Король русских сыщиков - Борис Герцензон

— Нет, — уверенно сказал Путилин, — убитый был под наркозом, — и снова стал осматривать купе.

Неожиданно громко он произнес:

— Я знаю, кто убил этого человека!

Присутствующие с нетерпением ожидали продолжения, но Путилин попрощался со всеми и покинул вагон.

Никто, кроме него, не заметил рядом с убитым небольшую прядь ярко-рыжих волос, явно принадлежавших старой противнице Путилина — Софье Блумштейн по кличке Золотая Ручка, которую в это самое время у Варшавского вокзала встретил модно одетый молодой человек. Поддерживая под руку, он провел даму к экипажу, и через несколько минут они уже были далеко от вокзала.

— Соня, ты очень рискуешь, — с явным беспокойством в голосе говорил молодой человек.

— Ты ничего в этом не понимаешь, Израиль, — торжествующе улыбалась в ответ его спутница. — Не зря же меня называют Великой Еврейкой!

— За тобой давно уже следят и, Матка Боска, могут выйти на след.

— О, трусливый Израиль! Мой главный противник — знаменитый Путилин, но я намного хитрее его! К тому же я сейчас видела его на вокзале.

Спутник Соньки — Иозель Котултовский, еврей польского происхождения, посмотрел ей в глаза.

— Соня, ты всегда можешь положиться на меня, — сказал он с чувством. — Если бы ты знала, как я тебя люблю!

— Ты хорош в постели, а в остальном — круглый ноль! — засмеялась Сонька. — Уж лучше я буду надеяться только на себя.

Неожиданно она крикнула кучеру:

— Сто-ой!

Не обращая внимания на удивление Израиля, она шепотом скомандовала:

— Вылезай! Наймем другого извозчика. Так будет безопаснее.

Преступница вошла в подъезд ближайшего дома, ведя за собой Котултовского. Как только карета умчалась, Сонька и ее любовник вышли из подъезда и, пройдя квартал, наняли нового извозчика. На Екатерингофском проспекте экипаж остановился, и они, рассчитавшись, подошли к парадной, на которой красовалась вывеска «Золотых дел мастер Л. Финкельзон». В квартире на четвертом этаже их явно ждали: после первого же звонка дверь распахнулась, и полная женщина бросилась обнимать Соньку. Та резко вырвалась из ее объятий:

— Вот еще, телячьи нежности! Азра у вас?

— У нас, — отвечала женщина. — Проходи, Сонечка, в свою комнату.

...Статьи об убийстве в поезде Варшавской железной дороги опубликовали все городские газеты. Каким-то образом журналистам стало известно, что Путилин знает, кто убил пассажира. Эта сенсация выдавалась под громкими заголовками статей: «Путилин знает убийцу, почему он его не арестует?», «Начальник сыскной полиции блефует, чтобы поднять свой авторитет».

А Иван Дмитриевич зря время не терял. Он связался с Вильно и выяснил имя убитого — богатого помещика Киршевского. Путилин не сомневался в успехе, когда получил письмо такого содержания: «Милостивый государь Иван Дмитриевич! Сейчас из газет узнала, что Вы уже открыли убийцу. Великая Золотая Ручка шлет привет и поздравления великому Путилину, но советует ему отказаться от дальнейшего ее преследования, ибо в противном случае звезда русского сыска закатится... в Вечность. 3. Р.»

— Ну подожди, голубушка! Я скоро доберусь до тебя, — беззлобно усмехнулся Иван Дмитриевич.

Его интуиция подсказывала, что фортуна на сей раз отвернулась от кровавой мошенницы.

Несколько дней спустя в кабинет Путилина вбежала красивая черноволосая девушка в сопровождении растерявшихся охранников:

— Я желаю говорить с начальником. С самим Путилиным!

Иван Дмитриевич усадил ее в кресло, а своих агентов попросил покинуть кабинет.

— Я — Путилин. Что вам угодно?

— Защиты. Меня хотят убить!

— Кто же угрожает такой красивой барышне?

— Сонька Блумштейн! И все из-за ревности. Она влюбилась, как кошка, в моего жениха, а он очень любит меня. Вот Сонька и пригрозила: если он женится на Азре, то есть на мне, мне не жить! Господин Путилин, поверьте! Сонька словами не бросается. Это страшная женщина! Я знаю, где она сейчас находится. Вот адрес, берите ее. Только обещайте, что не тронете моего жениха и дядю — Финкельзона.

— Хорошо. Вы — с нами?

— Нет! Сонька догадается, кто ее выдал. Я боюсь ее мести.

Азра ушла, а Пугилин вызвал агентов и объяснил им план операции. Еще через час Иван Дмитриевич один вошел во двор трехэтажного дома на Подьяческой улице и позвонил в дверь с табличкой. Открыла Азра.

— Вы один? С вами никого нет? — испуганно зашептала она, оглядываясь.

В эту минуту послышался женский голос:

— Кто там, Азра?

— Пришел дворник, Соня, один!

Путилин, только сейчас разгадавший сговор, схватил предательницу и набросил ей на рот повязку, затем вытащил ее на лестницу и передал в руки своих агентов. Затем, не медля, он перешагнул порог открытой квартиры. Не успел он оглядеться, как его схватили сзади:

— Попался, сыщик! От нас не уйдешь.

Завязалась борьба. На помощь своим подельникам пришел Котултовский. Путилин упал, но сумел сразу же вскочить и схватил за горло Иозеля.

— Путилин, не забывайтесь, вы теперь в наших руках! — из соседней комнаты появилась Золотая Ручка. — Ну что, знаменитый сыщик, закончилась ваша карьера... — Сонька стала что-то вынимать из кармана.

Иван Дмитриевич, которого уже никто не держал, иронически улыбнулся:

— Опять шприц с ядом? Надо действовать разнообразнее, мадам, — произнес он и кивнул появившимся в эту минуту в комнате агентам полиции.

Первой из обитателей квартиры заметила их Сонька, которая, стремглав, выскочила в открытую дверь. Это было так неожиданно, что никто не успел двинуться с места. На остальных преступников надели наручники. В их числе были взяты Котултовский и хозяин квартиры Финкельзон.

— Иван Дмитриевич! Золотая Ручка исчезла, — доложил Путилину старший агент.

— Теперь ей недолго осталось гулять на свободе, — сказал с угрозой Путилин.

...На Варшавском вокзале царила суета. Служащие торопливо сновали по залам. Кого-то громко отчитывал начальник станции:

— Его светлость скоро прибудет, а зал ожидания еще не готов! Несите мягкую мебель.

— Это сундук его светлости. Осторожнее, не уроните, — распоряжался высоким голосом некто.

Пассажиры, ожидавшие посадки, из газет знали, что нынче с Варшавского вокзала поездом отбывает из Санкт-Петербурга барон Альфонс Ротшильд, один из самых богатых людей в мире. Кроме него, отправиться в путь в вагоне первого класса должна была княгиня Имеретинская.

Уже прозвенел первый звонок. Все пассажиры заняли свои места. Наконец появился у входа на перрон и Ротшильд, одетый как простой служащий: скромное пальто, серая фетровая шляпа, через плечо перекинута кожаная сумка.

За бароном быстрым шагом прошла дама, явно щеголяя богатым нарядом. В дверях Ротшильд и дама столкнулись. Он приподнял шляпу и извинился. Короткий обмен взглядами — и попутчики разошлись.

В купе барона синие шелковые занавески обрамляли окно. Знаменитый американский миллионер устроился на бархатном диване и, облокотившись на спинку, задремал. Вдруг отворилась дверь, и вошла та дама, с которой миллионер встретился при посадке на поезд.

— Вы не возражаете, если мы побеседуем? Мне так скучно, а дорога длинная.

Ротшильд с интересом взглянул на даму:

— Наоборот, я счастлив, что судьба свела меня в пути с такой замечательной спутницей. Присаживайтесь, княгиня.

Княгиня Имеретинская заняла место рядом с Ротшильдом. Она держала в руках длинную сигарету.

— Моя компаньонка не терпит дыма, а вы курите так же, как и я. Хотя мои предки служили Владимиру Мономаху, и в те времена табак сочли бы...

— Ну, а я не могу похвастать такой родословной, как ваша, поэтому можете называть меня просто по имени —Альфонсом.

И простота в общении, предложенная бароном, и французский язык, на котором беседовали попутчики, — казалось, все располагало к флирту. Именно так оценив обстановку, княгиня придвинулась вплотную к барону.

— Альфонс, вы могли бы полюбить меня, сразу, с первого взгляда? — спросила она и, не дождавшись ответа, одной рукой обняла своего собеседника за шею, а другой — незаметно вынула из кармана юбки шприц. Ротшильд внезапно отпрянул от нее и неожиданно густым басом произнес:

— Ну что, Сонечка Блумштейн, наконец-то ты мне попалась.

— ?!

— Довольно игры. Я — Путилин, — отрекомендовался он ряженой княгине. — Господа, прошу вас, — распахивая дверь купе, пригласил Иван Дмитриевич агентов.

— Давайте ваши золотые ручки, мадам, мы наденем на них прочные браслеты...

Блумштейн была осуждена и приговорена к каторжным работам на длительный срок.

ОСОБАЯ ПРИМЕТА

С самого начала работы в полиции Путилин использовал метод, который позднее был назван дедуктивным. Маленькие детали, казалось бы, разрозненных событий надолго отпечатывались в феноменальной памяти Ивана Дмитриевича. Непостижимым для окружающих образом он выстраивал из них стройную логическую систему, с помощью которой распутывал сложнейшие уголовные дела и отыскивал хитроумнейших преступников. Не случайно его прозвали Королем русских сыщиков.