Ангелы постапокалипсиса: Война (СИ) - Мушинский Олег

Услышал не только я. Крышки с других бочек слетели разом. Одна прилетела рыжему аккурат по затылку. Из бочек полезли люди. Все они держали в руках оружие. Винтовки, пистолеты, сабли. Верзила в плаще вытащил из бочки барабан. Походный, с лямкой через плечо и разрисованный красными узорами. Сама же компания была исключительно в черном. Поверх одежды красовались большие красные пентаграммы с повернутой вниз звездой.

— В сарае культисты! — крикнул снайпер с другого угла. — Это засада!

— Огонь! — тотчас рявкнул боцман.

Половину культистов перестреляли до того, как они успели выбраться из бочек. Из тех, что успели, многие остались там же, куда успели выбраться. Лишь человек пять шустро уползли за укрытие. В их числе был и барабанщик. Его в последний момент оттолкнул тощий хмырь, поймав предназначенную барабанщику пулю.

Я передернул затвор. По парапету между мной и боцманом щелкнула пуля. Я рефлекторно пригнулся. Пулеметчицы полоснули очередью по сараю. Культисты отстреливались редко, но относительно метко. Ранили одного штурмовика да Седьмой пуля оцарапала руку. Пулеметчица только мотнула головой на предложение перевязать царапину и парой очередей достала укрывшегося за стеной культиста.

Барабанщик спрятался за угол и начал отбивать походный марш. Живые мертвецы заметно ускорили шаг. Правда, многие при этом поворачивали головы в сторону сарая, но от него до ворот усадьбы — буквально несколько метров. За выбитой доской я разглядел шею барабанщика и поднятый воротник. Моя пуля вошла аккурат над воротником. Какой-нибудь мародер потом скажет мне спасибо за неиспорченный плащ. Как только барабан стих, мертвецы снова перешли на свой обычный шаркающий шаг. Стрельба, как оказалось, их так не привлекала.

А потом я услышал крик, от которого у меня аж зубы свело. Будто ледяной воды хлебнул. Вопль словно бы слился в одну невидимую, но вполне ощутимую сосульку, и эта сосулька пронзила мой мозг насквозь. Судя по перекошенным лицам штурмовиков, такое ощущение было не у меня одного.

— Демон, — громким шепотом провозгласила Седьмая. — Наконец-то.

"Тебя сегодня точно убьют", — подумал я.

— Внимание! — рявкнул боцман так, что его наверняка и во дворе слышали. — Это кричал шаман культистов. Так он натравливает нежить на нас. Готовьтесь, сейчас попрут все разом!

Нежить действительно заметно ускорила шаг. Не так дружно, как это было под барабан, но куда как более целеустремленно. Группа мертвецов, уткнувшись в ряд бочек под навесом, просто спихнула их с пути.

— Никогда о таком раньше не слышал, — прошептал я, одновременно взяв на прицел того из группы, что шел первым. — Как этот шаман хоть выглядит-то?

— Раньше они ходили с флагом, — ответил боцман. — Флаг черный, на древке черепа.

— Раньше — это когда, боцман? — уточнил я, отправив к праотцам первого в группе.

Я людей с таким флагом ни разу не видел. Мертвецы равнодушно переступали через труп своего бывшего лидера — а, быть может, просто неудачника, случайно оказавшегося впереди всех — и топали дальше к воротам.

— Это когда всё только началось, — ответил боцман. — Тогда еще кто-то верил, что эта шантрапа хоть на что-то сгодится.

На мой взгляд, мертвецы вполне сгодились на то, чтобы перебить здесь всех гражданских. Невелика заслуга, конечно, да и в этом им явно помогли, но свою роль они сыграли. И, похоже, сыграли еще не до конца.

Снова раздался тот же крик. Мертвецы шустро заковыляли к нам. Кроме них, я заметил еще культистов. Вдохновленные воплями шамана, мертвецы не обращали на них никакого внимания. Укрываясь за их спинами, культисты подбирались ближе, стреляя на ходу.

Пулеметы выкашивали врагов дюжинами, но тех оказалось очень много. Крики шамана постоянно подхлестывали мертвецов. Они уже практически бежали. Мы не успевали их уничтожать. Мертвеца ведь мало подстрелить, ему надо обязательно мозг вынести. Если, к примеру, в грудь попасть или там в живот — он даже не поморщится. Те, кому отрывало ноги, ползли дальше на руках. Перед оградой уже вырос целый вал из трупов и стрелки во дворе не могли отстреливать мертвецов на подходе.

— Санитар! — громко позвал кто-то внизу.

Культисты умудрились в кого-то попасть. Затем мы потеряли одного стрелка на крыше. Этому санитар уже не потребовался. Мой коллега с соседнего угла заметил четырех культистов с винтовками на крыше барака. Троих мы с ним подстрелили, четвертый успел спрыгнуть вниз. Высматривая его, я, наконец, заметил шамана.

Это был высокий старикан с длинной всклокоченной бородой. Точь-в-точь такой, какими обычно рисовали в детских книжках злых волшебников. На его одежде даже пентаграмм не было. Демонические знаки в книгах для детей, понятное дело, не рисовали, и злодеи расхаживали в обычной, но обязательно потрепанной одежде.

Возможно, конечно, этот шаман просто прикидывался обычным беженцем, но с его посохом этот трюк не прокатил бы нигде по эту линию фронта. На длинной палке болталась черная тряпка, в которой я бы без подсказки боцмана не признал флаг, но кроме того там на ржавых цепях болтались человеческие головы. Они выглядели свежими. Скорее всего, еще пару часов назад их носили на плечах обитатели поселка.

Шаман задрал голову к небу и скорчил премерзкую рожу. В воздухе сам собой родился ледяной крик. У меня заныли зубы, причем все разом. Когда крик смолк, боль отпустила, а мертвецы рванули вперед. Шаман, напротив, нацелился нырнуть в приоткрытую дверь барака. Ее придерживала женщина в черном платье с пентаграммами на груди и на подоле.

Я выстрелил. Шаман рухнул лицом в дверь. Женщина отпрянула внутрь. Сквозь широкую щель в стене я смог разглядеть, как культистка быстро склонилась над шаманом, а потом пропала из поля зрения. Шаман остался лежать на пороге, а его посох валялся на улице. Мимо прошел живой мертвец. Он наступил на посох босой ногой, но даже не взглянул, что там под ногами валяется.

— Один шаман готов, боцман, — доложил я. — Сколько их всего может быть?

— Где он? — первым делом спросил боцман.

Я указал направление стволом винтовки, одновременно подсказывая, куда именно смотреть.

— Вижу чьи-то ноги, — проворчал боцман, глядя в бинокль. — Ага, вон и флаг.

Мертвецы без всякого уважения шагали прямо по нему. Некоторые сворачивали в открытую дверь, другие ковыляли дальше по улице.

— Отлично, Глаз, — сказал боцман. — Один есть. Если больше воплей не будет, значит, один и был.

Леденящих душу криков мы больше не услышали. Если, конечно, не считать воплей культистов. Без направляющих криков шамана мертвецы утратили концентрацию. Они по-прежнему всей толпой шли на нас, но, сбавив шаг, нашли время оглянуться по сторонам и заметить затесавшихся в их ряды живых. А заметив, тут же их сожрали.

К сожалению, для такой толпы эти культисты оказались на один зубок. К тому же, не все они прятались среди нежити. Кое-кто засел в зданиях и стрелял оттуда. Мертвецы сразу взяли эти здания в осаду, но основная масса продолжала двигаться на нас. Вдобавок, какой-то ушлый культист проскочил между двумя волнами нежити и сумел добежать до ворот. Там вал из тел достиг высоты человеческого роста. Культист заложил под него бомбу и взорвал. Ошметки тел, включая незадачливого подрывника, разлетелись по всему двору.

В проход тотчас хлынула толпа мертвецов. Замолотили пулеметы, наращивая новый вал из трупов, но на этот раз часть мертвецов прорвалась к повозкам. Бойцы они были неважнецкие. Бесстрашные — да, но не более того. С гнилыми зубами да голыми руками против сабель да карабинов со штыками много не навоюешь, если только в придачу к храбрости не изыскать подавляющего численного превосходства. Мертвые, впрочем, его изыскали, и оно уже бегом мчалось по улицам поселка.

— Да что она там копается? — проворчал боцман.

Я бросил взгляд во двор. Лейтенант со своими подручными обшарили уже половину повозок. Большей частью груза оказался домашний скарб, куда я с поправкой на усадьбу включил и мраморные статуэтки. Это были полуголые дамы с кувшинами. Должно быть, из оформления фонтана. В отдельно стоящем ящике обнаружились продукты. Слишком мало для поселка, но вряд ли у них было больше. Будь во дворе армейцы, эти припасы стали бы нашими трофеями. Штурмовики только отодвинули ящик в сторону, чтоб не мешался.