Принц Алекс-Алёшка, или Приключения начинаются - Юрий Пепеляев

«Но я буду ухаживать за ней» — уговаривал я себя, но тут же находил противоположный довод, — «у нее мало денег, и она не сможет тебя прокормить» — но тот, другой, настаивал на своем, — «я сам буду работать, и прокормлю ее, и себя».

Я долго просидел на лестнице, борясь с самим с собой, так и не решившись громко постучать в заветную дверь пока меня не выгнали на улицу.

Глава IV

Капитан, капитан улыбнитесь!

Крысы. Новый друг — Сережка, привидение из прошлого. Подземелье. Гости. «Темная» для Чики. Я не буду его бить.

Шорох в углу заставил меня насторожиться, я не сразу сообразил, что это происходит наяву. Я вспомнил жуткие рассказы о подвале, о том, что здесь бродят привидения некогда пропавших ребят, что под старинным домом есть целый лабиринт подвальных помещений, которые в войну использовались как бомбоубежище.

Я вслушивался, боясь пошевелиться. Шорох повторился, теперь он был ближе. Я сел, пытаясь рассмотреть это «что-то» в темноте.

Постепенно я стал видеть, как будто, раньше был слепой, и зрение постепенно возвращалось ко мне, только это был какой-то нереальный, бледно-зеленый свет.

Большая крыса, волоча длинный, голый хвост, принюхиваясь, сидела по середине подвала, поджав переднюю лапку.

Она настороженно глядела в противоположный от меня угол. Я перевел туда взгляд и похолодел от ужаса, — на куче тряпья лежал худенький, изможденный паренек, он не шевелился, глаза его были закрыты. Мое сердце захолонуло и куда-то провалилось. Боже…, неужели это я сам лежу, мертвый в этом жутком подвале, а душа моя смотрит на меня со стороны.

Крыса, подбежав к ноге лежащего, обнюхала пальцы и тихо пропищала, в ту же секунду я вдруг услышал шуршание множества лапок, и из дыр в стене стали выбегать полчища крыс, направляясь туда же.

Я сначала застыл от ужаса, пытаясь съежиться, стать незаметнее но, увидев, как крысы накрыли паренька живым, шевелящимся «одеялом», дико закричал, вскочил и бросился на помощь.

Я давил крыс своими ботинками, скользя в пищащей массе, расшвыривая их в разные стороны.

Те сначала испугались и бросились в рассыпную, но более смелые остановились невдалеке.

От моего крика лежащий шевельнулся и повернулся лицом. Это было исхудалое лицо незнакомого мальчика. Словно очнувшись, он невнятно пропел несколько слов, про отважного капитана из фильма и снова затих.

— К-как ты здесь очутился? Ты кто? — затормошил я его. Тот приоткрыл глаза.

— Что? — спросил он еле слышно.

— Тебя тоже посадили в подвал?

— Да, но меня, наверное, забыли, я стучался, стучался… — он снова впал в забытье. Я бросился к двери и забарабанил кулаком по холодному железу.

— Откройте! — закричал я, — здесь человеку плохо.

— Бесполезно… — паренек вдруг очнулся и сел, прислонившись к стенке, — всех эвакуировали, — сказал он еле слышно.

Я стал бить дверь ногами, но никто не бежал на помощь, наверху было тихо.

— Здесь, говорят, есть ход? — я перестал колотить в дверь и присел рядом.

— Есть…, но я не могу один открыть дверь, — сказал он безнадежно, — у тебя есть что-нибудь покушать?..

Я лихорадочно пошарил в карманах, вспоминая, что на завтраке прихватил горбушку хлеба. Я часто так делал, — иногда чувство голода было таким ужасным, что не было сил дотерпеть до обеда. А после одного случая, когда я чуть не свалился в голодный обморок, решил всегда делать запас. Тогда, на лестнице, по дороге в столовую, — я сел на ступеньки и не мог сдвинуться с места от боли в животе. Желудок скрутило голодными спазмами, и не было сил подняться, дойти до столовой. А когда, переждав приступ, я с трудом дотащился в столовую, там уже никого не было, на столах было пусто. И вот сейчас запас пригодился. Я достал хлеб и протянул парнишке. Тот схватил кусок и стал лихорадочно есть.

— Тебя как зовут?

— Серый, — сказал он, жуя, — Серега — поправился он, — попить нет?

— Нет.

— Жалко, пить хочется, — он снова прислонился к стене, отдыхая, — а тебя как зовут? Я тебя что-то не помню. Ты новенький?

— Нет…, я из третьей группы.

Мальчишка удивленно и недоверчиво посмотрел на меня, — и я из третьей, странно, — он помолчал немного, — наверное, я здесь долго пробыл, — добавил он. Я огляделся, что-то таинственное, жуткое и непонятное было во всем этом.

— Тут, в бомбоубежище есть бак с водой, — вдруг вспомнил Сергей, — ты поможешь мне открыть дверь в подземелье?

— Здесь есть подземелье?!

— Да, — паренек медленно встал, видимо силы постепенно возвращались к нему, — пойдем, поможешь открыть, там дверь очень тяжелая.

Он прошел в дальний угол, откинув старые стулья кучей валявшиеся у стены.

— Тяни, — сказал Сергей, берясь за ручку двери, которую раньше я не видел. Он схватился за нее, и под нашими общими усилиями дверь постепенно стала открываться.

Оттуда пахнуло плесенью и затхлым, застоявшимся воздухом. Какие-то тени мелькнули невдалеке, и шорох крыльев заставил меня отшатнуться.

— Да не бойся ты их, — успокоил его Сергей.

— Что это?!

— Упыри, — усмехнулся он. Внезапно мы услышали, как у входной двери кто-то заскрипел засовом.

— За нами вернулись! — радостно крикнул Сергей и бросился назад.

Я выскочил следом за ним, но не рассчитал и стукнулся головой о трубу, торчащую из стены, в моих глазах потемнело, и из глаз брызнули искры.

— Алешка, ты здесь? — услышал я голос своего друга Коли.

— Здесь, здесь, — я потирал шишку, — включи свет. Тот включил и я огляделся.

— Серый — негромко позвал я.

— Ты кого зовешь? Я выскочил в коридор и растерянно огляделся.

— Сергей! — еще раз позвал я. — От сюда сейчас никто не выходил?….

— Да кроме тебя никто.

— Куда же он делся? — пробормотал я и вернулся в каморку.

— Кто он-то? Здесь же никого нет кроме нас, — Коля несмело зашел за мной следом. Я огляделся, — подвал был пуст.

— Мегера разрешила мне тебя отпустить, — друг с опаской посмотрел в тот угол, куда я глядел, — сейчас уроки начнутся …

— Уроки?! А разве обед уже был?

— Да, наверное, она забыла тебя выпустить.

— Забыли… и его тоже забыли.

— Кого?

— Серегу.

— Какого?… — с участием спросил Коля.

— Его закрыли в подвале и забыли.

— Это во время войны? Говорят даже, что его загрызли крысы.

— Ты что-нибудь слышал об этом?

— Да так, немного. Его наказали, закрыв в подвале, а потом, представляешь, неожиданно началось наступление немцев, детдом эвакуировали, а про него забыли.

— Вот гады!

— Кто? Немцы?

— И они тоже!

— Ой, где это ты такую шишку посадил? — Коля потрогал мою голову, — пятак надо приложить, чтобы не вспухло.

— А у тебя что, пятак есть?!

Неожиданно на нас дохнуло холодным воздухом, как будто кто-то тронул наши лица, мы с испугом переглянулись и, не сговариваясь, бросились вон. Мы неслись наверх, перепрыгивая через две ступеньки. Уже влетев на первый пролет, мы успокоились, и пошли медленней.

— Стой, — я присел на ступеньку, — давай передохнем, а то мне аж плохо стало. Коля с готовностью плюхнулся рядом.

Я оперся боком о стенку и закрыл глаза, от резкого подъема по лестнице, у меня перехватило дыхание и потемнело в глазах.

Неожиданно я «нырнул» в какую-то «яму»… и что-то равномерно, с небольшими промежутками стало ухать в отдалении.

— Гром канонады, — догадался Сережка, он достигал и сюда, в подвал.

Сколько он здесь сидел, Сережка уже не помнил, только по его подсчетам, давно должен был быть обед. Он прислушался, пытаясь понять, что же сейчас там происходит.

Неожиданно наверху поднялся шум и крики, послышалась беготня, во двор въехала машина.

Сережка понял, что началась эвакуация, к ней готовились давно, но все никак не могли достать машину, чтобы довезти детей до станции, а до нее не меньше тридцати километров. Канонада стала ближе, даже стены подвала дрожали от их грохота.

Сережа ждал, когда же откроют дверь и выпустят его, но минуты проходили за минутами, а дверь в подвал так никто и не открыл. Он до последнего момента не верил, что его позабыли, но когда наверху стало необычно тихо, а шум отъезжающей машины подсказал, что все уехали, подбежал к двери и забарабанил в нее.

Грохот эхом метался по подвалу, от него закладывало уши, но Сережка не переставал молотить, вкладывая в него все свое отчаяние.

Когда первый приступ прошел, он улегся в углу и стал ждать, ведь должна была вспомнить воспитательница, что закрыла в подвале мальчика, но время шло, и тишина все так же царствовала во всем доме. Он бросился лицом вниз на горку тряпья и тихо заплакал.

Проснулся Сережка от чего-то необычного, он постарался сосредоточиться и понять, что же разбудило его, наверху послышался шум мотора. Вспомнили! Сережка вскочил, не веря в удачу, и застыл на месте, прислушиваясь, боясь спугнуть счастливый миг, что-то удержало его от крика. Он услышал шаги и… разговор на немецком языке, Сережка плохо учил немецкий в школе, но смог понять, что говорили именно на нем. Он прижался к стенке, не зная, что делать.