Рассказы о верном друге - Борис Рябинин

— Таня поступила как настоящий пионер-ленинец и советский патриот! — закончил рассказ Сергей Александрович, внимательно оглядывая аудиторию.

Слова эти крепко запали в голову Вите. Он думал о них дома; в школе часто ловил себя на том, что старается представить себе, какая она, Таня Баранова, хорошо ли учится, как решилась отдать Гильду.

«Молодец Таня Баранова! — рассуждал про себя мальчик. — Правильно сделала. Надо всем так…»

Но при одной мысли о том, что нужно будет расстаться с Буяном, у него больно сжималось сердце.

Вечерами, перед сном, Витя подолгу ласкал Буяна и разговаривал с ним. Овчарка клала тяжелую голову на край постели и, зажмурив глаза, замирала, прислушиваясь к негромкому голосу мальчика и прикосновению его рук, щекотавших у нее за ушами.

— На границу пойдешь, а, Буйка? — спрашивал Витя, прижимаясь лицом к голове собаки, и, чувствуя, как сразу подступают слезы, поспешно отвечал себе: нет; невозможно. Даже Мурка, наверное, станет скучать без Буяна…

Приближался День Советской Армии. Весь народ готовился встретить его какими-нибудь достижениями, а Витя все еще не знал, как ему поступить.

Но вот однажды, с жадностью читая книгу о доблестных защитниках Родины — саперах, танкистах, артиллеристах, разведчиках, он наткнулся на рассказ о пограничной собаке, погибшей вместе с проводником при отражении бандитского нападения из-за рубежа. С этого времени образ погибшей собаки стал постоянно преследовать его. Почему-то в воображении он сливался с Буяном, Гильдой, и Витя не знал, где Буян, где Гильда, а где эта неизвестная собака. И вот тогда-то наконец определилась судьба Буяна.

Однако, прежде чем решиться окончательно, надо было посоветоваться с родными. Витя поделился своими думами с матерью. Он ждал, что она станет возражать (Буяна так любили все!), и приготовился доказывать ей, как это важно и необходимо, чтобы все пионеры поддерживали свою армию, но вместо этого она неожиданно привлекла сынишку к себе и ласково провела рукой по его голове.

— Мальчик мой дорогой! — сказала мама. — Ты растешь настоящим патриотом, и это очень, очень радует меня в тебе. Твой дедушка погиб от рук колчаковцев, а отец был ранен, защищая Советскую власть под Ленинградом. Буян принадлежит тебе, ты его вырастил, ты с ним занимался, ты волен и распоряжаться им… Делай так, как подсказывает тебе твое сердце. Подумай, не будешь ли раскаиваться потом. Посоветуйся с папой…

Папа ответил вопросом на вопрос:

— А жалеть не станешь? Сделать недолго… — И испытующе посмотрел сквозь очки на мальчика.

— Если все будут жалеть… — медленно произнес Витя и не договорил.

— Правильно. Я вижу, ты не напрасно носишь этот красный галстук. Поступай как найдешь нужным. Хотя, конечно, Буяна жалко…

Заручившись согласием родных, Витя переговорил с начальником клуба. Сергей Александрович одобрил намерение мальчика и объяснил, как следовало написать заявление на имя совета клуба, но Витя, подумав, решил, что напишет по другому адресу.

Последний разговор произошел с пионервожатым. В отряде знали про Буяна и всегда интересовались его успехами. Вожатый внимательно выслушал Витю и после сказал:

— Ты хочешь сделать правильно. Ты не забыл, почему пионер при салюте держит руку над головой? Потому, что он общественное всегда ставит выше личного. И очень хорошо, что ты поступаешь именно так. Я сообщу о твоем поступке совету дружины, и мы вынесем тебе благодарность…

— Не надо! — растерянно воскликнул Витя. — Я ведь не ради этого…

Вечером Витя сел писать письмо. Он долго думал, писал, зачеркивал, брал новый чистый листок бумаги. Ему хотелось написать много-много, чтобы выразить все свои чувства и мысли, но он подумал о том, что он пионер и мужчина, и написал всего несколько строк:

«Уважаемый товарищ министр! Я вырастил собаку овчарку. Прошу, чтобы ее взяли на границу. Пусть она помогает славным пограничникам охранять нашу страну от врагов».

Потом подумал и добавил: «Извините за беспокойство. Вы ведь очень заняты, я знаю». — И ниже поставил свою подпись и адрес.

Письмо он вложил в конверт, а на конверте написал:

«Москва, Министерство обороны СССР. Товарищу министру».

Утром, по дороге в школу, он опустил письмо в почтовый ящик и стал ждать ответа.

Ждать пришлось не очень долго. Дней через десять в дверь квартиры постучал рослый человек в шинели и в фуражке с зеленым околышем. Увидев его, Витя замер: пограничник!

Откозыряв, посетитель сказал, что он из погранотряда (это слово заставило быстрее забиться сердце мальчика) и прислан за тем, чтобы осмотреть собаку. Он проверил у Буяна зубы, ноги, рост и написал в акте: «Собака по кличке Буян, породы восточноевропейская овчарка, хорошей упитанности. Активная, смелая. Годна для службы на границе».

Накануне Дня Советской Армии Витю предупредили в клубе, что завтра пионеры будут передавать собак пограничникам. Вечером отец ушел, на торжественное заседание в театр, мама стряпала на кухне, а Витя уединился в своем уголке, где обычно готовил уроки.

Ему было и грустно и радостно. Завтра Буян уедет далеко-далеко, и, может быть, Витя больше никогда не увидит его. Да, да, вероятно, не увидит, надо быть готовым к этому. Буян может погибнуть в схватке с врагом, а если даже и будет жить долго, все равно никогда не вернется в родной город.

Минула ночь. Все утро Витя был молчалив и задумчив. Отец и мать обменивались понимающими взглядами, но ни о чем не спрашивали сына. В половине двенадцатого Витя надел на своего друга ошейник, прицепил Буяна к поводку и в последний раз повел.

На одной из площадей города собралось много народу. Лаяли собаки, которых удерживали за поводки пионеры — юные друзья обороны. Отдельной плотной группой стояли пограничники.

Ровно в двенадцать начальник клуба открыл коротенький митинг. Он сказал, для чего они собрались сегодня, упомянул о значении и задачах служебного собаководства. Все это время пионеры и пограничники молча стояли двумя шеренгами, одна против другой, на расстоянии нескольких шагов. Витя стоял как раз напротив того высокого пограничника, который приходил к ним домой, и неотступно думал о Буяне. Он находил облегчение только в том, что не он один передает свою собаку пограничникам.

Буян, конечно, не мог знать, что все это значит, но инстинкт подсказывал ему, что происходит что-то важное, и нервничал. Он то тесней приваливался к Вите, то порывался прыгать на него, то давал лапу, хотя ее никто не просил. Витя осторожно дергал поводок, старался незаметно успокоить собаку, а у самого сжималось сердце и комок подступал к горлу.

Раздалась команда. Пионеры подтянулись, пограничники сделали три шага вперед. Поводок Буяна очутился в руке пограничника, знакомого Вити. Витя сделал шаг назад, а новый владелец собаки стал на его место.

Церемония кончилась. Витя плохо видел, как уводили Буяна, как верный друг все оглядывался назад, а его вожатый осторожно подтаскивал упирающуюся овчарку вслед за собой. Увидев, что Витя уходит в противоположную сторону, пес попытался вырваться, но тщетно: проводник крепко держал поводок. И словно понимая, что сопротивление бесполезно, собака повесила голову и, тихонько повизгивая, повлеклась за новым хозяином. Мелькнул в последний раз пушистый хвост, и Буян скрылся из глаз.

Обратно Витя шел вместе с начальником клуба. Сергей Александрович старался отвлечь его от грустных мыслей.

— Вырастишь другую собаку. Дадим тебе хорошего щенка, бесплатно, — говорил начальник, но Витя слушал плохо.

— А куда его повели? — совсем невпопад спросил он.

— В питомник…

Мгновенно пронеслась мысль: можно сбегать туда, ночью увести Буяна… Питомник против рынка, Витя это знает: когда терялся Буян, он там получал его. Можно наведаться еще раз, только уже без записки начальника и когда будет потемнее. Вот будет рад Буян! Витя очень живо представил себе эту сцену и тут же отверг: нет, не годится! Что это он — совсем стал ненормальный?!

Едва дождавшись своего переулка, Витя торопливо попрощался с Сергеем Александровичем и почти бегом поспешил домой.

Дома было пусто. Мама предусмотрительно убрала подстилку Буяна. На ее месте стоял стул. Витя отказался от ужина, быстро разделся, юркнул под одеяло и тут дал волю душившим его рыданиям.

Прости-прощай, Буян! Больше никогда Витя не пойдет с Буяном в лес, не увидит его радостных прыжков…

Но вскоре в душе мальчика поднялось какое-то новое для него чувство, чувство гордости и удовлетворения от сознания, что он сделал что-то очень хорошее и очень важное, и это чувство становилось все сильнее. Он перестал плакать и подумал о том, что, наверное, Буяну будет совсем неплохо там, куда повезет его пограничник, что собаку будут любить, как любил ее сам Витя. Потом он начал мечтать, какие подвиги совершит Буян на границе, и это окончательно утешило его. С тем, в слезах, но успокоенный, крепко обняв подушку руками, он и уснул.