Ангел Тьмы - Феликс Эйли

В противоположность строгому взгляду мужа, её глаза излучали тепло и доброту.

– Им уже шестнадцать лет…

– Пятнадцать, – поправила госпожа Перес.

– Почти шестнадцать, – настоял на своём господин Перес, – и им до сих пор надо читать сказки на ночь. А их головы забиты бреднями о волшебных Брате и Сестре, которые жили Бог знает когда.

– Но они всё же существовали.

– И от этого не легче. Арабелла Левски и Луи Ле Бон ведь тоже существовали, но люди, которые мнят себя ими, всё равно сидят в психушке. Если бы Брат и Сестра были полным вымыслом, дети бы лучше различали фантазии и действительность. А сейчас они настолько погрузились в эти истории, что наша реальная жизнь кажется им скучной. Я боюсь, они не будут к ней приспособлены.

Мама вздохнула.

– Я думаю, они чуть подрастут и приспособятся, – мягко сказала она, – они умные и готовы учиться новому.

– И почему тогда они до сих пор живут вдвоём в детской с картинками на стенах? – парировал папа, – и спят на старой двухъярусной кровати – это моя вина, что я сделал её такой большой! И ведут себя как-то странно – ходят всё время вместе, постоянно скрытничают. А когда мы заходим к ним в комнату, они смотрят на нас чуть ли не как на демонов-захватчиков. Так что не похоже, что они хотят взрослеть и, как ты говоришь, учиться новому.

Мама задумалась, слегка поморщив лоб.

– А в школе с ними что творится? – продолжил господин Перес.

– Они учатся на «отлично» и радуют учителей, – с улыбкой ответила госпожа Перес.

– Я не об этом. Хорошо учиться каждый может, если есть мозги. Жаклин, пойми – их там травят. У меня такое впечатление, что они совершенно не умеют ладить с людьми и хорошо общаются только друг с другом.

– Может, это дело не в них, а в коллективе? – возразила мама, – в другой обстановке дети ведут себя иначе. Вспомни наших друзей – с ними они охотнее общаются.

– И, похоже, никто из них не заинтересован противоположным полом, – будто не слышал её папа, – понимаю, что с такой репутацией в школе у них мало шансов, но есть и другие места, другая, как ты говоришь, обстановка. Например, мэрские балы или праздники, но им это неинтересно – они боятся общественных мероприятий как огня.

– Неудивительно – они думают, что везде люди такие же, как в школе, – не без горечи произнесла госпожа Перес.

– Этим-то я и обеспокоен. Я просто вижу, что мои дети ведут себя для своего возраста слишком странно. Будто у них больше проблем, чем у нас, когда мы были такими же. Я даже не удивлюсь, если нам выпало «счастье» родить магов.

– Тсс! – мама поднесла палец ко рту, – Не говори так, а то они, не дай Бог, это услышат. И будут думать, что мы что-то от них скрываем. У них ещё будет время. Когда-нибудь Антуан женится, а Элеонор выйдет замуж – когда они станут повзрослее и получше будут разбираться в жизни. Ну, а сейчас зачем им терять голову? Ты хочешь, чтобы они выкинули какую-нибудь глупость? Связались с плохой компанией, спились или того хуже?

– Наоборот, я тревожусь, что они на это не способны, – покачал головой папа, – я не видел, чтобы они рисковали или вели себя не по правилам, а жизнь, ты знаешь, состоит не из одних правил и хороших оценок. Так что их общение с Инес надо прекращать, Жаклин. Если не сейчас, то после выпускных экзаменов – уж точно.

– Хорхе, пожалуйста, не будь так строг с ними, – тревожно произнесла госпожа Перес, – а то они ещё сильнее от нас закроются.

– Дети не будут с ней видеться – и точка, – отрезал господин Перес, – они не глупые и со временем поймут моё решение – будь уверена.

– Эх, Хорхе, кажется, мы за день оба устали, и нам пора спать, – нежно сказала мама, надеясь замять тему.

– Ты права, Жаклин, – тяжело вздохнул папа, – пойдём.

Он подошёл к жене, взял её за руку и, наклонившись, поцеловал в губы.

– О, Хорхе, – посмеиваясь, сказала мама, когда папа отдалился от неё, – ты умеешь меня удивить.

– Много лет совершенствуюсь.

Его лицо уже не выглядело таким хмурым и усталым.

Глава 2

Пора в школу

Наступило утро, и яркое пентадийское солнце начало свой путь в ясном голубом небе. Лучи света проникли в окна домов Последней Надежды, и люди повсюду начали просыпаться.

В доме Пересов Антуан и Элеонор тяжело раскрыли глаза, лениво потягиваясь в постелях.

– Вставай уже, – с неохотой сказала сестра, поставив ноги на лиловый коврик на полу.

– Э-э… сейчас встану, – зевая, ответил брат с верхнего яруса кровати.

Элеонор принялась водить головой, начав делать зарядку, и Антуан вскоре к ней присоединился. Брат и сестра выполнили упражнения, после чего спустились на первый этаж уже не в пижамах, а в школьной форме. Поверх белых рубашек они надели серые пиджаки, а на шее завязали зелёные галстуки. На ноги близнецы натянули длинные белые чулки. Их форма отличалась в одном: у брата были серые шорты до колен, а у сестры – юбка такой же длины.

На кухне родители уже сидели за столом. Папа любил место у окна, и на его тарелку с кашей падали лучи утреннего солнца.

– Доброе утро, – поприветствовала детей мама, которая сидела справа от папы, – садитесь за стол, только возьмите хлеб и колбасу к чаю.

– Хорошо, мам, – ответила Элеонор.

Брат и сестра подошли к кухонной стойке и взяли хлеб с колбасой. Тем временем мама положила им в тарелки кашу.

– Почему снова овсянка? – поморщился Антуан, – она же вчера была.

– Она полезна для здоровья, – улыбнулась мама, – порадуй свой желудок – ему это понравится.

Антуан продолжил ковырять ложкой в овсяной каше.

– А мне она нравится, – довольно произнесла Элеонор.

– Ну тебя, – махнув рукой, пробурчал Антуан.

После овсянки семейство Пересов взялось за чай.

– Дети, что у