О парике, павлине и загадочном документе. Или Невероятные приключения парижанки Франсуазы Бонне - Шарлотт Марешаль

– И ты ушла?

– Да, ушла, но перед этим схватила какой-то лист, который лежал сложенный на столе, сама в это время не отрывала глаз от Эрика – вдруг попытается меня остановить, потом засунула эту бумагу в чистый конверт из ящика в его столе. И заклеила. Потом вскрывать пришлось.

– А зачем заклеила?

– Машинально. Ты бы тоже не особо размышляла, если бы на твоих глазах муж начал бы грызть ножку кресла.

– А он начал? – тут мне почему-то стало смешно.

– Начал. И я выскочила из квартиры с конвертом и косметичкой, и понеслась на вокзал.

– Значит, косметичку взяла? – спросила я, как будто это был самый важный вопрос в этой ситуации. – А записку? Когда ты написала мне записку?

– Ну разве непонятно, когда вернулась туда через три дня! Подожди, я расскажу по порядку. Я бросилась в метро, поехала к Монпарнассу, на вокзал. Только через десять минут мне позвонили на мобильный. Другой незнакомый мужской голос спросил, почему я не послушалась и унесла документы со стола Эрика. Я попробовала притвориться, что ничего не знаю, но он сказал: «Бесполезно отрицать. Он не мог уйти далеко от документа. Странно только, что вы ещё в себе». Так и сказал – «в себе». И тут я вспомнила, что Эрик собирался получить крупную сумму за эти бумажки, и решила попытать счастья сама – всё равно ему такие деньги пока не пригодятся. И сказала, что могу вернуть документы за вознаграждение. Мужчина на секунду задумался, потом сказал: «Вам известно, что вы сейчас везёте?» Пришлось сказать, что нет. «У вас в руках абсолютное психическое оружие, лист бумаги с пока неизвестным нам содержанием, один взгляд на который полностью разрушает мыслительные способности человеческого мозга».

8

«Бывают в жизни положения, выпутаться из которых можно только с помощью изрядной доли безрассудства».

Ф. де Ларошфуко

– Что-о-о-о? – завопила я – этого я никак не ожидала. Конечно, менее подходящего места, чтобы кричать, и вообразить трудно. Несколько человек из тех, что сидели на скамьях, с ужасом обернулись, туристы радостно сделали несколько снимков странной прихожанки, то есть меня. Пришлось быстро принять смиренный вид и опустить глаза.

Брижит тоже склонила голову и зашипела.

– Ты что? С ума сошла? – Посидев немного в смиренном молчании, мы продолжили беседу шёпотом.

– Он что, радиоактивный? Как может бумажка свести с ума?

– Не знаю, ты же понимаешь, что после этого я не могла в неё заглянуть. Я спросила, кто мне звонит, мужчина ответил, что это не имеет значения, что они из французских спецслужб и теперь мне следует осторожно, не заглядывая внутрь конверта и не сообщая никому о происходящем, приехать к себе домой и передать им документы.

Я согласилась сейчас же приехать – меня тоже ошеломило то, что он сказал. Я уже пересела на поезд в обратном направлении, как вдруг подумала – ведь теперь, если я сунусь к ним, меня уже никогда не оставят в покое – меня поместят в какую-нибудь секретную тюрьму для тех, кто встал на пути у органов безопасности, или начнут проводить надо мной опыты, или штраф какой выпишут, или ещё что-нибудь. И поняла, что мне ни в коем случае нельзя возвращаться. И ещё подумала – раз они так легко вычислили мой номер, надо бы избавиться на всякий случай от мобильника. Я собралась выбросить его на следующей станции, но тут позвонила ты.

Я сразу вспомнила тот странный разговор с Брижит, когда она пыталась убедить меня, что находится у родителей.

– Я поняла, что нужно вести себя как ни в чём не бывало и не привлекать внимания. Ну, в общем, я поговорила с тобой, выключила телефон, оставила в поезде, а сама поехала в район Оперы искать какой-нибудь маленький дешёвый отельчик. Нашла, сняла там номер, положила конверт в сейф и вернулась в Прентан.

– Ты вернулась, чтобы купить себе шмотки? – На такое даже я не была способна. – Брижит, это невероятно. За тобой охотились спецслужбы, а ты в это время копалась на распродаже?

Брижит возмутилась:

– Интересно, а чем бы я помогла делу, если бы не пошла в Прентан? Кому это мешало, я тебя спрашиваю??

Удивительно. Мне даже пришло в голову на секунду, что Брижит видела этот проклятый листок и сошла-таки с ума, хотя, если поразмыслить, и правда – кому мешал её безобидный шоппинг? Да и потом, что может быть лучше для женщины, чья семейная жизнь вдруг оказалась так жестоко разрушена, чем провести несколько спокойных часов в окружении красивой одежды и обуви, чьё терапевтическое влияние на женский организм невозможно переоценить?

– Я вернулась в отель, начала размышлять и поняла, что теперь мне просто необходимо связаться с кем-то из своих, лучше всего с тобой. А ещё я подумала почему-то, что вряд ли спецслужбы проведут в моей квартире больше двух-трёх дней, ну, разве что оставят какого-нибудь дежурного, которого я сразу смогу обнаружить, поэтому спустя три дня я пришла, забрала кое-что из своих вещей и написала тебе записку. Потом стала искать босоножки, и записка куда-то делась. Пришлось написать вторую. Получается, что отправила я её по неправильному адресу. А ты, значит, нашла ту, первую…

В этот момент моё внимание привлекло нечто, нарушившее спокойную гармонию полумрака базилики. К нам решительно приближались двое мужчин в тёмных очках и строгих деловых костюмах. И в ботинках, начищенных до зеркального блеска.

Возможно, сыграло свою роль то, что наговорила Брижит, а может, то, что они и не думали скрывать свои намерения, но я сразу поняла, что пришли эти ботинки за нами. Видимо, в моих глазах отразился ужас, потому что лицо Брижит, обращённое ко мне, на секунду застыло, а потом она, не оборачиваясь, достала из-под скамьи свою сумку, не торопясь вытащила из неё зеркальце, помаду и белый конверт, который положила к себе на колени. Затем медленно, внимательно, не обращая внимания ни на меня, ни на подходящих к ней мужчин, стала красить губы. Я смотрела на неё, не в силах отвести глаз, и вдруг поняла, что и незнакомцы в костюмах в некоторой степени заворожены, слишком уж самозабвенно Брижит отдалась процессу, слишком уж неподходящим было место для того, чтобы поправлять макияж. Потом она вздохнула, закрыла зеркальце, убрала его и помаду в сумку, а сумку поставила к себе на колени, прямо на белый конверт.

– Мадам, – обратился к Брижит один из подошедших, снимая очки.

– Чем могу помочь? – очаровательно улыбнулась Брижит. Я вся внутренне напряглась, но подруга была на удивление беззаботна.

– Я попрошу вас проследовать за нами. И вас, – обратился он ко мне. На меня смотрели холодные серые глаза – такие, знаете, профессиональные глаза, не как у других мужчин. С такими бесполезно кокетничать, или пускать в них, в глаза, пыль – ну, вы понимаете.

Второй, тем временем, остановился неподалёку, словно размышляя, не присесть ли ему, чтобы не привлекать излишнего внимания – ведь человек в тёмных очках, стоявший среди скамей для прихожан, несомненно, бросался в глаза. Поразмыслив, он всё-таки присел, но не спускал глаз с нашей троицы, так что любая мысль о побеге была безнадёжной. Я попыталась найти поддержку других добрых католиков, но оказалось, что как раз в этот момент на скамьях остались только мы с Брижит, ну и, разумеется, наши будущие конвоиры. Правда, оставался ещё европейско-азиатский безликий поток с фотоаппаратами, но как могли нам помочь туристы? Сейчас нас сцапают, подумала я с тоской.

– В чём дело? – спросила Брижит совершенно спокойно. – Вы из полиции?

В ответ нам было предъявлено удостоверение жандарма, из которого мне почему-то запомнилось, что родился наш визави 19 апреля.

– Вы хотите нас допросить? – продолжала свою игру Брижит. – А может, – она улыбнулась одним уголком своих свеженакрашенных губ, – что-то у нас забрать?

Дальше всё произошло очень быстро. Она выхватила из конверта, лежавшего на коленях, какой-то листок и буквально ткнула им в лицо мужчины. Я видела только чистую, оборотную часть листка, а вот человек из жандармерии стал заинтересованно рассматривать документ с лицевой стороны. Он не читал – он именно разглядывал листок, как разглядывают, скажем, рыб в океанариумах, или голландские миниатюры – очень внимательно и сосредоточенно, а через некоторое время широко улыбнулся и сказал:

Конец ознакомительного фрагмента.