Чужая. На пороге соблазна - Анастасия Тьюдор

остатки косметики. По пути в спальню захватила телефон и, немного поразмыслив, перевела матери весь сегодняшний выигрыш. Ей этого хватит на несколько месяцев, даже с учетом необходимости оплачивать ипотеку, а я что-нибудь придумаю. Придется, конечно, некоторое время не высовываться…

У меня созрел план. Завтра, когда Ник заявится с требованиями все объяснить, продолжу играть роль глупенькой дурочки. Он не знает, что Чарджер принадлежит мне, поэтому есть возможность притвориться, что случившееся на заезде — единичный случай.

Вот такая я дура, взяла у друга погонять и влезла в гонку. Победа — чистое везение. Они с Маем просто недооценили девочку, которая до этого гоняла всего несколько раз.

Никита лишился возможности появляться на стоянке, поэтому проверить правдивость моих оправданий не сможет. А отказ принимать машину от Димы я объясню банальным нежеланием получать такие дорогие подарки…

Старательно игнорируя плохое предчувствие, я заставила себя залезть под одеяло. Утром вся придуманная мною сейчас теория выстроится в нужном порядке. При необходимости я просто подкорректирую некоторые моменты, залатаю дыры и прикрою огрехи бантиками.

Вот только утром времени мне на осмысление плана не дали. Звонок в дверь раздался в тот момент, когда я открыла глаза и рывком села на постели.

Посмотрела ли я в глазок, прежде чем открыть? Да. Увидела ли я там неожиданного гостя? Нет. На лестничной площадке стоял друг моего парня, в светлых джинсах, черной футболке и со следами бессонной ночи на лице. Он прожигал дверь таким взглядом, что я бы не удивилась, если бы в металле образовались две дыры.

Я сделала два глубоких вдоха-выдоха и провернула ключ в замке. Щёлкнула верхней щеколдой. Приоткрыла дверь, не снимая цепочку, и спокойно уточнила:

— За тетрадями?

В моем голосе не было усмешки или сарказма, но Ник оскалился так, словно я над ним издеваюсь:

— Не строй из себя дуру.

Я ступать на дорожку скандала не хотела, поэтому повторила вопрос:

— За тетрадями?

Ник дернулся, шагнул к двери и толкнул ее. Цепочка, бряцнув, натянулась, но напор парня выдержала. Не зря она обошлась мне в целое состояние.

— Открывай, Резкая. Поговорим.

— Фамилию мою узнал? Молодец. Подготовился, — деловито кивнула я. — Послушай… Мне жаль, что ты проиграл. Я не знала, кто за рулём…

— Открывай, — процедил Ник, сжав в кулаке ключи от машины. — И засунь свои извинения в задницу, я пришел не за ними, а за ответами.

Ладно. Пусть будет по-твоему, гаденыш неуравновешенный.

Я бросила взгляд на тумбу возле входа и убедилась, что все предметы на своих местах. Перевела взгляд на Ника, сделала вид, что раздумываю над тем, как поступить, и кивнула:

— Дай мне пару минут.

Захлопнула дверь у него перед носом и вернулась в спальню, переодеваться. Встречать гостя, навязанного мне Димой и обстоятельствами, в шелковой пижамке я не собиралась, поэтому быстро заменила топ и шорты на футболку и спортивные штаны, собрала волосы в высокий хвост и подмигнула отражению в зеркале:

— Ничего он тебе не сделает, Амели. И не таким зубы выбивали.

Тишину квартиры вновь разорвала трель звонка — Никита Батькович терял терпение и изволил гневаться.

Фыркнула, вернулась в коридор и щёлкнула замочком на цепочке. Дверь тут же распахнулась, Ник перешагнул через порог и навис надо мной угрожающей скалой. Он был таким же высоким, как и Димка, но за счёт более широкого разворота плеч казался крупнее… и опаснее. Резкие черты лица не делали его внешность отталкивающей, в какой-то степени даже наоборот, а вот темные глаза, сейчас чуть прищуренные, невольно вызывали какую-то странную оторопь. В них было слишком много… разума? Обладатель подобного взгляда точно не поверит в сказочку про разовые покатушки на одолженной тачке.

Хьюстон, у нас проблемы…

— Доброе утро, — смело посмотрела я на него, чуть запрокинув голову. — Кофе не предлагаю, очень не хочется, чтобы ты задерживался.

— Я бы и не согласился, — дёрнул он уголком губ, выражая свое презрение. — Слишком высок риск отравиться.

— Поразительная смекалка. — Я скрестила руки на груди и приподняла брови в немом требовании сказать уже то, что привело его ко мне. Никита сузил глаза и сделал крошечный шаг, пытаясь оттеснить меня к стене, но я ловко отпрянула в бок, бедром прижавшись к тумбе. — Не стоит, Никита. Будет больно.

По лицу парня на мгновение пробежала тень удивления. Он или не ожидал моего спокойствия, или оказался к нему не готов. Несмотря на то, что он ввалился ко мне в квартиру, я все ещё контролировала ситуацию, занимая позицию сильного. И плевать, что он мужчина, выше и тяжелее меня, и при желании мог бы одним щелчком сбить меня с ног. Во всяком случае, он так думал, а я не спешила его разубеждать, ограничившись лишь небольшим намеком.

— Ладно, — кивнула, когда потеряла терпение ждать, что незваный гость начнет, наконец, говорить. — Тогда давай так. Чего ты от меня хочешь?

Он размял шею, непрерывно вглядываясь мне в глаза. Затем огляделся, безошибочно определил, где находится кухня, и жестом пригласил пройти вперёд. Это в мои планы не входило. Пропускать Ника дальше коридора… Попахивало идиотизмом, а идиоткой я себя все же не считала.

Никита усмехнулся и, пока я прикидывала, как уже закончить этот театр абсурда, прошел на кухню. Сразу раздался щелчок электрического чайника, хлопнули дверцы шкафов, зазвенели кружки. Я в возмущении топнула ногой и распахнула дверь пошире, прожгла взглядом спину невозмутимого нахала и потребовала:

— Или говори, зачем пришел, или проваливай.

— Как можно пить это растворимое дерьмо?

Зашипев, я пересекла кухню и вырвала из рук Ника банку с кофе:

— Это дорогая марка и, между прочим, очень любима Димой. Для него и покупаю! И, помнится, кто-то опасался яда…

Никита хмыкнул и спокойно продолжил свои манипуляции с кружками.

— Наливаю же я. Тебя к посуде и воде не подпускаю, плеваться тоже не позволю, — невозмутимо ответил он.

Потрясающая самоуверенность! Так и чешутся руки сбить с мерзавца спесь. Я дождалась, когда он наполнит кружки кипятком, и с непередаваемым удовольствием произнесла:

— Я не пью кофе. Тем более, с такими людьми, как ты.

Он взял одну из кружек, принюхался, скривился, сделал осторожный глоток, еще сильнее скривился и подытожил:

— Пить можно. Садись, — качнул головой в сторону стула.

— Постою.

Ник пожал плечами и уселся за стол, вытянув вперед длинные ноги, затянутые в светлую джинсу. Смерил меня нечитаемым взглядом, покачал головой и потребовал с мерзкой улыбочкой на губах:

— Рассказывай.

Я вскинула брови и прислонилась спиной к холодильнику. Демонстративно поджала губы, чтобы показать, насколько не желаю ввязываться в этот разговор. Ник, выждав