Каждому дан шанс. Философский экшн - Ольга Райс

– Мы не… – попыталась оправдаться Ярослава, но договорить не смогла, так как рыжеволосый решительно, но вежливо продолжил:

– Разрешите нам присесть? – Не дожидаясь ответа, он придвинул стул и уселся за столик. Лысоватый, искоса глянул на своего приятеля. Лицо его раскраснелось.

– Простите, – извинился лысоватый, и выжидающе посмотрел на Давида.

– Ну, что же вы, присаживайтесь, – пригласил Давид.

Лысоватый немного осмелел и тут же спросил:

– Когда вы слушали наш разговор, вы соглашались со мной или с моим приятелем-атеистом?

Давид включился в разговор и ответил вопросом на вопрос:

– А что вы собственно хотите от нас? Если вы верите, так зачем вам нужны наши подтверждения? – задал, совершенно закономерный, вопрос Давид.

– Эко вы хорошо подметили, – заржал рыжеволосый. – Вот и я говорю, что сомнения в тебе много, Иван.

– Это не так! – снова заливаясь краской, но уже не от смущения, а от гнева вскрикнул лысоватый.

– Ну, и как ты можешь мне, например, доказать, что твой Бог есть, а?! Вот ты видел его? – уверенно напирал на своего собеседника рыжеволосый.

– Нет, но… – уже сомневаясь, сказал лысоватый. Рыжий ликовал.

– Позвольте, – сказал Давид, едва улучив момент, пока оба товарища замолчали. – Если, как вы считаете, Бога нет, то кто же управляет всем? Кто создал всё во вселенной? Кто создал нашу землю?

– Был взрыв, условно говоря, в результате которого появилось всё, – уверенно сказал рыжеволосый, потирая свою щёку.

– Взрыв вы говорите? Предположим. Но вы представьте, что взорвали, скажем, завод, который собирал автомобили. Какова вероятность того, что после взрыва все детали соберутся в целый автомобиль самостоятельно?

– Да, да! Шансов никаких! – затараторил лысоватый. – Нужен мастер, который бы собрал все детали, иначе, шансов получить готовый автомобиль – нет.

– Или… – продолжил Давид, – ели я вам скажу, что вот эти вот часы, которые у меня на руке, собрались сами по себе? Вы мне поверите?

– Конечно, нет, – радовался удачным примерам лысоватый. – Часы, совершенно очевидно, собрал часовщик.

– Ну и что? – активно двигая нижней челюстью, раздраженно спросил рыжеволосый. – Я говорю не о часах, а о том, что сам могу управлять своей жизнью, и мне не нужен никакой Бог.

– Так вот, «для того чтобы управлять, нужно, как-никак, иметь точный план на некоторый, хоть сколько-нибудь приличный срок. Позвольте же вас спросить, как может управлять человек, если он не только лишён возможности составить какой-нибудь план, хотя бы на смехотворно короткий срок, ну, лет, скажем, в тысячу, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день?» – Давид процитировал строки из романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита».

– Ну-ну-ну не знаю, – протянул рыжеволосый. – Может на тысячу лет и не стоит загадывать, но кое-что мы можем планировать и точно знать.

– Что же мы можем точно знать? – не унимался лысоватый.

– Скажем, я точно знаю, что буду у себя дома максимум через час. И вероятность того, что именно сегодня на меня упадет кирпич, просто ничтожна, – горделиво сказал рыжеволосый, распрямил спину так, что грудь его выгнулась колесом.

Давид и Ярослава переглянулись, но улыбки сдержали. Рыжеволосый почувствовав себя непонятым, с шумом отодвинул стул и вышел из-за стола.

– Спасибо, за занимательную беседу, но мне пора. Иван, ты идёшь? – обратился он к своему приятелю.

– Да, вы уж нас простите, что потревожили, спасибо за разговор. Я вам признателен… вот, правда, только в нашей стране такие отзывчивые, умные люди, а я много езжу по миру… – немного бессвязно тараторил лысоватый, суетно размахивая руками.

Прервав своего приятеля, рыжеволосый потянул его за рукав:

– Давай оставим молодых людей. Не будем злоупотреблять их расположением.

Парочка направилась к выходу. Давид и Ярослава посмотрели им в след.

– Забавные такие, – улыбаясь, отметил Гроссман, а на его щеках, появились две симметричные ямочки.

– Да, они очень непосредственные, – согласилась Ярослава.

– Твой слух феноменален, – согласился Давид и, откинувшись на спинку стула, вальяжно заложил руки за голову.

Тем временем, официантка принесла зелёный чай с жасмином, старательно расставила чашки и забрала со стола опустевшие тарелки.

– Что-нибудь ещё желаете? – звенящим голоском спросила официантка.

– Нет. Счёт, пожалуйста, – попросил Давид и посмотрел в окно.

– Сию минуту, – пролепетала молоденькая девушка и удалилась, чтобы выписать счёт.

Тем временем из ресторана вышли рыжеволосый и лысоватый, они, молча и неторопливо, пошли по тротуару, вдоль здания ресторана. На фоне друг друга парочка смотрелась комично. Лысоватый немного замешкавшись, остановился и ловко, несмотря на свой выдающийся животик, присел на корточки, чтобы завязать ботинок. Рыжеволосый, не заметив, что его товарищ отстал, стал переходить через проезжую часть. Вдруг, из-за поворота, появился сонм мотоциклистов. Они были как чёрная туча, как саранча, которая заполонила всю проезжую часть. Всё произошло очень быстро. Рыжеволосый, перелетев через один из мотоциклов, тяжело рухнул на асфальт в неестественной позе. Мотоциклист остановился, но даже не посмотрел на только что сбитого им человека и через мгновение скрылся за поворотом, словно его никогда и не было. Давид, тут же отреагировал на ситуацию и выбежал на улицу, по пути вызывая скорую помощь и полицию. Рыжеволосый спорщик одиноко лежал на дороге. К его бездыханному телу медленно, на трясущихся ногах, шёл лысоватый человек, выставив руки вперёд, как бы пребывая в полной темноте…

Глава 4. Вопросы

Спустя несколько часов…

«Хаммер» мчался по шоссе. Давид сидел за рулём с сосредоточенным видом, смотрел на дорогу, на встречные машины, и думал о рыжеволосом человеке, о том, как всё скоротечно, как непредсказуемо, зыбко, конечно. О том, что всё в мире и глупость, и мудрость, и богатство и нищета, и веселье и горе – всё суета и пустяки. Человек умрёт, и ничего после него не останется. Ярослава сидела, рядом с Давидом, молча и неподвижно. Она тоже думала о происшествии в ресторане:

«Рыжеволосый мне так наглядно показал, что человек, который надеется только на себя, верит в свою собственную исключительность, отвергает Бога, просто слеп и беспомощен. Все планы, которые он строит, похожи на замки из песка. Подует ветер, и нет его замка-плана».

– Вот видишь, что получается, всё бессмысленно, если ты одинок. Мне кажется, что рыжеволосый был именно таким, одиноким человеком. Он сейчас отправился на какую-то далёкую планету, взяв с собой свою позицию, свой атеизм, но какой этом прок? – задал риторический вопрос Давид.

Дорога, обрамляемая лесом, становилась всё уже, превращаясь в ниточку у самого горизонта. Близился вечер. Ветра не было, и деревья напоминали неподвижные восковые статуи. В крутой дорожный поворот Давид вписался словно гонщик-профессионал. От проделанного манёвра Слава затаила дыхание, а после шумно выдохнула.

– Виноват, – мягко сказал Давид и сбавил скорость, – я слишком быстро езжу.

После секундной паузы Давид задумчиво продолжил:

– Представляешь, я вчера первый раз в жизни попал в аварию. Я был так уверен, что всегда и всё контролирую.

– Да, мне это чувство знакомо, но оно обманчиво. На самом деле мы ничего не контролируем и двигаемся по жизни, словно с завязанными глазами и заткнутыми ушами. По крайней мере, я говорю, про себя, – уточнила девушка.

«Хаммер» ехал по насыпной дороге, которая тянулась вдоль огромных валунов, корабельных сосен, старых беседок, которые были поставлены ещё в начале прошлого столетия. Любовные надписи, вырезанные перочинными ножами на опорных балках беседок, как будто специально не закрашивали, отдавая дань памяти простым отношениям, простых людей, которые в порыве чувств писали свои клятвы и выражали симпатии.

– Вот за этим поворотом, первый дом, под красной черепичной крышей, – указала направление Ярослава.

Вскоре Давид остановил машину около дома семейства Шагал.

– Я тебе позвоню, – сказал Давид, так как почувствовал необъяснимое волнение.

– Буду ждать, – спокойно ответила Ярослава. – Спасибо, – искренне, но сдержанно поблагодарила она Давида за заботу, и вышла из машины, глухо хлопнув за собой дверцей.

«Хаммер» развернулся и уехал. Ярослава вошла в дом. Только переступив порог, она поняла, как устала. Девушка, с трудом передвигая ноги, поднялась на второй этаж, в свою комнату, лениво расстелила постель, зажгла маленькие светильники над изголовьем кровати, от которых в разные стороны распространился мягкий, дымчатый, голубоватый свет. Слава скинула одежду и зашла в душевую комнату. Через пару секунд тёплые струйки воды словно обняли её тело. Закутавшись в большое красное, махровое полотенце Ярослава высушила волосы феном и, вернувшись в комнату, плюхнулась на кровать. Последние события снова всплывали в памяти. По-прежнему многое оставалось непонятным.