Сказка о смерти и нежности - Андрей Бондаренко

– Ничего себе – повороты поворотистые… Это она и есть – тайна, которую ты жаждешь разгадать? Мол, для чего почтенная директриса филиала – в загримированном виде – шастает по «Парку Сказок»?

– Тайна? Только её составная часть.

– Пора выслушать твою историю, – решил Иван. – Причём, подробно и в деталях… И где здесь – симпатичная кафешка?

– Возле центрального входа. Пошли, покажу…

Кафе называлось – «Ели-пили». Было и второе название (на отдельной табличке), видимо, с финским акцентом – «Елли-пилли».

Они устроились под одним из десяти летних «грибков». Других посетителей-клиентов – под «грибками» – не было.

Федосеев сделал заказ, так ничего особенного: два салата «Цезарь», два шашлыка из молодой баранины, два эклера с заварным кремом и литр апельсинового сока. Вообще-то, он с огромным удовольствием и пивка заказал бы, да отцовский «Опель» «руки вязал».

Салаты, сок и эклеры молоденькая официантка доставила через пять-шесть минут, а ловко сгрузив принесённое с прямоугольного подноса, сообщила:

– Шашлыки придётся с полчасика подождать, технология такая – на самых настоящих углях, как-никак, готовятся…

Официантка ушла.

– Управишься, свет очей моих, за полчаса? – спросил Иван.

– Постараюсь, – пообещала Инга.

– Тогда кушай салат, запивай его соком и рассказывай. Только, пожалуйста, подробно и вдумчиво.

– Хорошо, приступаю…

Глава третья

Загадочная директриса

Всё началось в июле прошлого года.

Павла Сергеевича Новика, тогдашнего директора Санкт-Петербургского филиала ОАО «ДорНии» срочно вызвали в Москву – на внеочередной Совет директоров.

– Быть беде, – вещала в обеденный перерыв Маринка Залеская, исполнявшая обязанности главного бухгалтера филиала. – Снимут нашего Новика с должности. Как пить дать – снимут. Выпрут коленом под тощий зад и, что характерно, даже «спасибо» не скажут.

– За что – выпрут? – с аппетитом поглощая столовскую «селёдку под шубой», недоумевала Инга. – Пал Сергеич, он же очень хороший. Специалист опытный, в проектировании целой кучи дорог федерального значения принимал участие. В Государственную экспертизу вхож. А в молодости, когда был приписан к военному ведомству в звании подполковника, и всякие супер-секретные аэродромы – для стратегической авиации – строил. Говорят, что и к модернизации Байконура (в плане подъездных дорог), руку приложил. И в мостах разбирается… И как человек он просто замечательный. С молодёжью постоянно возится. Профессиональные кадры буквально-таки по крупицам собирает… За что его увольнять, а?

– За что, за что… По итогам прошедшего полугодия нашему филиалу двадцатимиллионный убыток насчитали. Вот, за это самое и покарают – по полной и расширенной программе, и жалости не ведая.

– Как это – насчитали? Я всегда была уверена, что бухгалтерия – наука точная. Мол, всё как есть – так и считает.

– Наивная ты у нас, Мышка, до полной невозможности, – приступая к пюре с куриной котлетой, фыркнула бухгалтерша. – Считать-то можно по-разному: тут считай, там не считай, тут плюсуй, там минусуй, а здесь, и вовсе, дели и разбрасывай.

– Как это – разбрасывай?

– Элементарно и сугубо по команде высокого руководства… Например, за прошедшие полгода уважаемые члены Совета директоров нашего славного ОАО «ДорНии» получили – в качестве текущего вознаграждения, предусмотренного Уставом, – порядка девяноста шести миллионов рублей.

– Так много? – искренне удивилась Инга. – На пятерых? Это же, м-м-м, получается…, получается… Три миллиона рублей в месяц на человека? И даже чуть больше?

– А ты думала, милочка моя. В Совете директоров заседать (максимум – один раз в месяц), это тебе не пятидесятикилограммовые мешки с цементом ворочать. И даже не надёжные мосты через полноводные реки проектировать. Это, блин горелый, понимать надо. Серьёзная такая работа. А главное, очень нужная. Нужная-нужная-нужная. Нужнее, просто-напросто, не бывает… Короче говоря, все эти девяносто шесть миллионов (в виде затрат), были успешно «разбросаны» между восемью филиалами. В равных долях «разбросаны»? Или же пропорционально списочным составам работников? Размечталась, дурилка картонная. Как всё тот же Совет директоров решил-постановил, так и «разбросали»… А содержание ЦА? Центрального Аппарата нашего Общества, то бишь? Они же денег не зарабатывают. Ни копейки. Зато тратят, сукины дети, не приведи Господь. Особенно на Фонд заработной платы. Должностей разных наплодили – упасть и не встать: Генеральный директор, исполнительный директор, операционный директор, финансовый директор, директор по региональному развитию, руководитель департамента по связям с общественностью, главный инженер, его три заместителя, ну, и так далее… А должностные оклады у всей этой начальственной братии – просто закачаешься. Как же иначе? Мол, Москва – город дорогой для бытовой жизни. И все они, между прочим, с заместителями, помощниками, секретаршами, референтами и шофёрами. Я уже молчу про начальников многочисленных отделов… А бухгалтерия? В ЦА целых шесть бухгалтеров трудится. Что они, интересно, там делают? Мы с Натальей Ивановной, например, и вдвоём прекрасно справляемся… Да и других «не кислых» расходов у Центрального аппарата хватает: всякие там презентации, конференции, конгрессы и выставки. Плюсом офигительные командировочные расходы: надо же и филиалы с регулярными проверками-выволочками посещать, и за рубеж наведываться, типа – опыт прогрессивный впитывать.

– И все эти затраты ЦА тоже «разбрасываются» между филиалами?

– Естественно, – подтвердила Маринка. – Пододвинь-ка, Мышка, ко мне стакан с компотом. Благодарствую… А потом эти уроды московские ещё и удивляются, мол: – «Откуда это у вас, периферийные подчинённые, образовались такие колоссальные убытки?». Заразы обнаглевшие, зажравшиеся и бессовестные… Не понимаю, зачем, вообще, нужен этот ЦА? Ну, хоть убей. Пользы от него – ноль без палочки. Зато головной боли – выше шпиля питерского Адмиралтейства…

И это было горькой правдой: филиалы и заказы сами находили, и проектные работы выполняли самостоятельно, без реальной помощи из Москвы. Но, тем не менее, все заработанные деньги неизменно уходили на центральный расчётный счёт, откуда уже – усилиями работников ЦА – частично возвращались в филиалы. Очень частично. Бред голимый и законченный, короче говоря…

Павел Сергеевич вернулся из Москвы через двое суток, в четверг, собрал трудовой коллектив филиала – в обеденное время – в «Бабушкином» парке и сообщил:

– Увольняюсь я, ребятки, с понедельника.

– Как же так, Сергеич? – растерянно загомонили сотрудники и сотрудницы. – Почему? Зачем? Шутка юмора такая?

– Никаких шуток, – скорбно вздохнув, заверил Новик. – В Москве экстренно сменился Совет директоров. На сто процентов сменился. А его новый состав настроен – решительно и однозначно – на введение жёсткого режима тотальной экономии, мол: – «Убытки необходимо решительно сокращать и выходить – в наикратчайшие сроки – на положительные финансовые результаты…». То бишь, массовые сокращения грядут. Нашему же филиалу строго предписано – «ужаться» (на первом этапе), на пятьдесят процентов списочного состава. А ещё был сделан однозначный намёк, что и второй этап будет, и третий… Ну, не могу я собственными руками разрушать то, что сам – за прошедшие годы – и выстроил. Я же вас всех, братцы, так долго и вдумчиво собирал и подбирал: дорожника к дорожнику, изыскателя к изыскателю, мостовика к мостовику. Эх, да что тут долго говорить. Пускай вас кто-нибудь другой разгоняет и сокращает, без меня…

– Разве нет иного выхода из создавшейся ситуации? – удивилась Инга. – Я выход на прибыльность имею в виду… Может, просто стоит, не проводя кадровых сокращений, заключить дополнительные Контракты? То есть, увеличить объёмы изыскательских и проектных работ?

– Не получится ничего, Мышка: ни заключить, ни увеличить.

– Почему – не получится?

– Новостей по телевизору не смотришь? Новостные сайты в Интернете не посещаешь?

– Нет, не смотрю и не посещаю, времени нет на всякую ерунду. Я мосты проектирую.

– Молодец, конечно, – похвалил Павел Сергеевич. – Любимая работа, она превыше всего. Спора нет… Поэтому просвещаю: и тебя, Мышка, и всех прочих сотрудников филиала – телевизор игнорирующих. Тяжёлые Времена настали – для страны в целом. Ну, понятное дело, кроме олигархов, банкиров, чиновников, воров «в законе», жуликов всех мастей, строителей финансовых пирамид и прочих ушлых элементов. Тяжёлые, в частности, для нас, дорожников… Почему – тяжёлые? Во-первых, говорят, что государственный бюджет нашей России оскудел: мол, «западные» финансовые санкции, резкое ослабление рубля, затраты на Крым и Олимпиаду в Сочи, саммиты всякие, грядущий чемпионат Мира по футболу, коренная модернизация российской армии, что-то там ещё… Во-вторых (и это факт), в последние годы было запроектировано много дорожных объектов, что называется, впрок. И капитальных ремонтов, и коренных реконструкций, и новых магистралей. К примеру, проект реконструкции конкретного дорожного участка стоит порядка пятидесяти миллионов рублей. Деньги выделили, разыграли тендер, победитель тендера – с соблюдением всех-всех-всех требований – проект разработал и даже успешно защитил его в Государственной экспертизе. Казалось бы, всё отлично и просто замечательно: можно конкретную дорогу спешно ремонтировать и реконструировать. Ан, нет. Не тут-то было. В проекте (прошедшем через Государственную экспертизу), обозначена стоимость данной реконструкции, к примеру, в два миллиарда рублей. Бюджет же Заказчика, свёрстанный заранее и без учёта реальной инфляции, предусматривает только полтора миллиарда. А бюджет, как известно, это вам не портянка армейская, заскорузлая. Его, блин горелый, хочешь, не хочешь, но выполнять надо. Причём, без серьёзных нарушений. Кому хочется – по формальным признакам-причинам – лишиться «хлебного» места? Никому, ясен пень, не хочется… Следовательно, данный вопрос подлежит дополнительному согласованию и утверждению в Высших (Правительственных), инстанциях. И согласования-утверждения эти могут длиться, как показывает практика, годами. Поэтому и вопрос с конкретной реконструкцией – на годы согласований – откладывается… Но в бюджете Заказчика, тем не менее, заложено ещё пятьдесят миллионов рублей на проектирование ремонта другой дороги. Бюджет – дело святое. Непременно будем проектировать… Ну, оно и получилось – «перепроектирование». Лет так на пять-шесть. С опережением графика, сотрудники, идём. Только за это, увы, нас никто не похвалит. Наоборот, сократят. И не только нас (то есть, вас), но и работников других «дорожных» проектных организаций по всей стране. Как-то так. Реалии – вещь серьёзная…