал чем-то вроде кошмарного призрака, возникшего в четырех милях над землей, призрака, о котором в скором времени появятся кричащие заголовки газет.

Дану стало вдруг самому противно от этих мыслей, и он с презрением их отбросил.

Он щелкнул переключателем ка панели автопилота, взглянул на указатель курса и затем снял руки со штурвала. Оставалось только еще раз тщательно проверить работу всех приборов. Теперь кабина пилотов могла бы показаться неопытному глазу чем-то фантастическим. Два одинаковых штурвала двигались то слегка вперед, то назад, то снова вперед, будто два невидимых человека сидели за каждым из них. По всему обширному пространству приборной панели десятки стрелок вели регистрацию только им ведомых процессов.