Рожден быть опасным - Дмитрий Самохин

Я покинул свое убежище. Здесь мне больше ничего не было нужно. Я не хотел убивать Мухаммеда и оставил бы его в живых, если бы ему не было известно, кто я. Но, как говорится, такова селяви.

Конечно, там, где знал один, наверняка знает еще кто-то. Иллюзий я не испытывал. И самообманом заниматься не собирался. Но Мухаммед умер, а все считают меня покойником, так что на время для исламистов мой след потерян. Осталось сделать малое. Прибрать за собой.

Уходя из приземистого двухэтажного здания, я оставил подле Мухаммеда, на окаменевшем лице которого замерло удивление, пластиковую капсулу взрывчатки из арсенала, найденного мною, когда я осматривал помещения. Такую же капсулу я поместил в холле на первом этаже. Одну приклеил на входную дверь. И еще одну в гараже. Для надежности.

На «Ниссане» я удалился на два квартала от дома Мухаммеда, остановился, прижавшись к обочине, и задумался. У меня было несколько вопросов к жизни. И их стоило решить. Они ворочались в моей голове.

Что означало для меня имя Ларс Русс и планета Амбер? Стоило это выяснить. Но как? Одно я решил окончательно: с государством и исламистами у меня отныне личные счеты.

Я печально оглянулся на дом Мухаммеда, и отдал приказ своему компьютеру связаться с разумом Дома, что он и выполнил. Я отдал приказ Дому активировать капсулы, и он подчинился. Он не мог ослушаться, хотя понимал, чем ему это грозит.

Взрыв был настолько сильным, что взрывной волной мой «Ниссан» вытолкнуло на двести метров вперед.

Я ухмыльнулся, погрузил диск, полученный от Дома, в компьютер авто и считал информацию, набежавшую на лобовое стекло. Из четырех кандидатур нужно было выбрать одну.

И я выбрал.

Глава пятая

Одинокий человек всегда находится в дурном обществе.

У меня накопились вопросы. Я не был уверен в том, что я существовал до того, как очнулся в больнице. Из того, что говорили врачи в том разговоре, который мне удалось подслушать, можно было сделать вывод, что мое тело было создано с уже измененным генным кодом. Хотя со счетов нельзя было сбрасывать и ту возможность, что когда-то я существовал и в неизмененном виде, пока не стал объектом генных исследований. Добровольно я на это согласился, или меня к этому принудили? Вот в чем вопрос.

Одно я знал точно: ответов, или хотя бы предположений, у меня не было. Оставалось ждать, когда ответы явятся мне или я сумею докопаться до сути всего того, что случилось со мной. А пока… Что мне оставалось делать? Не сидеть же, подперев кулаками щеки. Нужна была цель на ближайшее время. Какое-то занятие. Что-то, на чем можно было зациклить свое внимание, да и затеряться от посторонних глаз. Может, тут и отыщется ответ, в рутине будней.

Мухаммед предложил мне четыре должности, на которые без лишних вопросов меня готовы были принять. А в моей ситуации вопросы могут иметь катастрофические последствия. Не для меня, а для того, кто спрашивает. Из того, что мне предложил Мухаммед, я выбрал вольного охотника и, не откладывая дело в долгий ящик, заявился на первый же пункт вербовки, который лежал за пределами городка, где меня официально убили. Надо же такое пережить. Тебя убили, а ты еще живой. Бывает.

Город Новый Южный Рассвет представлял собой глубокую провинциальную дыру, в которой все живут точно так же, как и сто лет назад, даже не подозревая о том, что человечество давно шагнуло в космос. Сообщения же об этом по телевизору жители подобного городишки воспринимают как очередную телевизионную утку, выпущенную Правительством для подъема налогов, идущих на поддержание космических программ.

На пункте вербовки меня дожидался смуглый субъект с проколотыми в восьми местах ушами и мутным взглядом наркомана. На мое появление этот смутный субъект никак не отреагировал. Он был подключен к виртуальной игре, и его мало интересовали посетители. Судя по плевкам на пол, посетителей было много, да вот только ушли они разочарованными. Меня такой расклад не устраивал. Да и сопливый юнец, воображавший в виртуалке себя покорителем драконов, мощным мужиком с мечом и бревнами рук, меня откровенно раздражал.

Я сел в кресло напротив стола, за которым, закрыв глаза и подергивая конечностями, наслаждался игрой смугляк. Подождав пару минут, только лишь ради приличия, я перегнулся через стол, сграбастал его, оборвав провода подключения, и влепил чувствительную пощечину. Смугляк полетел из кресла на пол, но тут же подскочил, словно ему в задницу всадили ампулу перца. Увидев своего обидчика, то есть меня, смугляк успокоился и, стараясь изображать солидность (давалась она ему из последних сил), плюхнулся в кресло. Наведя на лицо манекенную улыбку, он сообщил.

— Я к вашим услугам.

Сказано это было так, чтобы я сразу уяснил, насколько ему приятно созерцать мою физиономию.

Я наклонился к нему поближе, с удовольствием отмечая в его глазах страх. Смугляк не успел скрыть инстинктивное движение и дернулся, словно получил дозу тока.

Я ухмыльнулся, вселяя еще больший ужас в его душонку, и сказал:

— Слушай внимательно, кусок дерьма, мне с тобой базарить некогда. Какие заказы?

Вербовщик судорожно сглотнул и отклонился к экрану компьютера. Его пальцы забегали по виртуальной клавиатуре — мерцающим в воздухе голографическим клавишам. Через три минуты он сообщил результат.

— Близких заказов нет.

— А я и дальним не побрезгую, — процедил я зловеще сквозь зубы.

— Тогда есть кое-что. Штат Калифорния. Возле Лос-Анджелеса. Точные координаты вы можете получить в лос-анджелесском вербовочном пункте. Цель — виртуальный магнат. Владелец компании «Голливуд Виртуал Импайринг» — Себастьян Гоевин, такая старая толстопузая крыса, у которой много бабок и мало совести…

— Засунь свои комментарии себе в зад, — оборвал я мозгляка.

— Итак, Правительство Земли разместило заказ на его голову двое суток назад. Восемь человек уже отправились на охоту. Сумма контракта — сто двадцать тысяч кредиток, плюс профсоюзные выплаты. При заключении контракта задаток — пять тысяч.

— В чем этот Себастьян Гоевин провинился?

Смугляк замолк, увлеченно перебирая клавиши, и спустя минуту выдал ответ.

— Точной информации нет. Есть лишь два пункта, по которым Себастьян Гоевин был объявлен вне закона. Пункт первый, ему поставлена в вину монополизация сферы виртуальных технологий. Пункт второй: педофилизм, ну, это когда с детьми развлекаются.

— Я согласен, — прервал я дальнейшие объяснения.

— Тебя конкуренты не смущают? — с искренним интересом осведомился вербовщик. — Все-таки их восемь.

— Нисколько. — Я зловеще улыбнулся. — Пушечное мясо.

— По последним данным Себастьян Гоевин скрывается на собственной вилле в трех километрах от Лос-Анджелеса. Им выкуплена территория земли в восемь гектаров. И устроена целая крепость. Неприступная крепость. Остальное уже твои проблемы. Давай свое удостоверение.

Я протянул ему именной пластиковый квадратик, который он загрузил в приемное устройство. На экране всплыл текст моего досье.

— Ларс Русс, значит. Что-то слышал. Что-то слышал… — задумчиво забормотал мозгляк.

Я напрягся. Что он мог слышать обо мне? Неужели прокол в легенде… Откуда? Мухаммед вряд ли бы допустил его. Самое сложное — это не получить новые документы, а обзавестись необходимой биографией, которая бы ни у кого не вызывала сомнений в достоверности. Перед тем как заявиться в пункт вербовки, я пролистал то, что для меня сочинил Муха, и пробил по всем ведомствам для достоверности; невооруженным глазом я не обнаружил проколов. Все вроде бы логично. Детство провел в интернате для детей-подкидышей. Кто мои родители неизвестно. В школе особых талантов не проявлял. Жесткий характер отмечали еще мои педагоги. Сразу же после завершения школы я поступил на курсы вольного охотника и через полгода получил лицензию на проведение государственной охоты. И вот уже десять лет я зарабатываю себе на жизнь госзаказами. Вообще-то ничего необычного. Зацепиться не за что.

Мозгляк щелкнул клавишей, и из принтера выполз лист контракта. Он протянул его мне. Я пробежал глазами мелкий убористый текст и поставил свою подпись. Вербовщик протянул руку, в которую я вложил кредитку, и скинул мне положенный аванс. После чего кредитка вернулась ко мне.

— Здесь вся необходимая информация о Себастьяне Гоевине, — сказал мозгляк, протягивая мне диск.

Диск я засунул в карман плаща и послал последнюю зловещую ухмылку смугляку. Чтобы помнил. Хотя в том, что он будет помнить меня до последнего вздоха, я не сомневался. Такого охотника он еще вряд ли встречал. По обыкновению, охотники люди застенчивые, когда общаются с государственными служащими. Они только после подписания контракта приходят в рабочую форму. Я оказался исключением.