Искусственное дыхание - Кевин Элиот

ФИЛЛИП: Из-за какой-то сраной татуировки!

Он выходит. Слышно, как он, громко топая, поднимается наверх и хлопает дверью. Короткая пауза.

РОДЖЕР: Хочешь посмотреть мотоцикл?

ДЕННИС кивает и выходит вслед за РОДЖЕРОМ.

КОРНЕЛИЯ: Вы живете здесь поблизости, Фрэнк?

ФРЭНК: Нет. На другом конце города.

КОРНЕЛИЯ: Да? А где?

ФРЭНК: В Снэрсбруке.

КОРНЕЛИЯ (с сожалением) А-а.

Короткая пауза.

У вас есть… партнёр?

ФРЭНК: Нет.

КОНЕЛИЯ (с жалостью.) А-а.

ФРЭНК: Меня устраивает.

КОРНЕЛИЯ: Ну и хорошо.

Короткая пауза.

ФРЭНК: — это полное имя?

ФРЭНК: Да.

КОРНЕЛИЯ: Приятно, когда тебя называют полным именем, правда?

ФРЭНК: Никогда об этом не задумывался.

КОРНЕЛИЯ: Многие называют Роджера Родж, но только не я. Его имя Роджер, и так я его и зову. И нашего ребенка, будь то мальчик или девочка, будут звать так, как его будут звать. Знаете, у австралийцев есть привычка все сокращать.

ФРЭНК: Серьезно?

КОРНЕЛИЯ: Конечно. Кенгуру — кенгу, автомобиль — авто, профессор — проф. А Роджер все время был Родж. А меня звали Корни.

ФРЭНК: Вот как.

КОРНЕЛИЯ: А иногда Кор. Глупо, правда? А еще некоторые слова они удлиняют, но я не помню какие.

Слышен звук заводящегося мотоцикла.

Представляете, меня все за дуру считают.

ФРЭНК: Да?

КОРНЕЛИЯ: Потому что я женщина, и у меня детский голос, но мне все равно, потому что я знаю, что это неправда.

ФРЭНК: Конечно, неправда.

КОРНЕЛИЯ: Если бы они узнали меня получше, они бы поняли, что это не так. Кто вправе решать, какой голос должен быть у дизайнера, свободно говорящего на староанглийском?

ФРЭНК: Очень может быть, что вы умнее нас всех вместе взятых.

Она запускает руку в одну из тарелок, набивает полный рот и тут же выплевывает.

Это сухая отдушка.

КОРНЕЛИЯ: Фу-у.

Она полощет рот напитком из своего стакана.

ФРЭНК: Все нормально?

КОРНЕЛИЯ: Да-да.

ФРЭНК: Может, воды?

КОРНЕЛИЯ: Нет, спасибо. Я думала, это чипсы.

За сценой слышится рев мотоцикла.

РОДЖЕР: меня понимает. Вот почему я его так люблю. Не могу описать вам, Фрэнк, как я счастлива, что у нас будет ребенок. Вы не представляете, какая это радость — носить частичку Роджера в себе.

Рев мотоцикла.

Вообще-то…

Короткая пауза.

Мне пришлось приложить столько усилий, чтобы добиться всего. Думаю, вам тоже.

ФРЭНК: Да, с той лишь разницей, что я, вообщем-то, ничего не добился. Хотя и пытался.

Рев мотоцикла.

КОРНЕЛИЯ: Он обожает свои мотоциклы.

ФРЭНК: Конечно, есть люди, к которым все само плывет в руки. Взять, к примеру, Филлипа. Ему все так легко дается. А мне постоянно приходится всего добиваться.

КОРНЕЛИЯ: Да.

ФРЭНК: Я часто спрашиваю себя, чего я мучаюсь? Нужны годы, чтобы придумать сюжет, годы, чтобы написать текст, а дальше можешь считать, что тебе повезло, если его кто-то прочтет. А потом тебе говорят: «Это не совсем наш репертуар, но нам было бы интересно почитать вашу следующую пьесу», а ты думаешь: «Да меня и эта чуть не доконала!». Конечно, бывает иначе. Если о-о-очень повезет, твою пьесу сыграют раз двадцать в провинциальной дыре. Впрочем, никто же меня насильно не заставляет.

Короткая пауза.

Знаете, я ведь спас ему жизнь.

КОРНЕЛИЯ: Филлипу?

ФРЭНК: Да.

КОРНЕЛИЯ: Нет, я не знала.

ФРЭНК: Мы купались в пруду, несколько месяцев тому назад, и вдруг он исчез. Я нырнул и вытащил его, и… ну, сделал ему искуственное дыхание.

КОРНЕЛИЯ: Потрясающе. Вы ходили на курсы первой помощи?

ФРЭНК: Нет, нет. Я просто прижался губами к его губам — инстинктивно. Думаю, любой на моем месте поступил бы так же.

КОРНЕЛИЯ: Ну…

Короткая пауза.

А вы не пробовали познакомиться по объявлению?

Входит ЛОРА. Пристально смотрит на них обоих.

Знаешь, Лора, я тут подумала, если тебе прорубить дверь вон в той стене и еще одну в следующей комнате, получится нечто вроде анфилады. Было бы чудесно, правда? В общем…

Она выходит.

ЛОРА: Представь, каково с ней жить!

ФРЭНК: Она ничего.

ЛОРА: Анфиладу ей, твою мать! Ах, Фрэнк, как он мог такое с собой сотворить?

ФРЭНК: Он еще молодой.

ЛОРА: Мы все когда-то были в этом возрасте, но это же не значит, что надо ставить себе клеймо между ног!

ФРЭНК: Он своенравный малый. Это вполне в его стиле.

ЛОРА: Такие поступки под стать Роджеру, но Филлип! Это так глупо. У него такая прекрасная кожа!

ФРЭНК: Ее же почти не видно. Надо присмотреться, чтобы увидеть. То есть, не каждому доведется до нее добраться, понимаешь? Конечно, кому-то и доведется, но… ну…

ЛОРА: Я знала, что он не мог столько раз ездить в Прадо. Каждый раз я звоню ему, а он мне: «Опять ездили в Прадо». Он лгал мне, Фрэнк! Готова поспорить, он и бедного Санчеса-то толком не видел. Они с Аделаидой, наверно, дали ему пакет начос и несколько песет и куда-нибудь отправили, а сами чем только не занимались на этой Рамбле — в свободное время, когда не смотрели, как быков убивают.

ФРЭНК: Разве начос — не мексиканская еда?

ЛОРА: Да какая разница.

ФРЭНК: А Рамбла в Барселоне.

ЛОРА: Да насрать, хоть в Брикстоне! Эта испанская дрянь совратила моего сына да еще и распиалась у него на яйцах.

ФРЭНК: Ну не совсем там.

ЛОРА: Плюс минус дюйм! Как подумаю, что какой-то жирный старый хрен тыкал иголками в пах моего сына, а эта шлюха смотрела и лыбилась с сигаретой в зубах — о, Боже мой! А если иглы были зараженные?

ФРЭНК: Что за глупости!

ЛОРА: Ты, конечно, извини, Фрэнк, но делать это в мадридских трущобах!

ФРЭНК: А что, в Мадриде это опаснее? Миллионы людей делают татуировки, и с ними ничего не случается. Вот Роджер, например. Все с ним в порядке.

ЛОРА: Это не факт. Такое ощущение, будто он меня предал. Как он мог такое выкинуть? Он — единственный, на кого я могу положиться — кроме тебя — и что вытворяет!

ФРЭНК: Лора, он всего лишь сделал татуировку. Он не сожрал младенца. К тому же, их теперь сводят лазером.

ЛОРА: Они перфоментные.

ФРЭНК: Перманентные.

ЛОРА: Ну перманентные, один черт! Мы опаздываем в ресторан.

ФРЭНК: Давай не будем портить вечер. Забудем. По большому счету, это не так уж важно.

Короткая пауза.

ЛОРА: Пожалуй, ты прав. Просто очень тяжело отпускать его от себя. И самое ужасное, что это только начало.

Входит ФИЛЛИП, у него в руках компакт-диск. Она бросает на него взгляд и отворачивается. ФРЭНК внезапно чувствует себя лишним. Пауза.

ФИЛЛИП: Еще она научила меня танцевать танго.

ЛОРА: О, Господи!

ФИЛЛИП: Мама, она обычная девушка. Очень милая. Честно.

Короткая пауза. Он вставляет диск в музыкальный центр. Играет танго. Он медленно подходит к Лоре. Осторжно касается ее руки. Она отдергивает руку. Короткая пауза. Он снова пытается взять ее руку. На этот раз она позволяет ему. Он бережно разворачивает ее лицом к себе. Он кладет руку ей на талию и очень медленно начинает двигаться под музыку. Она равнодушно подчиняется. Он постепенно становится увереннее и начинает вести. Она сравнительно легко следует его движениям. ФРЭНК наблюдает. Вскоре они слаженно танцуют глаза в глаза. На одном из тактов ЛОРА внезапно начинает вести и исполняет весьма сложный элемент.

Офигеть, где ты такому научилась?

ЛОРА: О, я в свое время натанцевалась.

Они смеются и продолжают танцевать, все больше увлекаясь. Появляется ДЕННИС. Он некоторое время наблюдает, потом, незамеченный, выходит на кухню. ФРЭНК смотрит, как они танцуют, глядя друг другу в глаза, свет медленно гаснет.

Музыка продолжает играть, в то время как свет зажигается: