Ангел из Монтевидео - Жерар Вилье
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да, это явно была не Армия спасения.
– Как вы назвали вашу организацию?
– "Команде касса тупамарос", – вполголоса поведал консул.
Малко уже смекнул, что к чему. Однако ему хотелось копнуть поглубже. Он ободряюще улыбнулся дипломату. Лаура Иглезиа смотрела ему в рот.
– Ваша деятельность принесла плоды? – непринужденно спросил он.
Хуан Эчепаре все больше и больше нервничал. Он повернулся в сторону двух охранников, валявшихся в гамаках за верандой.
– Думаю, нам удалось оказать стране важную услугу, – скромно сказал он. – Боевики стали принимать нас всерьез.
Выражение лица у него было такое гнусное, что Малко сразу все понял. Эта их организация напомнила ему о другом.
– Во Вьетнаме, – медленно произнес он, – ЦРУ осуществило программу «Феникс», которая ставила своей целью физическое уничтожение командного состава армии вьетконговцев. Принятые меры выходили, скажем так, за рамки законности. У меня сложилось впечатление, что такие же цели преследует и ваша организация.
Было слышно, как тихо пролетел ангел. С крыльями, обагренными кровью. Парагвайский консул уставился на кончики своих ботинок. Луара Иглезиа сняла ногу с колена. Крис кашлянул.
– Вроде того, – вымолвил Хуан Эчепаре глухим, еле слышным голосом.
Призвания убийцы у него явно не было.
* * *Второй стакан неразбавленного виски развязал парагвайскому консулу язык. Перегнувшись через стол, он сказал Малко:
– Понимаете, арестуешь тупамарос, а они тут же убегают. А смертной казни в Уругвае нет... И тогда...
И тогда он вместе с ЦРУ ее восстановил. Частным порядком и на благо народа... Облегчив душу признанием, дипломат разоткровенничался. Теперь Малко знал об этой организации все. Американцы поставляли деньги и оружие, а Хуан – исполнителей. Своего рода программа «Феникс», только с меньшими затратами, ведь Уругвай – страна небольшая. Лаура Иглезиа оказалась страшной женщиной, прямо жандармом в юбке. Больше всего она сожалела о том, что ей ни разу не привелось своими руками пытать боевика...
Нечего сказать, милое создание.
Малко подумал о том, в какую беду попала Морин Барбер. Знала ли она, что ее муж руководил предприятием по планированию политических убийств? А ведь его, без сомнения, поэтому и похитили.
– Сколько таких акций вы провели? – поинтересовался Малко.
– Одиннадцать.
Лаура скромно потупила взор.
– Двенадцать, – поправила она. – Сеньора Кат...
– Ах да, правда, – воскликнул Хуан Эчепаре, – но тут случилась накладка. Эта была наша первая акция. – Он понизил голос. – Энрике сплоховал. Перенервничал и нечаянно убил жену намеченной жертвы. Такая жалость. Все газеты об этом писали.
Расследование, разумеется, зашло в тупик. Спасительным образом раз и навсегда.
Малко различил огонек брезгливости в серо-голубых глазах Криса Джонса.
– Кто такой Энрике? – спросил он.
Хуан Эчепаре кивнул в сторону веранды.
– Толстяк с усами. Славный парень. Он давно уже у меня на службе. Я ведь работал с Барбером еще в Асунсьоне. Другого зову Анджело.
Малко с трудом скрыл свое отвращение.
– В следующий раз Энрике был точнее?
Хуан Эчепаре ответил лукавой и довольно мерзкой улыбкой.
– Конечно, конечно, но прежде всего мы изменили тактику. В полицейском управлении сказали, что убийство на глазах у всех вызывает дурные последствия. Тогда Барберу пришла в голову счастливая мысль. Вместо того, чтобы убивать, организовывали похищения...
Да, такова была ирония судьбы.
– А потом? – вежливо осведомился Малко.
– Мы их никогда не пытали, – уверил консул. – Они не страдали. Анджело и Энрике укладывали тело в старую бочку со свежим цементом и бросали в Рио-де-ла-Плату. Где илистое дно и достаточно глубоко...
Час от часу не легче: американские спецслужбы позаимствовали методы у мафии. С учетом цен на цемент и использованные бочки такая практика не должна была обременять бюджет.
Восприняв молчание как критику, Хуан Эчепаре уточнил:
– Как бы то ни было, следов никаких не остается. А если тело не найдено, никто не может доказать, что человек умер.
Блестящие операции. И ужасные. И при этом Рон Барбер безусловно оставался добросовестным работником, хорошим отцом семейства и патриотом. Малко предпочел больше об этом не думать, ему хотелось как можно быстрее убраться отсюда в свой замок. И пусть волки перегрызут друг другу глотки. Он бросил взгляд на двух охранников, загорающих за верандой. Тихие люди, но они сеют ужас.
Чтобы побороть неприятное чувство, ему пришлось вспомнить о берлинской стене, о большевистской лжи, о жестоком насилии в советском мире концентрационных лагерей. Самураи в древней Японии тоже не всегда и не во всем одобряли то дело, которому служили.
– Кто следующий в вашем списке? – спросил он.
Хуан Эчепаре покачал головой.
– Не знаю. Решения принимал сеньор Барбер. Он собирал сведения. Я знаю только, что он хотел узнать, кто скрывается под кличкой «Либертад», чтобы его убрать. Один из главных руководителей боевиков. Нам неизвестно, кто этот человек.
По-видимому, Либертад их упредил. Нанес ответный удар. Вместо кристально честного работника, похищенного страшными боевиками, Малко обнаружил две террористические организации, сцепившиеся друг с другом в смертельной схватке.
– Что вы намерены теперь делать? – спросил он.
– Не знаю, – признался Хуан Эчепаре. – Если я могу вам помочь...
Что-то беспокоило Малко.
– А как Рон Барбер находил своих недругов? – полюбопытствовал он. – Полагаю, в телефонной книге тупамарос не упомянуты.
Хуан Эчепаре улыбнулся мерзкой слащавой улыбкой.
– Но я же сказал, ему доносили.
– Кто?
Последовало молчание. Консул вдруг вспомнил об осторожности. Они ступили на опасную почву. Однако Малко гнул свое:
– У него было несколько осведомителей? Парагваец кивнул.
– Да, но особенно активен был один, он очень многое выведал. Молодой человек.
– Вам известно его имя?
– Да, – нехотя бросил дипломат.
– Почему же он предал?
– Насколько я знаю, сеньор Барбер предложил ему прекрасный гоночный автомобиль. Марки «порш». Парень без ума от машин...
Один «порш» против двенадцати человеческих жизней. Сделка, судя по всему, выгодная. Малко как раз и нужен был предатель. От Хуана Эчепаре явно толку было мало. А вот этот предатель был, кажется, хорошо осведомлен. Наверно, он мог бы узнать, где прячут Рона Барбера.
– Я хочу связаться с человеком, который работал на Барбера, – тоном, не терпящим возражений, сказал Малко. Хуан Эчепаре украдкой поглядел на Лауру Иглезиа.
– Его зовут Кабреро, – сказал он. – Фидель Кабреро. Лаура его знает. Думаю, она могла бы помочь вам тайно с ним связаться.
– Когда?
– Сегодня вечером, если вы желаете, – сказала молодая женщина. – Я знаю, где его найти. Около одиннадцати.
– Очень хорошо. Заскочите за мной в «Виктория-Плаца».
По крайней мере, теперь у него есть что-то в заначке.
Дипломат же явно испытывал огромное облегчение, что ему не надо никуда ехать самому.
– Если вам понадобятся Энрике или Анджело... – предложил он.
Малко покачал головой. До бочки с цементом дело пока не дошло.
– Кроме вас двоих, – спросил он, – кто знает о предательстве этого парня?
– Думаю, никто, – ответил Хуан Эчепаре.
Малко надеялся, что тот не ошибается. Теперь он уяснил себе, почему тупамарос не убили, а только похитили Рона Барбера.
Он поднялся, дипломат и телохранители последовали его примеру.
– Я буду держать вас в курсе, – обещал Малко.
Хуан Эчепаре с сомнением поглядел на него:
– Боюсь, сеньора Барбера вам не найти. У тупамарос везде тайники. Этих боевиков зовут кротами, потому что они живут под землей и роют себе укрытия в самых невероятных местах. Наверняка они его убьют.
– Надеюсь, я успею найти Барбера до того, – без обиняков ответил Малко.
Пожимая ему на пороге руку, парагваец, понизив голос, сказал:
– Прошу вас никому не говорить, что вы видели здесь донью Марию-Изабель. Я очень люблю ее фотографировать, но ее муж мог бы неправильно истолковать...
– Можете на меня положиться, – без тени улыбки пообещал Малко. – Люди так злы.
Успокоившись, дипломат пожал руки и обоим телохранителям.
– До встречи, кабальерос.
Крис и Милтон глупо улыбнулись в ответ. Кабальерос их называли первый раз в жизни.
Лаура крепко сжала руку Малко и посмотрела ему прямо в глаза.
– До скорого, – сказала она.
Снова появились два охранника. Забравшись в «кадиллак», Крис бросил:
– По-моему, секретарша положила на вас глаз.
– Не дай Бог, – отозвался Малко.
Озабоченный более прозаичными вещами, Милтон Брабек проворчал:
– Сдается мне, что мы попали в дерьмовое положение.
Это еще было мягко сказано.
Длинный «кадиллак» мчался по тихим улочкам Карраско. Малко опустил окно, и машину наполнил теплый воздух. Дело было 27 декабря, в самый разгар южного лета.