Английский сад. Книга 1. Виктор. - Савански Анна

Пусть делает, что хочет. Скоро она покажет ему себя, и тогда он вряд ли будет рад ей такой. Он привык, что она милая, и мягкая, но после смерти Френсиса в ней проснулась фурия, и теперь она была готова на все пойти, лишь получить свое. Она могла даже продать душу дьяволу, если бы это только было возможно.

Каролина снова оказалась среди гостей, из нее била ключом энергия, ни ее муж, ни его новая любовница не могли остановить ее. Месть все больше захватывала ее. Ей было всего лишь двадцать, когда она вышла замуж за Эдварда. Конечно, она знала, что происходит между мужчиной и женщиной до этого дня, но как оказалось потом, Эдвард не захотел дарить жене настоящее наслаждение, только со своими шлюхами он мог позволить себе все, что угодно. Оно и правильно, потому что настоящая леди не должна показывать свои эмоции, как бы она не была воспитана. Наверное, это было главное правило женщин этой семьи, никогда не показывать обществу свои истинные эмоции. Это фальшь, но зато никто не знает настоящих намерений и чувств. Порой за маской цинизма и отчужденности скрывается нежная душа. Как только это распознать?

₪

В лесу было тихо, лишь только иногда ветер проносился среди деревьев. Солнце в мае палящие, конечно, в полдень стоило остаться дома, но Каролина хотела прокатиться на своей рыжей кобылке. В лесу пахло весенними цветами и сосновыми иголками, что хрустели под копытами, молодые листочки шелестели, и еще пели птахи. Она выехала на поляну, осмотрелась, там стояла лачуга, здесь она никогда не была. С незапамятных времен здесь жили всегда местные ведьмы, как их звали знахарки. Местные жители их не трогали, потому что те знали многие секреты, и лечили порой, то, что не могли вылечить обычные врачи. Сами леди Хомс использовали два рецепта и бережно их хранили, также как рецепт вина из роз.

Каролина спрыгнула с лошади, ветер ласкал приятно лицо, в нос ударил аромат трав и снадобий, она закрыла глаза, блаженно втягивая в себе запах прелой земли:

- А, явилась, наконец, - услышала она скрипучий голос, она обернулась, видя перед собой старуху, - а я все ждала тебя, когда ты придешь.

- Почему меня? – робко спросила она, не понимая о чем она.

- Потому, что двести лет никто не пытался рушить спокойствие этой семьи, а ты это сделала, - старуха замолчала, - пойдем, присядем.

Они сели на поваленное дерево, старуха посмотрела на Каролину, и начала сбивчиво говорить ей что-то:

- Будет у тебя четверо детей, но твои мечты рассыплются одна за другой. Один твой сын станет богатым, другой разрушит здесь все. Я вижу великую судьбу там в другой стране, и его одна сестра будет такой же. Одного ждет все, другого ничего. Все его потомки будут великими, а другие здесь станут безвестными.

- Ты лжешь, - прошипела Каролина, ее лицо стало пунцовым, - все у меня получиться.

- Ты еще вспомнишь этот день, когда получишь весточку от сына, когда у него родиться сын, - старуха встала, - Месть делает нас слабыми, и лишает нас возможности мыслить и думать.

Каролина отвернулась, старухи уже не было рядом с ней, а что если та права, и все сложиться именно так. Нет, ничего этого не будет, потому что она так решила. Она запрыгнула на лошадь и приехала в замок. Сьюзи забрала у нее шляпу и перчатки, подавая ей чашку чая. Эдвард приехал с завода, он сел напротив нее. С момент рождения Руфуса он больше не прикасался к ней. По утрам они вежливо здоровались и вместе завтракали в Цветочной столовой, что находилась в зимнем саду, обедали они чаще всего по отдельности, а вечером он говорил ей спокойно ночи, и каждый шел в свою спальню. Каролина знала, что он спит с их гувернанткой, и делала вид, что ничего этого не знает. С детьми она проводила мало времени. Единственного кого она любила по-настоящему, так это была она сама, месть грела ее сердце.

«Мне нужна дочка, дочке, что я найду хорошего мужа, я буду любить ее и ненавидеть Марию» - эта мысль пришла Каролине, одним октябрьским вечером, когда она вышивала двух котят. «Как мои дети», - прошептала она, гладя ровные крестики. «Скоро я это осуществлю, вот исполниться год Руфусу, и я сделаю это, а для начала избавлюсь от Ипполиты».

₪

Февраль – июль 1902.

Снег бесшумно ложился на землю и подоконники. Каролина, молча, смотрела на медленно падающие снежинки. Она провела кончиками пальцев по губам, смотря на часы. Уже пора. Ее муж сейчас был со своей любовницей, и в эту ночь она была готова к разоблачению. В этот раз она все продумала, так что и тень сомненья не должна на нее упасть. Она все продумала, все будет выглядеть, как случайность, в этот раз в отличие от прошлого она идеально сыграет свою роль.

В тот раз, два года тому назад, она показала себя полной идиоткой, особой не умеющей держать себя в руках. Каролина чуть не выставила себя в дурном свете, и скандал мог бы испортить репутацию ее мужа. В тот день она накинулась на него при всех, и все что ему пришлось сделать, так это холодно ответить ей, поставить на место, и почти унизить в глазах гостей. Ему пришлось выгнать свою любовницу из дому, иначе скандал дошел бы до самого Антрима, а там и до Дублина. Она до сих пор не могла забыть, как он пришел к ней. Эдвард был похож на мальчишку, у которого забрали любимую игрушку. С глазами полными гнева, он впервые за пять лет их брака поднял на нее руку. После этого случая он не посещал больше ее спальню, и стал ходить в бордели в Антриме. Там знали его все, Эдвард был готов отвалить круглую сумму за новенькую проститутку и просадить деньги за карточным столом. Каролина не мола осуждать его, лишь потому, что она его не любила, но честь и долг для него гораздо больше значило, чем его собственное удовольствие. Она смотрел на это все сквозь пальцы, но сейчас ей была необходима одна ночь со своим мужем.

Каролина все продумала. Утром она зашла вместе с Руфусом, чтобы показать мужу первые шаги сына. Она специально оставила свою записную книжку, где она записывала свои дела на день. Эдвард и Каролина долго умилялись над сыном, а потом вместе вышли из его спальни. Теперь настало время выгнать Ипполиту из дому.

Она тихо открыла дверь, и замерла. Его любовница стояла на четвереньках, а ее муж был сзади нее, с ней он себе такого не позволял. Она театрально ахнула, отрепетировано что-то пробормотала, но все же это было не то, что она ожидала.

- Каролина… - Эдвард оттолкнул от себя Ипполиту.

- Я… я оставила здесь свою книгу… мне просто она… мне была нужна, - сбивчиво стала говорить Каролина. Она быстро взяла ее с дубового стола, прижимая груди, и бросилась к двери. В этом спектакле она отвела себе роль жертвы. Эдвард кинулась к ней, преграждая путь рукой.