Майн Рид: жил отважный капитан - Андрей Танасейчук

В пресвитерианском по преимуществу Белфасте единственным отдаленно отвечавшим новым требованиям учебным заведением была так называемая «Академия Белфаста», которую на протяжении нескольких десятилетий возглавлял доктор Уильям Брюс. К началу XIX столетия стало ясно, что «академия» Брюса, несмотря на довольно высокий в целом уровень преподавания в ней, не отвечает современным условиям. К тому же она не давала высшего образования, открывавшего путь к замещению определенных должностей и, следовательно, к более высокому социальному статусу.

В 1809 году в Белфасте был создан комитет из числа состоятельных и уважаемых горожан (главным образом негоциантов и пресвитерианских священников) с целью учреждения школы нового типа, которая должна отвечать насущным нуждам и, как гласил опубликованный в местной газете меморандум, «соответствовать представлениям о полном, стройном и обширном образовании». Инициативу поддержал крупнейший местный землевладелец лорд Донегалл. Он же предоставил землю под строительство. Комплекс зданий взялся проектировать Джон Соун[7]. Горожане собрали необходимые средства. Осенью 1814 года в академии начались занятия. На открытии прозвучало, что задачей нового учебного заведения «является распространение полезного знания, особенно среди средних слоев общества — как необходимость, а не роскошь жизни».

Обучение в академии было двухступенчатым. В «классической» школе оно длилось четыре года (в ней обучались дети в возрасте 12–16 лет). Затем желающие могли продолжить образование на так называемом «коллегиальном», то есть университетском отделении, предполагавшем получение высшего образования. Оно также предусматривало четырехлетний курс. Подавляющее большинство из тех, кто продолжал обучение, готовились со временем занять церковную кафедру и стать пресвитерианскими священниками. Теологические дисциплины формировали основу учебного курса. Студенты изучали историю Церкви, богословие, труды комментаторов Священного Писания, особое внимание обращалось на критическое осмысление Ветхого Завета (показательно, что студенты учили древнееврейский язык). Изучались, конечно, не только теологические дисциплины, — отнюдь не все учащиеся коллегиального отделения готовились в священники, и велась серьезная подготовка в области математики и геометрии, физики («натуральной философии»), древней и новой истории, географии, классических языков (в добавление к древнееврейскому учили латынь и древнегреческий). Если студент, например, видел себя в будущем врачом и его интересовала медицина, он мог прослушать курсы анатомии и фармакологии. Особое место занимали риторика и логика — ведь священник должен быть хорошим оратором и умелым полемистом. Занимались спортом, преподавался иностранный язык (французский), весьма основательно готовили по английскому языку (главное внимание уделялось правописанию) и классической литературе.

Плата за обучение была довольно высока. Когда Томас Майн Рид-младший стал студентом коллегиального отделения, в среднем (не все дисциплины были обязательными, и это давало возможность несколько снизить стоимость учебы) она составляла более 20 фунтов стерлингов в год — весьма значительные по тем временам деньги. В эту сумму, понятно, не входили проживание, питание и т. п. В отличие от школьников, студенты могли жить вне стен академии, но за все должны были платить сами — точнее, их родители. Несмотря на то, что нести такие расходы было нелегким бременем, преподобный Томас Майн Рид шел на это в уверенности, что через четыре года его старший сын получит высшее образование и со временем, так же как и отец, станет пресвитерианским священником.

Надеждам его не суждено было сбыться. Не стоит думать, что будущий писатель оказался нерадивым студентом. Напротив, в целом, учеба давалась ему довольно легко. Особенно преуспевал он в языках, изучении классической литературы, математике, в ораторском искусстве, считался одним из первых спортсменов академии. Но с теологией у него совсем не ладилось. В своих мемуарах вдова писателя приводит весьма красноречивый эпизод, когда студенту Риду поручили прочесть молитву, а он начисто забыл текст и замолчал после первых же произнесенных им строк. Впрочем, его самого это обстоятельство, похоже, не слишком расстраивало, — видимо, он довольно быстро понял, что у него иное призвание, не связанное с церковной кафедрой. Какое? Едва ли тогда он много думал об этом. В конце концов, 17 лет — не тот возраст, когда размышляют о будущем — больше живут в настоящем.

Как и многие студенты, Майн Рид жил вне стен учебного заведения. Вместе со своим товарищем по коллегиальному отделению и двоюродным братом Арчибальдом Ридом они на двоих снимали квартиру неподалеку от академии. Можно только гадать, какое место в их совместном времяпрепровождении принадлежало учебе, но ясно то, что в табели приоритетов их повседневной жизни явно не она занимала первую строчку. Молодой человек, впервые очутившийся за пределами привычного провинциального окружения, с головой окунулся в столичную (а Белфаст, без преувеличения, можно считать столичным центром, — по крайней мере, в пределах Северной Ирландии) жизнь. Большие дома и мощеные улицы, экипажи, элегантные господа и нарядные дамы, балы и вечеринки, походы в оперу и театр — весь блестящий мир крупного города — это по-настоящему должно было увлечь и захватить юношу, никогда прежде не покидавшего пределов Баллирони и Кэйтсбриджа и не изведавшего ничего, кроме деревенской жизни. Убедиться в том, что это произошло, помогает эпизод, о котором уже в зрелые годы с улыбкой вспоминал сам писатель. Суть его сводится к следующему. Преподобный Томас Майн Рид, частенько посещая Белфаст по делам прихода, неизменна навешал сына. И вот однажды, уже ближе к вечеру, Арчибальд Рид и его кузен собирались на бал. Повсюду в их комнате были разбросаны предметы мужского туалета, а на самом видном месте (на столе) возвышалась только что доставленная посыльным покупка — пара элегантных кожаных бальных туфель, их молодой Майн Рид приобрел для танцев и грядущим вечером намеревался обновить. Внезапно он расслышал знакомые шаги — походку отца невозможно было спутать: тот прихрамывал и при ходьбе опирался на трость. Сейчас он тяжело поднимался по лестнице (студенты снимали комнату на втором этаже). Немедленно пакет с обувью полетел под кровать, одежду, скомкав, сунули в шкаф, но в суете не успели убрать главную улику — щипцы для завивки. Майн Рид-старший вошел в комнату и сразу обратил внимание на этот достойный осуждения инструмент.

— Это принадлежит тебе? — сурово спросил он сына.