Тактика выжженной земли - Лев Пучков

– Не понял… – Мужчина щелкнул ногтем по обивке кресла. – Это для чего?

– Эмм… Понимаете… Гхм… – Несмотря на крайне скверное состояние, я нашел в себе силы покраснеть от неловкости. Как в двух словах объяснить природу мотивов, заставивших кресло переместиться к двери?

– Понял. Отойди, – скомандовал родственник тов. Берия.

Я послушно попятился. Мужчина в два приема, без особых видимых усилий подвинул тяжеленное кресло, вошел и закрыл дверь.

Здоровый парень. Даром что худой…

Не разуваясь, гость рысьим шагом обошел мои апартаменты, осмотрел зачем-то окна и потолок. Вернулся к двери, открыл, тщательно проверил замки, вновь закрыл. Задумчиво посмотрел на кресло, перевел взгляд на меня и спохватился:

– Так… А ты меня не знаешь?

– Не знаю.

– Нормально… А на фига тогда дверь открыл?

– Эмм… Эгхм-кхм… – Я не нашелся с ответом. Такое скверное самочувствие, что даже думать трудно.

– Ну ты даешь. А если я – киллер?

– Эмм… Гхм…

Ну что тут сказать? Не знаю. Какая-то атрофия мировосприятия. Полная. Вчера трясся от страха, за дверь боялся выйти. В пьяном угаре баррикаду строил. Видимо, чтобы помешать убивцам тихонько проникнуть в квартиру – другие объяснения для такого сооружения просто на ум не приходят.

А сегодня открыл дверь первому встречному. Попросили – и открыл. Без раздумий. Кто таков, понятия не имею.

– Ну, понятно. – Гость внимательно посмотрел на меня и кивнул. Проникся. Сообразительный парень. – Тебе повезло. Я не киллер…

Он прошел на кухню, ловко переступая через разбросанные на полу гадости, и с минуту сосредоточенно изучал вид из окна.

– …Но так тебе везти будет не всегда. Я тебя прошу: побереги себя. И нам работы меньше будет…

Гость покинул кухню, прошел в зал и опять принялся рассматривать через окно планировку двора.

– Так… Не понял… Ну и где тут у тебя трансформатор?

– Трр… Кхм-кхм… Какой трансформатор?

– В который ты ночью лазил.

– ???!!!

– Ты что, не помнишь?

– Знаете… Эмм…

– Короче, все ясно. – Гость невесело хмыкнул и кивнул в сторону прихожей. – Здорово ты вчера нализался. Это ж сколько надо выпить, чтобы забыть, в какую сторону у тебя дверь открывается!

– Да, я… Я понимаю… Вообще, странно…

– Еще бы не странно. Как кресло в прихожку попало – тоже не помнишь?

– Знаете… Не помню.

– Ну ты даешь, брат. – Гость укоризненно покачал головой. – Я тебя прошу – не надо так делать. У нас впереди работы невпроворот, обстановка очень сложная. Расслабляться будем, когда победим. Если победим…

– Да-да, я понимаю… Я постараюсь…

– А как Собакину звонил, помнишь?

– Помню, – слегка приободрился я. – Вот это помню!

– Интересно… – удивился гость. – По голове не били? Получается: тут помню – а тут не помню. Погоди… А во сколько ты звонил Собакину?

– Вечером, часов в девять.

– А ночью?

– Эмм… Что, я и ночью звонил?

– В половине третьего. Не помнишь?

– Пфф…

Я добросовестно напрягся, пытаясь припомнить хоть что-то из событий этой кошмарной ночи. И не припомнил. Как будто от непосильного напряжения какой-то предохранитель вылетел: до какого-то момента все помню, потом – шлеп, и привет. Часов на восемь полный пробел.

Зато я узнал о себе много нового. Я, оказывается, в таком «выключенном» состоянии большой безобразник. Неумеренно жру водку «в одно лицо», курю, все бросаю на пол, как нормальный питекантроп, развлекаюсь перемещением мебели по квартире, сооружаю баррикады и в половине третьего ночи звоню официальным лицам.

Здорово. Интересно, что я в таком виде мог сообщить Собакину?

Гость – товарищ весьма толковый, как я успел заметить, не счел нужным более терзать меня загадками и коротко посвятил в суть. Он раскрыл свой элегантный «дипломат», в котором был ноутбук, и дал послушать цифровую запись нашего ночного перезвона.

Эмм… Ну, нельзя сказать, что Собакин – тип утонченный и добросердечный. Если помните, этот товарищ даже не прочь иногда порукосуйствовать на досуге. Но для грубого сильного человека, разбуженного среди ночи идиотским звонком, вел он себя довольно корректно.

Весь наш диалог приводить не буду сугубо из эстетических соображений.

Мои реплики по большей части состояли из мычания, междометий и всхлипов. Информационное содержание таково: мне страшно, одиноко… И мне кажется… Кажется, я забрался в трансформаторную будку. В связи с этим вопрос: не мог бы Собакин посмотреть – дождь на улице идет или как?

Реплики Собакина, если ставить точки в вульгаризмах, будут больше похожи на скриптограмму (пример: «Ну ты совсем е…, у… ты е…!!!»), поэтому тоже доведу лишь содержание. Собакин уточнил, где я нахожусь, а когда узнал, что дома, выразил неодобрение по факту моего поведения и недоумение по поводу наличия у меня трансформаторной будки.

Внятно ответить насчет наличия будки я не смог, но продолжал настаивать: я в будке. А если сыро, последствия могут быть… Учил ли Собакин физику? Понимает ли, каковы могут быть последствия?

Собакин опять уточнил, где я, и задал ряд наводящих вопросов (он у меня тут жил несколько десятков часов) по обстановке. Когда убедился, что я действительно дома, выдал ряд скриптограмм, взял с меня слово, что я запрусь, не буду никуда выходить и никого к себе не пущу. А утром ко мне приедут.

Я дал слово, сказал, что пойду запираться, но по поводу трансформаторной будки продолжал настаивать. Я – там. И очень жаль, если идет дождь…

– Ну так что?

– Понимаете… Эмм… Гхм-кхм… Это, скорее, метафора.

– То есть?

– В моей жизни было некое психотравмирующее событие…

– А попроще?

– Понимаете… Один из моих близких знакомых…

– А, понял! В детстве залез в будку, и его долбануло?

– Да не в детстве. А уже в глубокой зрелости… Эмм… И не просто долбануло…

– Сгорел?

– Да. В прямом смысле.

– И что с того?

– «Что с того»?! Вы шутите?

– Нет. – В глазах гостя застряло странное непонимание. – Знакомый сгорел – а ты-то тут при чем?

– Ну… Даже и не знаю… Понимаете, для меня это было потрясением…

– Понимаю. Ну-ка… – Гость зачем-то схватил меня за руки и начал осматривать предплечья.

– Что вы себе…

– Тихо! Стой ровно…

– Вы невежда, сударь. Наркоманы, как правило, не пьют водку. И не болеют с похмелья.

– А мне попадались такие, что и бухали, и кололись. Причем без системы, а просто так – как на душу ляжет.

– Это большая редкость. Я, например, тоже одного такого знаю. Но это скорее исключение…

– Ну, извини. – Гость, не обнаружив ничего предосудительного, отпустил мои руки и кивнул в сторону ванной. – Давай, быстренько приводи себя в порядок и поехали.

– Куда?!

– Что значит – «куда»? На работу, естественно!

– Эмм… А вы, простите, кто будете?

– Гы-гы… Вовремя спросил. На будущее: вот это надо делать до того, как открываешь дверь.

– Да, я понял. И все же хотелось бы знать…

– Я твой начальник СБ.

– Начальник… чего?

– Начальник службы безопасности твоей клиники. Борис Смирнов. Можно просто Боря.

– Вообще, как-то неожиданно… Скажите, Борис… А разве в штате клиники предусмотрена такая…

– В твоей клинике – предусмотрена. И хватит выкать, я тебе не начальник и не старше по возрасту. Давай топай в душ, и поехали…

В клинику мы поехали на моей машине. Борис рулил. Не то чтобы я был совсем уж в ауте, просто он сказал, что мне лучше в таком состоянии за руль не садиться. Ну и ладно.

Когда мы выехали со двора, за нами сразу же пристроилась серая «Мазда».

– Эмм…

– Свои, – пояснил Борис. – Сопровождение. Привыкай.

– Понял…

Клиника располагается не очень далеко от моего дома. Если останавливаться на светофорах и соблюдать ПДД, можно спокойно добраться минут за пятнадцать. (Это я к чему сказал? Привык, знаете ли, в прошлой «безлошадной» жизни: если ты в машине, сидишь рядом с водителем, а в одном из пунктов автомаршрута находится медицинское учреждение – значит, ты на дежурстве и мчишься кого-то спасать. Без правил, кратчайшим путем и с сиреной…)

Проснуться за эти пятнадцать минут я толком не сумел, зато успел потешиться мрачными размышлениями на тему дня. Потравил себя меланхолией. Видимо, виной тому была неопределенность ближайшего будущего, а также мое скверное состояние, как душевное, так и телесное.

Объектом моих размышлений был пресловутый проект «Л», как любит говорить Собакин. А попросту – ЛЕГАЛИЗАЦИЯ….

Знаете, у меня большие сомнения по поводу этого загадочного проекта.

Нет, я не против легализации как таковой в целом. Идея прекрасная и во всех аспектах правильная, это понятно любому мыслящему члену общества.

Если вы не член… То есть не особо мыслящий… В общем, если не совсем непонятно, я вам, как врач и гражданин, в двух словах объясню, в чем тут прекрасность и правильность.

Первый аспект: санитарно-демографический.