Кто стоял за спиной Сталина? - Александр Островский

Из оглашенного текста явствовало, будто бы 12 июля 1913 г. заведующий Особым отделом Департамента полиции полковник Александр Михайлович Еремин «поставил в известность начальника Енисейского охранного отделения ротмистра Алексея Федоровича Железнякова» о том, что И. В. Сталин-Джугашвили с 1906 г. стал давать агентурные сведения по РСДРП, но после избрания его в 1912 г. членом ЦК партии от дальнейшего сотрудничества уклонился (фото 33){23}.

В день проведения этой пресс-конференции вышел очередной номер американского журнала «Лайф», датированный, однако, 23 апреля. На его страницах впервые появилось в печати факсимиле этого «документа». Публикация сопровождалась статьей одного из первых биографов И. В. Сталина, И. Левина. Последний утверждал, что «письмо» было вывезено после Гражданской войны в Маньчжурию, оттуда попало в США в руки профессора-эмигранта М. П. Головачева, который передал его бывшему русскому послу Б. А. Бахметеву и еще двум русским эмигрантам, которые в 1947 г. ознакомили с ним И. Левина. Последний связался с бывшим жандармским генералом А. И. Спиридовичем и получил от него подтверждение подлинности этого документа{24}. Летом 1956 г. И. Левин опубликовал книгу «Великий секрет Сталина» и попытался в ней обосновать версию о связях И. В. Сталина с царской охранкой. Однако, несмотря на то что книга составляла более 100 страниц, никаких новых аргументов, кроме названных выше, он фактически не привел{25}.

Одновременно с «письмом Еремина» на страницах «Лайфа» появились воспоминания бывшего советского разведчика А. М. Орлова (настоящая фамилия — Фельбинг), из которых явствовало, будто бы в середине 30-х гг. его знакомый работник НКВД Штейн обнаружил в бывшем кабинете В. Р. Менжинского папку агентурных донесений И. В. Сталина, адресованных на имя вице-директора Департамента полиции С. Е. Виссарионова. С этим открытием Штейн познакомил своего бывшего начальника В. А. Балицкого, с 1934 по 1937 г. возглавлявшего НКВД Украины, тот — И. Э. Якира, а И. Э. Якир — М. Н. Тухачевского, Я. Б. Гамарника и др. Верхи армии стали готовить против И. В. Сталина заговор, он был раскрыт, что и явилось причиной возникновения так называемого дела Тухачевского{26}.

Невероятность «воспоминаний» А. М. Орлова настолько очевидна, что вопрос об их достоверности критиками версии о связях И. В. Сталина с царской охранкой даже не поднимался. Зато вокруг «письма Еремина» на страницах зарубежной прессы сразу же разгорелась бурная полемика. Ее материалы сравнительно недавно были собраны и опубликованы Ю. Фельштинским в книге «Был ли Сталин агентом охранки?»{27}.

Один из участников этой дискуссии, Г. Аронсон, обратил внимание на то, что в «письме Еремина» И. В. Джугашвили именуется Сталиным, хотя летом 1913 г. под этим литературным псевдонимом его почти никто не знал{28}, а также на то, что за месяц до «написания» письма, 11 июня 1913 г., А. М. Еремин был освобожден от должности заведующего Особым отделом Департамента полиции и назначен начальником Финляндского жандармского управления{29}.

Тогда же «письмо Еремина» было подвергнуто экспертизе сотрудником Нью-Йоркского университета, криминалистом по профессии, Мартином Тейтелем, который обратил внимание на несовпадение оформления этого письма с оформлением некоторых других документов, вышедших в это время из стен Особого отдела Департамента полиции, и поставил под сомнение подпись А. М. Еремина{30}.

Обнародование результатов экспертизы М. Тейтеля не понравилось правительству США, и Сенат начал специальное расследование, в результате которого было обращено внимание на ряд ошибок и неточностей, допущенных М. Тейтелем, но одно из главных его заключений о расхождении в оформлении «письма Еремина» и других документов Особого отдела Департамента полиции того же времени Сенату опровергнуть не удалось{31}.

В ходе развернувшейся полемики было приведено много неудачных аргументов как с одной, так и с другой стороны. Но подавляющее большинство историков встретило «письмо Еремина» скептически, и его подлинность вызвала большие сомнения. С тех пор за рубежом появилось много книг и статей о Сталине, но версия о его связях с царской охранкой не получила распространения{32}.

Одно из немногих исключений в этом отношении представляет лишь книга бывшего американского разведчика, дипломата и журналиста Эдварда Смита «Молодой Сталин»{33}. Э. Смит вынужден был признать сомнительность «письма Еремина», но без всяких доказательств предложил новую версию, согласно которой И. В. Сталин стал секретным сотрудником не в 1906 г., а после исключения из семинарии, в 1899 г.{34}.

Отказавшись от использования «письма Еремина», Э. Смит выдвинул некоторые новые «аргументы» в пользу версии о связях И. В. Сталина с охранкой. Так, обратив внимание на то, что в 1906 г. в протоколах IV (Стокгольмского) съезда РСДРП И. В. Сталин фигурирует под фамилией Иванович, а в стокгольмской гостинице он проживал под фамилией Виссарионович, Э. Смит сделал вывод о том, что в Стокгольме И. В. Сталин жил по паспорту, выданному ему не партией, а Департаментом полиции. Смехотворность этого «открытия», сделанного бывшим разведчиком, поражает. Иванович — это партийный псевдоним, а Виссарионович — фамилия для легального проживания. Но даже если бы было установлено, что И. В. Сталин имел два паспорта на обе названные выше фамилии, полицейское происхождение одного из них требовало бы доказательств, которые в книге Э. Смита отсутствуют{35}.

Столь же «убедительно» и другое его «научное открытие». Исходя из того, что в 1909 г. из сольвычегодской ссылки И. Джугашвили бежал в июне, а паспорт, с которым его задержали в 1910 г., был выдан в мае 1909 г., Э. Смит тоже сделал вывод о полицейском происхождении этого документа. Между тем, если И. В. Сталин использовал чужой паспорт, он мог быть выдан в любое время. Любую дату можно было поставить в паспорте и в том случае, если он являлся фальшивым{36}.

Подобный же характер имеют и другие аргументы, использованные Э. Э. Смитом.

С тех пор об И. В. Сталине за границей написано много книг. Однако никаких доказательств в пользу версии о его связях с царской охранкой зарубежным историкам привести не удалось. И все попытки возрождения этой версии связаны лишь с повторением тех «открытий», которые были сделаны Исааком Левиным и Эдвардом Смитом.

Наша современная сталиниана

Сразу же, как только «письмо Еремина» появилось в печати, Комитетом Государственной Безопасности при Совете Министров СССР была проведена его экспертиза, которая поставила под сомнение его подлинность (см. письмо председателя КГБ при СМ СССР Ивана Александровича Серова на имя секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущева от 4 июня 1956 г. (фото 34)){1}.

Но прошло пять лет, и именно тогда, когда страсти вокруг этого «документа» за границей стали утихать, его «оригинал» (еще один!) был «обнаружен» в СССР. «Открытие» сделал ныне покойный историк Георгий Анастасович Арутюнов. По его словам, этот «документ» он обнаружил в 1961 г. в Центральном государственном архиве Октябрьской революции{2}.

После того как об этом «открытии» в годы перестройки со страниц печати поведал его коллега, профессор Московского государственного института международных отношений Федор Дмитриевич Волков, 20 января 1995 г. я имел встречу с Г. А. Арутюновым. В беседе со мной он подтвердил изложенные Ф. Д. Волковым факты, а также заявил, что о сделанном «открытии» он сразу же поставил в известность ЦК КПСС, и тогда же, в начале 1960-х гг., был приглашен туда на совещание, специально посвященное вопросу о «письме Еремина».

Во время нашей встречи Г. А. Арутюнов не только не смог разыскать снятую им копию этого «документа», не только не дал ответа на вопрос о том, в каком виде (рукопись, машинопись, фото, ксерокс) она существовала у него, но и не сумел объяснить, где (в общем читальном зале, в архивохранилище или в спецхране ГАРФ) было сделано его «открытие»{3}.

Не исключено, что в начале 60-х гг. возможность использования «письма Еремина» в борьбе против культа личности И. В. Сталина действительно рассматривалась, а тем человеком, которому предполагалось доверить вынесение этой версии на страницы советской печати, был А. И. Солженицын. Основанием для такого предположения является то, что версия о связи И. В. Сталина с царской охранкой нашла отражение в романе А. И. Солженицына «В круге первом»{4}, вопрос о публикации которого на страницах журнала «Новый мир» решался летом 1964 г.{5}.