Дремлет земля - Лоуренс Джеймс

Тот, что повыше, Симеон, был славным парнем, хотя и казался старше своих лет - что поделаешь, жизнь знахаря быстро старит человека. А вот тот, что постарше, Зебадия (Богарту всегда нравились странные псевдонимы), сильно отличался от первого. Долговязая Лиз сразу поняла, кто он такой. Жулик, развратник и, может быть, карманник. Ей нужно будет не спускать глаз с постельного белья и проследить за тем, чтобы никто из девиц не соблазнился его медоточивым голоском и плутоватыми глазками. И если для ублажения мистера Зебадии понадобится женщина, то это будет сама мистрис.

Оказавшись в комнате, в безопасности, ее гости обсуждали свои планы.

- Саймон, ты должен был рассказать мне все это раньше, - упрекнул Богарт. - Но все кончилось. И давно.

- Нет. Все едва начинается, Богги. Сейчас, когда мы благополучно добрались до места, мы должны войти в контакт с нашим человеком. Агент партизан, кузнец Эдрик, скоро поймет, что мы здесь. Лучше будет, если он сам найдет нас. В таких местах, как это полно шпионов Мескарла. Все стены кишат нюхачами.

- Ага. А кровати - клопами, которые не только подслушивают.

- Идем. Здесь нам больше нечего делать. Спустимся в столовую и попытаемся запихать в себя ту кашу, что подают у девицы Элизабет. И будем держать ушки на макушке. Должно быть, сюда заглядывают крепостные Мескарла.

- Судя по тому, что говорил наш дражайший полковник, хотя я большую часть его речи продремал, мне кажется, их гораздо лучше назвать рабами, чем крепостными. А что до каши Долговязой Лиз, то по-моему ею лучше всего чистить от ржавчины те тесаки, которые мы вынуждены носить здесь. Судя по всему, она моет в ней ноги. Или еще чего похуже!

Они спустились вниз. Общая столовая была забита шумной толпой. Им удалось проскользнуть и примоститься на краю грубой деревянной скамьи. Им швырнули миску похлебки, ломоть ржаного хлеба и металлические ложки, несшие на себе следы всех предыдущих пользователей.

Девушка-служанка, неряшливо одетая шлюха, прокладывала себе путь мимо битком набитых столов, не обращая внимания на колкости. Какой-то бородатый здоровяк попытался запустить руки под ее заляпанную жиром юбку. Не говоря ни слова, она с ужасающей силой ударила его по башке. Глиняный горшок с кашей раскололся, обрызгав разразившихся проклятиями едоков липкой жижей. Тот, на которого пришелся удар, коротко простонал и рухнул лицом на стол. Кусочки жира и овощей застряли в его бороде и на веках. Девица вцепилась в его жесткие волосы, скинула назад со скамьи, и он улегся на грязный тростник, устилавший пол.

Поставив ногу на спину потерявшего сознание человека, она визгливо крикнула:

- Вот и еще один! Созрел для навозной кучи!

Едоки одобрительно вопили, а в это время верзила-немой протолкался к девице, нагнулся и поднял с пола пьяницу за шею и промежность. Держа его над головой, немой вышибала прошествовал сквозь веселящуюся толпу к двери на задний двор. В столовой стало тихо, все ждали чего-то.

Богарт вопросительно повернулся к своему соседу, но тот поднял палец, призывая к молчанию. Где-то на заднем дворе раздался громкий плеск. Будто что-то тяжелое плюхнулось в крем для торта. Что не соответствовало истине. Или в навозную жижу. Что соответствовало.

После того, как стихли аплодисменты, Саймон вновь принялся за еду, постепенно втягивая в разговор угрюмого человека, сидевшего рядом с ним. Его звали Ричард, и он был писцом, принятым ко двору бароном Мескарлом. Да, он знает кузнеца Эдрика, но не дружит с ним. Вовсе нет. С Эдриком опасно знаться. Дурная компания. Опасная компания. Человек, который хочет изменить порядок вещей. Вплоть до барона. Но главнейший лейтенант барона, де Пуактьер, скоро все о них разузнает и заточит под стражу. Ферониум? Каждый знает, где его добывают, и барон - один из самых важных людей на всей Сол Три, потому что владеет ферониумом.

Мудреная штука, этот ферониум. Не так-то безопасно им владеть. Ну как же, он помнит, как однажды в космопорту раскололся контейнер, и половина крепостных, оказавшихся поблизости, покрылись ужасными ожогами и бубонами. Большинство из них умерло.

Саймон был рад такому источнику информации. Ричард не очень-то хотел разговаривать, но то, что он вынужден был сказать, было интересным. Однако кое-что, вроде того, что ферониум появился в качестве побочного продукта при взрыве расщепляющихся материалов во время большой войны и что он жизненно важен для подпространственного привода космолетов, было скучноватым, потому что общеизвестным. Даже бродячий лекарь должен был все это знать, и Саймон вежливо посоветовал писцу рассказывать байки своей бабушке, причем Саймон попутно охарактеризовал привычки этой бабушки.

Ричард подскочил.

- Слушай, знахарь. Будешь грубить тем, к кому прислушивается лорд, вроде меня, и вскоре будешь делать только ту работу, которую никто не хочет делать, и воротничок будет подходить тебе гораздо больше, чем эти фланелевые лохмотья. Правда, шею тебе он будет тереть посильнее.

- Ты, мерзкий червяк! Шныряешь тут повсюду и грозишь честным людям железными воротниками! Почему бы тебе не назвать их прямо, сладкоречивый ублюдок? Ошейник раба!

В их разговор вклинился мужчина, казавшийся еще более громоздким, чем немой вышибала. На его обнаженной груди и кожаном фартуке были сотни шрамиков и отметин от искр, которые вылетают из раздуваемого горна. Саймон поймал взгляд Богарта. Должно быть, это кузнец Эдрик. Их связной с партизанским движением Сола.

Писец привстал. На его лице была та неприятная смесь трусости и высокомерия, которая появляется у любого мелкого чиновника, когда он чувствует, что ему угрожает.

- Только таких слов и можно было ожидать от тебя, кузнец. От тебя и твоих друзей из леса. Очень скоро ты сможешь повторить все это милорду де Пуактьеру. Когда я поведаю ему о твоих словах, он с удовольствием окажет тебе гостеприимство в замке, пока тебя будут допрашивать. Ну, ударь меня, если хочешь. Только помни об этом, когда тебя вздернут на дыбу, и твои суставы растянутся, а руки выскочат из плеч. Помни, ты будешь плясать на виселице, а я, Ричард-писец, буду стоять рядом на площади и смеяться над тобой. А теперь прочь с дороги, собака, я иду к милорду.

Кузнец уже поднял было руку, чтобы ударить самоуверенного доносчика, но тут его остановил спокойный голос.

- Погоди, друг. Он говорит правду.

- Кто ты такой? Чего вмешиваешься?

- Я - лекарь. Симеон. А это - мой помощник. Его зовут Зебадия. Тронешь этого негодяя, и умрешь наверняка. Страшной смертью.

- Подумай, кого называешь негодяем. Хочешь присоединиться к нему? Он-то ведь точно умрет.