Рожден быть опасным - Дмитрий Самохин

— Готово. Тащи свою задницу сюда.

Подняться с дивана для человека, который участвовал в спортивном состязании за свою жизнь, не давая телу отдыха, так же тяжело, как удержать себя вдалеке от литра воды после восьмидневного перехода через пустыню. Но я поднялся, и я пошел.

На пластиковой одноразовой тарелке лежал кусок дымящейся пиццы. Именно кусок, весьма непрезентабельного вида, однако я был слишком голоден, чтобы заниматься эстетством. Такая вот селяви. Проглотив эту подметку, по недоразумению называвшуюся пиццей, я запил еду стаканом водки, которая работала в моем организме иначе, чем у обычных людей. Алкоголь во мне перерабатывался в сто раз быстрее, чем у нормального человека, а в экстренной ситуации организм сам расправлялся с опьянением.

— Мне нужны документы, Мухаммед.

— Ты мои расценки знаешь. Если согласен, то сделаем. Без проблем.

— И без лишних вопросов.

— Какие могут быть вопросы? Без вопросов, само собой. На какое имя делать документы?

— А это стоит обдумать.

Я откинулся на спинку стула, который прогнулся подо мной наиболее комфортабельно, и сказал:

— Мне нужно свалить, да и образ жизни поменять кардинально. Что-нибудь предложить можешь?

— Дом! — позвал, повысив голос, Мухаммед.

— Слушаю, господин! — отозвался компьютерный мозг Дома.

— Найди все возможные на сегодняшний момент легенды, которые мы можем состряпать. Приоритет — вне города.

Через минуту Дом отозвался:

— Найдено три варианта. Должности — вольный охотник за государственными преступниками…

Я ухмыльнулся.

— …звездный торговец. Частный извоз. Контрабанда.

Я улыбнулся.

— …капеллан при звезднодесантном полку «Крест и Молния».

Я нахмурился.

— Найдена еще одна должность. Журналист в Федерации Магелланового облака.

Я закашлялся.

— Спасибо, Дом!

Мухаммед пристально на меня уставился.

— Сам понимаешь, все эти должности, за определенную оплату, я могу тебе обеспечить. Не будет лишних вопросов и лишних бумажек. Да и время трудоустройства — один день. Вместо двух недель, которые требуются по стандартной процедуре. Думай, человек.

— Сначала оформи мне документы.

— Тысяча кредиток за корочки.

— По рукам, — слишком быстро согласился я, но вилять и вести какие-то игры мне совсем не хотелось, да и времени не было.

Нужно срочно сматываться из города. СБЗ посчитает меня погибшим в доках, однако для верности прочешет город на предмет подозрительных личностей. Так что чем быстрее я смоюсь, тем быстрее смогу осмыслить свое нынешнее состояние. Ведь у меня есть цель, которую я намерен достичь, только вот сформулировать ее я пока не сумел.

Она зреет в душе.

Она живет во мне.

Когда-нибудь она проснется.

Я, как бомба с часовым механизмом, взорвусь обязательно, но ровно в то время, когда мне предназначено это судьбой или программой.

Я же говорил, что опасен для социума.

— На какое имя оформлять документы?

Я задумался.

Простая тема: выбрать для себя имя, поставила меня в тупик.

— Ну? — торопил Мухаммед.

Имя появилось само. Словно всплыло из глубин сознания. Что-то оно означало для меня, но вот что, я пока не знал.

— Ларс. Ларс Русс.

— Отлично! — Мухаммед поднялся из-за стола. — Отдыхай. Можешь использовать мой диванчик. К утру все документы будут готовы. Подданство какое делать?

— Земли, — сказал я, помялся и добавил: — Можешь сделать дубликат, но с подданством Амбера.

— Это займет несколько больше времени. Но постараюсь. Все документы будут официально зарегистрированы на Земле и на Амбере. Это будет не фальшивка, а настоящий документ. Согласен?

— Ты бы лучше поторопился, — устало выдавил я.

Мухаммед удалился.

Я поднялся и проковылял в гостиную, где рухнул на диван, размышляя над двумя вопросами: что меня связывает с именем Ларс Русс, и зачем мне потребовались еще документы с амберским гражданством.

Что я знал о планете Амбер?

В эпоху колонизации звездных систем, когда люди стали делать первые робкие попытки в далеком космосе, открытые планеты назывались в честь миров, придуманных писателями-фантастами. Так появилась планета Амбер. Так на карте звездного неба зажглись имена Трантор, Средиземье, Фаргал, Киммерия, Мршан, Внутриземье, Хьервард и многие другие.

Винегрет из выдуманных разными писателями миров, которые обрели свое воплощение на далеких планетах, заселенных человечеством.

Что же могло связывать меня с Амбером?

С этими мыслями я выключился.

Когда я разомкнул глаза, документы лежали на столике прямо перед моим носом. Свежая пахнущая пластиком карточка с золотыми буквами имени и фамилии и генокодом, вложенным в микрочип памяти. Из-под первой карточки высовывалась вторая, точная копия первой, за исключением измененного подданства.

Я поднялся с дивана, поправляя на себе смявшуюся одежду, и подхватил со столика удостоверение личности.

Из кухни показалась лохматая голова Мухаммеда.

— Ты уже проснулся?

Я не удостоил его ответом и принялся изучать свою новую биографию. Никогда еще у меня не было имени. И вот оно появилось. Мое первое и единственное имя, которым меня нарекли не родители, а исламист, специалист по фальсификации документов.

Хорошее начало.

Я испытывал странные чувства, незнакомые мне. С пластиковой карточки на меня взирало мое собственное лицо, под которым бежала тоненькая строчка — ЛАРС РУСС.

— Завтракать будешь?

— Только кофе. Двойной. Большую кружку.

— Ага.

Мухаммед исчез на кухне. Клацнули кружки. Зашипел кипяток, выплескивающийся в кружку.

— Ты уже выбрал себе должность?

— Нет. Пока. Если не сложно… — Я спрятал документы во внутренний карман плаща, — скинь мне все кандидатуры на диск. Я оплачу их все.

— Странный выбор, — изумился Мухаммед, выходя из кухни.

За ним семенил робот-официант, железный паук с ровной поверхностью подноса на спине, где стояли две дымящиеся кружки с кофе, сахарница и два круасана.

— Я запаслив, — коротко признался я, беря с подноса круасан.

— А все-таки? — настаивал Мухаммед.

— Я хочу быть готов к тому, чтобы в экстренном темпе сменить работу.

— Ладно. В принципе это твои проблемы, — равнодушно пожал плечами Мухаммед. — Ты запомни, брат, я никогда бы не стал тебе помогать, если бы ты не был таким опасным для этого государства.

Я усмехнулся.

Ничего иного нельзя было ожидать от исламского подпольщика.

— Все, что плохо для этого государства, отлично для меня.

Мухаммед зловеще ухмыльнулся:

— Жаль, что ты, Ларс Русс, не разделяешь мои убеждения и не хочешь принять ислам. Это было бы полезно для тебя и для нас, брат. Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммеда, пророка его. Такой человек, как ты, был бы очень полезен исламу.

— Муха, все эти должности как-нибудь связаны с твоими единоверцами? — поинтересовался я.

Очень уж мне не нравились эти проповедования.

— Нет. Правоверных там нет.

— Отлично.

— Ларс Русс, ты подумай…

Так непривычно было слышать свое имя, а с другой стороны, оно было для меня родным. Я чувствовал это.

— …такой Идеал, идеальный воин, как ты, и наша организация, имеющая своих агентов повсюду, мы можем горы свернуть…

Я его больше не слушал.

Я хищно смотрел на него. Он знал, кто я такой. Но откуда? Откуда он мог знать?

Я знаком с Мухой уже тринадцать дней. Его мне порекомендовал Магди Дейф из Лос-Анджелеса. Он тоже был правоверным. Стало быть, я с самого начала своего бегства был под колпаком у «первоземельцев».

Твою мать!!!

Мухаммед еще что-то лопотал, когда я сделал легкий выпад в его сторону и лишь кончиком пальцев коснулся его шеи, ломая позвоночник.

Мне не нужны были лишние свидетели.

С ледяным спокойствием я допил кофе и съел круасаны.

— Дом!!! — позвал я.

— Слушаю, — отозвался компьютер. Он не называл меня господином, как это делал, когда общался с Мухаммедом.

— Дом, у тебя сохранились легенды, которые ты предлагал…

— Да, — сухо, с металлом в голосе, ответили мне.

— Скинь их мне на диск! — потребовал я.

— А что делает Мухаммед, господин мой? — поинтересовался Дом.

— Он отдыхает, — нагло заявил я.

Я знал, что Дом просматривает каждую клетку своего пространства, и от него вряд ли укрылось мое движение к Мухаммеду, мой рывок, но расценить его и вынести ему вердикт Дом вряд ли мог.

— Диск готов, — наконец отозвался Дом.

Из тела робота-официанта выполз маленький блестящий диск с интересующей меня информацией. Я забрал его и припрятал в одежде.

Я покинул свое убежище. Здесь мне больше ничего не было нужно. Я не хотел убивать Мухаммеда и оставил бы его в живых, если бы ему не было известно, кто я. Но, как говорится, такова селяви.