Зверь-из-Ущелья. Книга 2 (СИ) - Марей Соня
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ш-ш-ш… а то разбудишь, – я наклонилась над Майлой и застыла в нерешительности. Как её вообще брать? С какой стороны подходить?
О-ох, Матерь Гор!
Я долго колебалась. Ещё и Кори дышала над ухом, нервируя. Наконец, наклонилась и, подхватив девочку под головку и спину, прижала к груди.
Тяжёлая!
– Мама… – сонно выдохнула девчушка, подняла голову, но в следующий миг её снова окутала дрёма. Тельце потяжелело, она задышала спокойно и ровно.
А у меня внутри вдруг что-то ёкнуло, будто со звоном порвалась натянутая струна. Руки задрожали, дышать стало тяжело. Некоторое время я стояла, боясь даже шелохнуться, потом медленно обошла кровать и направилась к стене, покрытой вязью рун.
Ладонь привычно легла на гладкий камень, я обратилась к Дару в крови, молясь, чтобы дитя не проснулось в самый неподходящий момент. Но, кажется, всё прошло хорошо – передо мной разверзся весело горящий портал. В этот миг обрушилось понимание, придавило каменной глыбой.
Я ведь предаю свой народ, предаю интересы искателей и волю своего отца. Возомнила о себе невесть что, осмелилась вернуть ребёнка в привычный мир, к людям, которые её любят, вырвать из плена Скального города.
А ведь можно поступить проще, закрыть на всё глаза и жить дальше. Какое мне дело до Ольда и его дочери? Зачем мне это надо? Голос совести со временем умолкнет. Пройдут года, но этот миг – миг, когда я застыла у врат с Майлой на руках, не вернётся.
И ошибку уже не исправить.
– Рамона? – осторожно позвала Коринна, видя моё замешательство.
– Всё нормально, – я кивнула подруге.
Да, всё в порядке. Так и должно быть.
С этой мыслью сделала уверенный шаг.
Когда сияние врат перестало слепить глаза, я подняла веки…
И замерла, чувствуя, как ужас приподнимает волоски по телу, как по рукам бегут колючие мурашки. Левая стопа застыла аккурат на краю пропасти – чёрной, опасной и безжалостной. Порыв ветра, налетевший снизу, взметнул полу плаща, прошёлся холодом по ногам.
Матерь Гор! Я едва не промахнулась и не погибла. И не только я, но и трогательно сопящее на плече создание.
Медленно, стараясь не смотреть вбок, я сделала шаг, другой – казалось, сейчас равновесие тела нарушится, и меня утянет в бездну, прямо в пасть к подгорным духам.
Решётка из хризоберилла мерно светилась, и этого света хватило, чтобы я заметила серую фигуру Ольда. Он дремал, бессильно привалившись к стене, и в первые мгновения даже не заметил мерцания врат. А, когда глаза открылись, старейшина удивлённо подпрыгнул.
– Жрица?
С неожиданной для истощённого тела прыткостью он сорвался с места и в доли мгновения оказался рядом. Я бережно передала ему свою ношу – Майла ничего не заметила, только всхлипнула сонно.
– О, тише, тише, – окаменев, я наблюдала, как этот взрослый суровый мужчина гладит детскую головку. – Скоро ты увидишь мать…
Почувствовав смущение, я отвернулась. Взгляд упал на валяющуюся под ногами ложку со следами засохшей каши. Кажется, это подойдёт для моей задумки…
Я дёрнула рукав пониже и, обернув им ладонь, наклонилась и подняла ложку. Набрав в грудь побольше воздуха, вновь направилась к провалу и замерла в опасной близости от него. Опустилась на колени, будто пред алтарём.
Снизу налетел ветер, взметнув волосы и осыпав непослушными прядями на плечи. Дохнуло сыростью.
Заметать следы я умела, помогла наука Матушки Этеры и знания, почёрпнутые из старинных книг.
Слегка наклонившись вперёд, медленно опустила руку в чернеющую бездну и ощупала скалу, впитывая в себя каждую чёрточку, каждую впадинку, весь её холод. А потом начертила черенком несколько рун, сопроводив монотонным тихим напевом. С каждым словом я чувствовала, как Дар струится под кожей, лижет пальцы, как сплетается с камнями в единое нечто.
Когда стихли последние звуки, я бросила ложку вниз и долго прислушивалась, но ответом была тишина.
Всё это время Ольд не обращал на меня внимания – баюкал малышку с полнм умиротворением на усталом лице. Так не хотелось разрушать идиллию, но тревога взыграла с новой силой – вдруг сюда нагрянут? Прямо сейчас, в этот миг? Камни дружат не только со мной, могут и нашептать матушке Этере или кому-то ещё о побеге, и тогда плакал мой план.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Я негромко кашлянула.
– Мастер Ольд, пора.
Он закивал.
– Я готов.
Ох, сегодня мне снова предстоит испытать свой источник на прочность – создавать врата одни за другими чревато истощением. Но что поделать? Потом восстановлюсь.
– Да поможет нам Матерь Гор, – прошептала себе под нос, уже особо и не надеясь на милость богини. А потом глубоко вдохнула и, стараясь не смотреть в сторону пропасти, воззвала к Дару и коснулась скалы.
Ольд прекрасно знал, что надо делать, и вскоре мужская рука легла на плечо. Между нашими телами было зажато тельце Майлы, но я всё равно ощутила неловкость.
Прикосновение было слишком чужим. Нежеланным. Захотелось поёжиться и как можно скорей избавиться от его близости и запаха. Только усилием воли я заставила себя завершить ритуал.
Нас выбросило как раз там, где я последний раз видела Реннейра – в тени резных клёнов, среди зарослей ночных цветов. Даже луна, казалось, светила так же, а деревья мерно перешёптывались листвой. От воспоминаний сдавило горло, и я ощутила дикий, почти неодолимый порыв убежать вместе с Ольдом.
Я проглотила нервный смешок. Какой вздор! Если не хочу всё испортить, надо набраться терпения и ждать. Ждать… Ах да, и о достоинстве вспомнить – нужная вещь, между прочим.
– Теперь вы свободны, – я повернулась к Ольду и встретилась с ним взглядом.
– Спасибо тебе, Рамона, дочь Рорана, – он кивнул, укутывая дочку полой плаща – я отдала ему свой. Ночи стали холодными, и мне очень хотелось сделать для них ещё что-нибудь. – А что будет с тобой?
Я пожала плечами.
– Это не важно. Не думайте об этом. Лучше дайте мне кое-что из вещей вашей дочери, – с этими словами я аккуратно вытащила куклу из пальчиков малышки – она была тёплой, как живая. Таращилась косыми глазами прямо на меня и улыбалась кривым ртом.
Жутко.
Ольд нахмурился и недовольно поджал губы.
– Твой отец всегда шёл по головам. Если он узнает, что это сделала именно ты, тебе житья не дадут.
– Спасибо, что беспокоитесь, но, поверьте, я сумею постоять за себя, – голос прозвучал бодро и уверенно. Я пыталась храбриться, но, честно сказать, попытка вышла жалкой.
Ольд это почувствовал.
– Ты на него совершенно не похожа. Не похожа на них всех, – бывший старейшина говорил вполголоса, но каждое его слово дышало силой, заставляло вспоминать тот страшный ритуал – каждая его деталь будет со мной до конца жизни. – Но они ещё ответят. Ответят за всё, что сделали…
Последнее он произнёс едва слышно, но мне хватило.
– Умоляю вас, простите их. Вы обещали не мстить, – я приложила к груди ладони и заглянула ему в глаза. – Забудьте всё, живите со своей женщиной и ребёнком. Вас ведь больше ничто не связывает...
– Они вырвали кусок моей души, – с неожиданной злостью припечатал Ольд. – И простить я могу только тебя, жрица.
Воцарилась гнетущая тишина. Я хотела что-то сказать, но язык примёрз к нёбу. Пусть всё будет хорошо, и Ольд не станет дурить.
Пожалуйста…
А он поправил сползающего ребёнка, плотней укутал плащом.
– В ней есть Дар, – начала я, когда голос вернулся. – Но ведь она полукровка, а полукровки…
Мужчина усмехнулся.
– Не верь всему, что тебе говорят. Особенно этим лицемерам, для которых вы все – стадо овец.
– А вы, значит, не стадо? – мне вдруг стало дико обидно. Я, значит, помогаю ему, рискуя всем, а он обзывается!
– Я пытался отбиться от него, за что и поплатился. Но хватит разговоров. Нам пора. Да продлит Матерь Гор твои дни, – произнёс уже миролюбивей и почтительно кивнул.
Ольд прав. Времени прошло много, а мне нужно успеть ещё одно дело.
– Прощайте, мастер. И удачи вам.