Сатурналии последнего тысячелетия - Георгий Азановский

На последней фразе Гаю пришлось резко замолчать, так как на него устремилось сразу несколько десятков изумленных и разгневанных взоров. Великие мужи Рима замолчали. Они были поражены дерзостью этого двадцатилетнего юнца, который осмелился сказать подобное.

– И что же это будет за битва Гай, мальчик мой? – раздался тихий голос императора.

Лишь только он один смотрел на дерзкого Гая не со злобой и осуждением в глазах, а с нескрываемым интересом и отцовской любовью.

– Это будет битва, – сказал Гай Марк, – которой буду командовать я.

– О, боги, о, несчастье! – свирепым голосом прокричал Гней Серкс. – Откуда в тебе, молодой юноша, столько дерзости и презрения к величию Рима?!

– Еще ни разу ты, юный мой друг, не побывал в качестве полководца ни в одном бою! – продолжал Серкс. – И, тем не менее, ты смеешь подобным образом презрительно высказываться в отношении прошлого нашей Империи?!

Гай Марк был растерян от такой реакции полководца на свои слова. Его вновь начала одолевать растерянность, и он поспешил замолчать.

– Послушай, великий Гней! – императорским жестом прервав возмущение полководца, сказал великий Сертор. – Я понимаю твое возмущение, несчастный юноша действительно позволил себе невиданную дерзость.

– Но давай не будем чрезвычайно строго попрекать его за его юношескую дерзость, – продолжал император, – ведь, в конце концов, для будущего императора Рима дерзость и бесстрашие скорее добродетель, чем порок.

При этих словах императора разозленный полководец решил сесть на свое место и замолчать.

– Но самое главное, – продолжил император Сертор, когда все страсти за столом улеглись. – Юный Гай действительно может быть прав, самая величайшая битва Римской Империи может быть еще впереди.

– И командовать римскими легионами в этой битве будет именно он, Гай Марк! – громко воскликнул Требиус и рассмеялся.

Остальные присутствовавшие на празднике знатные римляне нерешительно, то и дело озираясь на злобное лицо Гнея Сертора, подхватили смех начальника императорской стражи.

– Правильно мой преданный Требиус, – сказал, также рассмеявшись Сертор.

Очень скоро оказалось, что всем сидящим за столом понравилась эта колкость Требиуса и всех она рассмешила.

Только два человека не смеялись в этот момент. Это были юный Гай Марк и Гней Серкс. Между юношей-наследником и бывалым полководцем всегда существовала некая невидимая стена неодобрения друг к другу. Гай искренне не понимал, почему этот величественный полководец всегда так холоден и презрителен в общении с ним, а иногда и вовсе делает вид, что не замечает юношу. Именно эта плохо скрываемая злоба и отпугивала императорского наследника от общения с Гнеем Серксом.

И Гай был прав. Серкс действительно, всей своей душой, ненавидел юношу.

И дело здесь было даже не во врожденной злобе полководца и его ненависти ко все людям. Дело было в безумной любви к самому себе. Гней с детства обожал примерять на себя одеяния, подобные одеяниям римских полководцев. Часами, будучи еще маленьким мальчиком, он любил стоять перед большим, от пола до потолка, зеркалом в отцовском доме и изображать из себя триумфатора, шагающего по римским улицам во главе стотысячного войска после величайшей победы. Маленький Гней надевал на свою голову игрушечный лавровый венок, сделанный из каких-то листьев и веток, и строил на своем юном личике грозные гримасы, подобные тем, которые он видел на солдатских лицах во время военных парадов и шествий.

Его родители, прекрасная знатная римлянка из патрицианской семьи Антония и великий полководец времен эпохи императора Августа Аргунтула Марк Серкс, с интересом и незаметно наблюдали за забавами своего сына. Великий Марк хотел сделать из своего сына величайшего полководца. Он также надеялся, что когда-нибудь, за верную службу император Рима назначит его сына своим наследником, как это не раз бывало в Римской истории.

Со временем, серьезно повзрослев, Гней Серкс почти достиг идеалов своего отца. За блистательную военную службу наследник императора Аргунтула Гай Сертор назначил юного Гнея командующим элитной центурией, затем легионом, а затем, уже в возрасте тридцати лет, выдающийся римский воин стал командующим самой элитной армии Рима, которой доставалось исполнять самые тяжелые и далекие походы против врагов Империи.

Такая блестящая карьера полководца быстро вскружила голову молодому и честолюбивому Гнею. Ему казалось, что он достиг уже таких значительных и недосягаемых для простых смертных вершин власти, что римские боги вот-вот назначат его самим императором Рима. И ведь у Гнея действительно был повод так думать. Ведь стареющий император Сертор уважал и почитал его как своего сына. И казалось, не было на всем свете человека сильнее и влиятельнее Гнея Серкса.

«Никто не осмелиться переступить мне дорогу!» – высокомерно размышлял о своем положении в римском обществе Гней Серкс.

Однако все его надежды о римском престоле моментально рухнули, когда на сцену римской политической жизни выступил юноша по имени Гай Марк.

Он был первым и единственным, а значит, и самым любимым сыном пожилого императора. Пока он был еще маленьким мальчиком, весь Рим с восторгом взирал на него. Каждый римлянин считал, что этот юноша – посланник самих богов. Что с его воцарением на престоле Рим окончательно покорит всю планету. Он триумфально обойдет весь земной шар, а римляне к трехтысячному году существования своей цивилизации уже знали, что он круглый, и покорит все непокорные народы. Стоит лишь дать юному наследнику самую сильную и хорошо вооруженную армию.

Император Сертор тоже смотрел на своего сына снизу вверх. Он души не чаял в этом ребенке. Император свято верил в предсказание жрецов о том, что его сыну уготовано стать настоящим повелителем всего сущего под небесами. Он свято верил и в то, что боги избрали его наследника для совершения великого деяния – окончательного установления римского диктата во всем мире. И пожилого императора Сертора нисколько не смущало то обстоятельство, что это же самое, на протяжении почти трех десятков столетий римские жрецы предсказывали другим императорским наследникам, которые были ничуть не хуже и не менее красивыми, чем прекрасный Гай Марк.

Именно навязчивая вера в жреческие догмы и безумная, по-язычески иступленная, любовь к своему сыну заставляла императора тратить огромные суммы из государственной казны на образование Гая Марка. На его путешествия по всем владениям Рима в Европе, Африке, Азии и другим континентам в сопровождении стотысячной армии телохранителей. На его знакомство с лучшими театрами в Греции, Германии и Галлии. На пиршества Гая Марка с друзьями и на его развлечения с лучшими красавицами мира – дочерьми подвластных Риму царей. На все это «образование» уходило огромное количество римских денариев.

Не забывал властвующий император Рима и о других науках для своего сына. Гай с самого раннего детства обучался у лучших римских ученых самым важным, по мнению его отца и его приближенных, дисциплинам. Юношу-наследника обучали современной географии, математике, истории Рима и покоренных стран, военной философии, традиционной философии, истории римских божеств и праздников, тактике, медицине.

Помнили и про другие важные науки. Гай Марк учился резво махать мечом, умело скакать на лошади, использовать боевой щит, командовать отрядом из нескольких солдат и также пользоваться арбалетом.

В общем, из него делали непросто образованного римского военного, но настоящего правителя, которому в будущем предстоит править огромной империей простиравшейся почти на трех континентах.

А римляне были счастливы видеть, как растет и крепнет их будущий правитель. Как он мужает и взрослеет, готовясь стать великим мужем.

Не нравились успехи юного наследника только одному человеку. Имя этого человека было – Гней Серкс.

Бывалый полководец истинно не понимал, почему именно этому выскочке и юнцу, который выделялся от черни только своим благородным происхождением, досталась божественная честь стать императором Римской Империи.

Ведь это он, Гней Серкс, сделал для Рима и римского народа больше всего. Ведь это он принес римские знамена в непокорные города. Он сокрушил ненавистный и упрямый Крид, который считал лишним признавать себя сатрапом римлян и платить налоги императору.

Он, Гней Серкс, вновь вознес над всем живым миром это грозное слово Рим, и заставил каждую живую тварь на земле трусливо и покорно роптать лишь только при произнесении этого слова.

И теперь его почетное место отнимает этот маленький щенок. Недородыш, глупый мечтатель и несмышленый юнец.