Когда говорит кровь (СИ) - Беляев Михаил

Скофа размял плечи, отчего отсыревшие и промерзшие в этой глуши суставы захрустели, и перехватил поудобнее жердь. Чтобы дотащить до лагеря такую махину, поднапрячься им точно придется. Но их труд того стоил.

Он ещё раз взглянул на тушу убитого зверя, и почувствовал, как рот наполнился вязкой слюной. В его памяти тут же начали всплывать самые разные мясные блюда родной кухни. Пави… жареные мясные шарики, начинённые брынзой с кинзой и залитые сметаной с тёртым чесноком. Лифарта — сваренная на вине и говяжьем бульоне пшеничная каша с кинзой, луком, морковкой, чесноком и тонкими полосками жареной говядины. Менори — маленькие рулетики из промазанной медом говядины, начиненной грецкими и кедровыми орехами, которые посыпали зеленым луком. Паога — жаркое из говядины, репы, моркови, сельдерея и чеснока, залитое густой сметаной с кинзой.

Но больше всего, ему сейчас хотелось абвенори, Этот знаменитый на все государство суп из города Абвен везде готовили по-разному. Основа, конечно, была везде общей — крепкий отвар из говяжьих костей с большим количеством жареной моркови, имбиря, лука и чеснока, с разваристым ячменем, но вот дальше, в каждой провинции, в каждом владении или городе ему стремились придать свой особый вкус. В Людесфене добавляли лимон, кинзу и немного чечевицы, в Малисанте — вливали вино и крошили свежий сельдерей и мяту. В Латрии добавляли копченое сало, пряные колбаски и брынзу, а вместо обычного лука использовали порей. В Касилее — уксус и маслины. Всех их было не сосчитать. Скофа пробовал не меньше дюжины вариантов. Но вкуснее всех был кадифский вариант. В столице в суп добавляли полоски обжаренной на углях говядины, пряные травы, а ячмень мешали напополам с пшеном и засыпали растертыми горчичными зернами, отчего язык приятно жгло, а нутро прогревало остротой. Да и говядина в кадифарском абвенори была непростая, а приготовленная в лучших традициях Нового Тайлара: вымоченная в красном вине с душицей, тимьяном и давленым чесноком. Великие боги, ничто так не согревало и не ставило на ноги после попойки или ночного караула, как миска, а лучше две, этого супа.

Но и простой поджаренный кусок свежего мяса тоже станет славной трапезой. Особенно после приевшейся пустой каши и солонины.

— Толкаем на счет три, братцы. Раз, два… — скомандовал было Мертвец, но тут его жестом остановил подошедший Лико Тайвиш.

— Подвиньтесь, воины.

— Простите, господин? — Скофа с удивлением уставился на стратига.

— Подвинься, — повторил командующей армией Великого Тайлара и тоже взялся за длинную жердь, размяв плечи. — А теперь толкайте, мои воины!

Но стоило ему это сказать, как прямо перед полозьями на колени рухнул хмурый, словно местное небо, Сэги:

— Молю и заклинаю вас, о хозяин! Откажитесь от этого безумия! — запричитал раб. — Благородный ларгес не должен марать себя низким трудом!

— Труд не марает, Сэги.

— Рабов или блисов он не марает, хозяин! Для него они и созданы! Но вас, наследника древнего рода, великого стратига, командующего….

— Сэги, — с нажимом в голосе произнес Тайвиш. — Заткнись.

Раб открыл было рот, но, взглянув в глаза своего господина, тут же его захлопнул. Поднявшись с колен, он отряхнул прилипшую к одежде грязь, и поклонился с наигранной почтительностью.

— Как прикажет мой повелитель. Ваш смиренный раб замолкает и не смеет больше тревожить вас своими глупыми речами…

— Прекращай паясничать, Сэги. Тебя никто не заставляет тащить быка, так что можешь пойти рядом.

— И вновь я весь отдаюсь воле своего хозяина.

Демонстративно развернувшись, он пошел вперед, по линии берега. Пожалуй, раньше Скофа не видел столь странных отношений между рабом и господином. Невольник скорее напоминал старого наставник, что продолжал поучать давно отучившегося у него ученика, чем слугу… А терпеть такое было чудным для рабовладельцев. Тем более терпеть с улыбкой. Нет, конечно, Скофа слыхал, что личным рабам часто позволяли многое, но держать статус, особенно на чужих глазах, всегда считалось обязательным для благородных.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но видно юный полководец не придавал этому такого значения. Лишь с улыбкой посмотрев в след своего раба, он жестом отдал приказ двигаться.

Воины и полководец налегли на жердь. Самодельные полозья поддались и слегка поскрипывая, потянулись следом за ними по земле. Толкать было тяжело, хотя и чуть легче, чем предполагал солдат, когда они только переложили тушу быка. Уже скоро пять мужчин тяжело задышали, а их лбы заблестели каплями пота. Но юный полководец, казалось, и не чувствует груза. Он подбадривал остальных, весело улыбаясь, и только бугрившиеся на руках мышцы и вздувшаяся на лбу вена, говорили о том, что и ему тоже было тяжело.

Скофа украдкой посмотрел на идущего совсем рядом с ним полководца. Насколько он помнил, Лико Тайвишу лишь недавно исполнился двадцать один год. Но, несмотря на столь ранний возраст, он уже успел покрыть свое имя славой, разбив все пять племён харвенов.

Если не считать Убара Эрвиша, положившего конец восстанию рувелитов четверть века назад, то возможно он был лучшим из полководцев Тайлара со времен падения царской династии. Но Эрвиш, став живой легендой, предпочел тихую жизнь в своем поместье в Латрии, а юного господина явно лепили из другого теста. И Скофа, хоть и был неважным игроком, поставил бы все до последнего авлия, что покорение земель харвенов станет далеко не последним из его свершений.

Два года назад, когда Лико, совсем ещё юный и явно знавший о войнах лишь из книжек и рассказов учителей, возглавил поход, солдаты отнеслись к нему несерьезно, если не сказать и того хуже. Они прекрасно знали его отца, Первого старейшину Синклита, и понимали, как именно такой зеленый юнец стал командиром. Немудрено, что почти все в тагмах были убеждены, что полученная им должность великого стратига — главы военного похода, нужна пареньку лишь как украшение, чтобы потом пощеголять перед другими ларгесами, как кичатся купленной у ювелиров золотой безделушкой.

В тагмах часто оказывались такие наследнички благородных династий, что заскучав в столице или в родовых имениях, начинали грезить военной славой. Они думали, что кровь и имя все, что нужно хорошему полководцу. И для армий обычно становились тяжкой напастью. Особенно на войне, когда за каждую ошибку или глупость приходится платить жизнями простых солдат. К счастью, такие юнцы редко задерживались дальше первых настоящих трудностей похода и тягот войны, да и возле них всегда были опытные и знающие своё дело командиры.

Вот и тогда многие пророчили настоящим, а не дутым полководцем совсем другого человека — стратига Малисантийской меры, объединения всех тагм провинции, и тестя Лико Басара Туэдиша. И надо сказать, что это пугало бывалых солдат даже сильнее, чем юнец, ряженый в регалии полководца.

Конечно, малисантийский стратиг был старым и повидавшим многое воином — он сражался и с восставшими вулграми и с рувелитами, и отражал набеги харвенов, когда три года был стратигом Дикой Вулгрии и руководил всей обороной северной границы. Вот только Туэдишу, которого солдаты между собой называли Басаром-Душегубом, не было никакого дела до людей. Он бросал их на штурм или в атаку бездумно, словно желая закидать врагов трупами, и тагмы под его началом таяли как снег на горячих камнях.

Скофа хорошо помнил, как многие шептались сидя у костров: союз юнца и Душегуба кончится бедой! А самые мрачные и вовсе ждали новой Парской резни, когда из-за глупца командира, восставшие вулгры перебили три тагмы.

Но все вышло иначе. И поход, начавшейся на берегах пограничной реки Севигреи как возмездие за харвенский набег, закончился тут, у Мисчеи, реки, что казалась самим краем мира. Тем краем, за который никогда не ступала нога тайларина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Хоть Скофа и был неграмотным, но историю, точнее ее военную часть, знал не так уж и плохо. Прошлый командир их знамени, фалаг Патар Катария, был образованным человеком и, выпив лишнюю чашу вина, частенько собирал своих воинов у костра или в трапезной, чтобы рассказать о событиях прошлого. О том, как создавалось государство. Как Палтарна одолела Абвен, а потом тайлары проиграли джасурскому царю, попав под дань. Как к власти пришли Ардиши, провозгласившие себя царями Великого Тайлара и со временем покорили соседние страны. Как они возвеличили государство, а потом чуть не погубили его, возомнив себя богами. Как пала их династия и как власть перешла к Синклиту, породив эпоху долгой смуты. К сожалению, рассказчиком фалаг был совсем неважным — он вечно запинался, путался, повторялся, да ещё и заикался спьяну, так что воины чаще слушали его в пол уха. Но вот Скофа старался запомнить каждую историю рассказанную командиром. Ведь не так важно кто и как тебе рассказывает, рассуждал он, важно, что ты узнаешь. И потому он знал, что именно харвены остановили натиск Тайлара на северные земли, именуемые Калидорном.