Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков  Т. 3 - Андрей Болотов

 Каким образом сведала она о нашем здесь убежище, о том неизвестно и по сие время. Не то посланный поутру в Чудов монастырь для разведывания служитель разгласил неосторожно, не то монастырские слуги донские рассказали; последнее вероятнее.

 Уже была подвезена кибитка, в которую лишь только владыко, переодевшись в простое поповское платье, сесть и поехать с монастыря (успел), как вдруг начали убийцы ломать монастырские со всех сторон ворота. Страх и отчаяние всех нас тут постигло.

 Все, кто ни был в монастыре, искали себе спасения. Владыко с Никольским архимандритом Епифанием пошел прямо в большую церковь, где пели обедню; рассеявшаяся по монастырю чернь, состоявшая из дворовых людей, фабричных и разночинцев, имея в руках рогатины и топоры и всякие убийственные орудия, искали архиерея, кто им ни попадался, били, домогаясь узнать, где скрылся архиерей.

 Что владыко со мною и в моей карете из Чудова уехал, сие видели многие, а тут увидели ее на дворе Донского монастыря и узнали. Один из подьячих архиерейской канцелярии, тут же бывший, объявил о моей карете. Кучер и лакеи никак не сказали, хотя их смертно били, чтоб они об архиерее и обо мне объявили.

 Наконец, сведали они, что архиерей в церкви, а я скрылся в бане, ибо мой малый, посадя меня тут, сам ушел и попался ворам в руки; а при мне в то время сидели в бане двое монастырских слуг, кои и топили баню.

 Злодеи, ворвавшись в церковь, ожидали конца обедни. Страдалец из алтаря увидел, что народ с оружием и дрекольми вошел в церковь, и, узнав, что его ищут, исповедался у служившего священника и приобщился святых тайн, а потом пошел на хоры, позади иконостаса.

 Между тем как злодеи, не ожидая конца обедни, ворвались в алтарь и искали там владыку, одна из них партия нашла меня в бане. Боже мой! В каком тогда находился я отчаянии жизни моей! Поднятые на меня смертные удары отражены были часами и табакерками, при мне тогда находившимися.

 Просил я их о нечинении мне зла. Вдвое того просили, не знаю еще какие сторонние, называя меня по имени и приписывая мне имя доброго и честного человека, в числе коих был и помянутый подьячий наш, Красной.

 Меня потащили из бани, и встретившаяся другая злодейская, партия лишила бы меня жизни, хотя две и получил от них контузии, если б первые мои злодеи не приняли меня под свое покровительство и защищение. Таково–то действие золота и серебра.

 Едва взошел я с ними на церковную паперть, как вдруг воспоследовала с нами, провожаемая из церкви с криком и шумом радостным, покойного страдальца роковая встреча.

 Злодеи мои, закричав: «Вот он! Вот он!» — бросили меня полумертвого. Представь себе, любезный друг, что со мною в таком горестном приключении происходило!

 Сидя еще в бане, приуготовлял я себя к смерти и спокойно ожидал убийцев, радуясь, что достигну мученического венца; а тут уповал, что неминуемо потащат меня вместе с владыкою из монастыря. Но Божеское провидение сохранило меня цела и невредима.

 В древние времена церковь служила убежищем и для самых винных и порочнейших людей. В нынешнее же время архиерей и пастырь вытащен был от своих овец на убиение! Вот плоды просвещенного века.

 Но что я медлю и не приступаю к повествованию той жесточайшей для меня в жизни минуты, в которую я услышал, что владыко убит до смерти.

 Злодеи, вменяя за грех осквернить монастырь, а паче церковь кровью, вывели страдальца в задние монастырские ворота, где колокольня, и у самой рогатки сначала делали ему несколько вопросов, а потом мученическим образом до тех пор били и терзали его, пока уже увидели умирающа.

 Спустя четверть часа и скончался новый московский мученик, и тело, избитое и обагренное кровью, лежало на распутии день и ночь целую, пока синодальной конторы члены, чрез полицейскую команду, заблагорассудили поднять.

 Вот точная трагедия, коей был я сам зрителем.

 Пролив неповинную кровь, убийцы, из коих, как наиглавнейший, был дворовый человек полковника Александра Раевского, по имени Василий Андреев, и целовальник, московский купец Иван Дмитриев (кои оба потом на том же месте казнены виселицею), со многими другими побежали в город производить дальнейшие неистовства; а я, чрез час после убийства владыки, уехал в Черную Грязь к князю Матвею Дмитриевичу Кантемиру, где и брат мой находился».

 Сии были точные слова сего свидетеля и очевидца сей трагедии. Какой собственно был он человек и к кому сие писал, до сведения моего не дошло. Почему, оставя сие, буду продолжать историю московского мятежа далее так, как носившаяся тогда молва о том повествовала.

 Помянутым тираническим убийством совсем невинного святителя все богомерзкое скопище злодеев сих нимало не удовольствовалось и не усмирилось; но, остервеневшись однажды уже, рассеялось оно толпами по всем улицам городским и начали грабить и производить всякого рода наглости и буянства.

 Они провели весь тот день в сих бесчиниях мерзких и бесчеловечных. Самая наступившая потом ночь не могла укротить их бешенства и зверства; но злодейские скопища их умыслили зверство свое и буянство простирать наутрие далее: перебить всех докторов и лекарей и всех, какие были еще, начальников, а потом разграбить кремль и все в нем находящееся; а особливо расхитить сокровища, которые они в Успенском и других соборах найтить надеялись.

 Соблазняло и поджигало к тому их наиболее то известное им обстоятельство, что Москва находилась тогда в совершенном почти безначалии. Главные командиры все разъехались по подмосковным своим деревням; а и самых воинских команд было очень мало, ибо все прочие выведены были за город, в лагерь, для безопасности.

 Что ж касается до полицейской команды, то они ее, для малочисленности оной, не уважали и думали, что ей со всем их великим множеством никак сладить не можно. А по всему сему и возмечтали зверские злодеи сии, что им ничто не в состоянии будет воспрепятствовать произвесть злодейское свое намерение в действо.

 В сем расположении злодейских своих сердец и умов смолвились они наутрие сбежаться со всех сторон на большую торговую площадь, между кремлем и рядами находящуюся. И не успело надлупить утро последующего бедственного и кровопролитного дня, как и повалили со всех сторон превеликие толпы беснующего народа в Китай–город.

 Уже наполнилась вся площадь и все улицы между рядами бесчисленным множеством оного; уже многие сотни или паче тысячи бездельников сих бегали и бродили по кремлю самому и допивали остаточные вина, отыскиваемые в погребах, там находящихся; уже все храмы и ряды, с бесчисленными сокровищами и товаров несметным множеством, подвержены были явной ежеминутной опасности от расхищения, и наивеличайшее бедствие висело уже власно как на волосе над всею Москвою, как невидимая десница всемогущего удержала еще бедственный и роковой удар сей и по бесконечной благости своей пощадила еще сию древнюю столицу обладателей наших, употребив к отвращению того совсем неожидаемое и, по–видимому, ничего почти не значащее, но такое средство, которое возымело тогда успех, превзошедший всякое чаяние и ожидание.