Осколки континента - Бенгт Шёгрен

После того как Ньюком отправился восвояси, жизнь на Маэ в основном «нормализовалась». Над Порт-Руайялем вновь взвился трехцветный французский флаг. Колония, как и прежде, подчинялась губернатору Порт-Луи, исключая то время, когда на островах появлялись англичане.

Как часто это происходило — неизвестно. Известно только, что в 1801 году де Кенсси дважды удавалось спасти Сейшелы от притязаний Англии, предъявляя подписанные Ньюкомом документы о капитуляции. Правда, после заключения Амьенского мира в 1802 году эти документы стали недействительными. Вскоре внозь разразилась война, и в сентябре 1804 года появился новый британский военачальник. И тогда хитроумный французский комендант снова подписал документ о капитуляции, условия которой на этот раз были еще более выгодными Для французов.

Де Кенсси заявил командующему английским флотом, капитану королевского судна «Конкорд» Джону Вуду, что после капитуляции колония становится британским владением, следовательно, ее суда могут плавать беспрепятственно в любом направлении, несмотря на то, что вся французская территория находится под блокадой англичан, и «любезный» Вуд пошел на то, чтобы предоставить маленькому торговому флоту Сейшел эту свободу. Де Кенсси и Вуд решили при этом, что корабли сейшельского флота будут плавать под собственным флагом, на котором белыми буквами на синем фоне напишут «Капитуляция».

Условия капитуляции понравились французам. Ведь под новым нейтральным флагом можно было свободно перевозить рабов и другие товары даже к Реюньону и Маврикию. Но губернатор этих островов генерал Декэн был крайне недоволен, узнав о самовольных действиях де Кенсси.

В сердитом письме он заявил, что «слава Франции безусловно требует сопротивления омерзительной английской свободе». Поскольку это прозвучало как приказ, то уже в 1805 году, когда британские фрегаты «Пит» и «Терпсихора» появились у берегов, де Кенсси попытался отразить нападение силами своей малочисленной артиллерии. В результате отряд английских моряков высадился на сушу и комендант попал в плен…

После этого происшествия де Кенсси стал более «последовательным» в своей двойной игре. Как только на горизонте показывался английский корабль, он тут же менял трехцветное знамя на английский «Юнион Джек». Таким образом ему удалось продержаться до тех пор, пока Маврикий не капитулировал перед британцами и капитан королевского судна «Нисус» Бивер в апреле 1811 года не прибыл на Маэ с новыми приказами.

Собственно говоря, настоящей оккупации и не было. Бивер не оставил на острове никакого гарнизона. Французский закон — Кодекс Наполеона — сохранил свою силу, и де Кенсси мог и дальше исполнять свои административные обязанности. Правда, комендантом стал сначала английский лейтенант военно-морского флота, а затем — «агент по гражданским делам». Истинный дипломат, де Кенсси вскоре изменил свою фамилию на де Квинси, чтобы англичанам нетрудно было ее произносить. В 1812 году Квинси назначили мировым судьей.

Пока де Квинси был комендантом, хозяйство Сейшел, несмотря на всевозможные трудности, продолжало развиваться. Мореходство под капитуляционным флагом давало колонии определенные выгоды. Немалые доходы приносили островам американские китоловы, которые начали заходить на Маэ за провиантом. Увеличился приток иммигрантов, прибывающих на острова и добровольно и по принуждению. К 1810 году население островов состояло из 317 европейцев, 135 свободных «цветных» и 3015 рабов. К этому же времени возделывалось 8767 арпанов[5] земли. Из них 3502 использовались для производства продуктов питания и 2757 арпанов находились под плантациями хлопка.

Развитие экономики островов продолжалось и после того, как Франция по Парижскому мирному договору 1814 года полностью передала Великобритании Маврикий и все острова, платившие ему дань, кроме Реюньона. В 1825 году общая численность населения Сейшел составила уже 6963 человека. Эта цифра, свидетельствующая о значительном росте населения, может удивить, ибо высшие британские власти немного уделяли внимания маленькой колонии, находившейся в подчинении у Маврикия, к которому они проявляли значительно больший интерес. Ни о каком притоке английских иммигрантов на Сейшелы не могло быть и речи. Британский агент, он же административное лицо, в первые десятилетия был единственным представителем своей нации на этой островной группе.

Ситуация изменилась, когда правительство Великобритании решением от 1833 года запретило рабство. В течение нескольких лет это решение было проведено в жизнь во всех британских колониях. Несмотря на компенсацию, выплачиваемую за каждого освобожденного раба, многие плантаторы, не желавшие платить за труд своей бывшей «собственности», предпочитали эмигрировать на Реюньон или в другие районы, находившиеся под французским контролем: там рабство было запрещено окончательно лишь после Февральской революции 1848 года.

Эмигранты, покидая острова, увозили и своих рабов. Таким образом в период с 1831 по 1841 год население Сейшел уменьшилось с 8500 до 4360 человек. Часть эмигрантов, объясняя причины отъезда, ссылалась на отсутствие католических священников.

Действительно, когда в 1839 году на Сейшелы был назначен королевский уполномоченный по гражданским делам, там не было ни церквей, ни школ. Иногда, правда, заезжали английские священники и епископы. Но, несмотря на то что представители французского населения на Сейшелах были католиками, там не было ни одного католического монастыря. Только в 1851 году появился некий отец Леон де Аваншэ и потребовал открыть католические миссионерские центры. Вначале ему отказали. Сотни лиц домогались встречи с ним на судне «Порт-Виктория», заходившем время от времени в гавань. И тогда британский уполномоченный вынужден был выписать католического священника с Маврикия. Но при этом оговаривалось, что он должен быть британским подданным и ни в коем случае «нн монахом, ни бунтарем».

Два года спустя на эту островную группу с Маврикия прибыла первая постоянная католическая миссия, и вскоре были созданы католические и англиканские школы. Но, несмотря на то что представители британского правительства уже в 1841 году неоднократно напоминали губернатору Маврикия о том, что «благоразумно было бы по прошествии тринадцатилетней оккупации этой колонии во всех официальных документах отказаться от французского языка в пользу языка Великобритании», все преподавание в школах по-прежнему велось на французском. В качестве одного из предметов изучения английский был введен лишь в конце XIX века.