Королевская кровь. Книга вторая - Ирина Котова

Принцесса сунула в рот еще кусочек лепешки, налила в высокий фарфоровый стакан лимонада, запила. С сожалением глянула на расправленную постель, подошла к окну, перекинула ногу через подоконник и спрыгнула вниз, благо, было совсем не высоко. Прохрустела ногами по выброшенным драгоценностям, отошла, но быстро вернулась, подняла что-то, зажала в руке.

Через пару минут она уже быстро шла в темноте по парку, стараясь сориентироваться и при этом избегать освещенных мест. Шла долго, минут сорок, пока не уткнулась в высокую, сложенную из белого камня ограду, и еще минут десять брела вдоль нее, слушая трели неспящих птиц и вдыхая тяжелый аромат ночных цветов. Узкий месяц давал, тем не менее, достаточно света, и она издалека увидела калиточку, побежала к ней.

«Видимо, воров здесь не боятся, — подумала Ани, открывая изнутри хлипкую щеколду и распахивая калитку с душераздирающим скрипом. — Хотя кто в своем уме полезет воровать у драконов?»

Теперь она двигалась по булыжным мостовым, стараясь уйти по улицам как можно дальше от дворца. Не было ни патрулей, ни стражников, редкие встречающиеся люди не стремились пристать или выяснить, куда это направляется одинокая женщина в белой рубахе. Даже странно, такая безмятежность и отсутствие подозрительности.

Очень долго шла по городу, опять замерзла и вовсю зевала, но останавливаться не собиралась. Ани обратила внимание, что не были ни припаркованных, ни проезжающих машин, иногда катились мимо телеги, запряженные осликами, и все.

«Если получится выйти из города, — думала она, — можно будет попроситься к кому-нибудь на ночлег, или посмотреть гостиницу. Расплачусь прихваченным золотом, а дальше буду действовать по ситуации. Главное — затеряться, в таком городе это не сложно, а дальше уже искать тех, кто поможет добраться обратно до Рудлога».

Она шла уже более двух часов, когда дома стали встречаться реже, между ними стали попадаться пустыри, а под ногами начал иногда поскрипывать песок. Ноги в тонких чешках нещадно болели от камней мостовой, и тело умоляло наконец-то поспать. Поэтому она направилась в первый попавшийся дом с надписью «Сарай», и там, у невозмутимого усатого хозяина сняла комнату, расплатившись золотым кольцом. Ей честно отсчитали сдачу, сложив ее в мешочек, оказавшийся ну очень увесистым. И беглянка, поднявшись наверх, наконец-то уснула крепким сном смертельно уставшего человека, несмотря ни на грубые простыни, ни на душный воздух в комнате.

Она не могла видеть, как через час после ее появления у гостиницы приземлялся белый дракон, как кланяющийся и прижимающий руку к сердцу хозяин возвращал драгоценное кольцо, получив за него полную стоимость и еще сверх того. Как провожал он обнаженного огромного мужчину в ее комнату. Не чувствовала она и то, как ее взяли на руки и понесли, и долго несли обратно, опасаясь оборачиваться, чтобы не будить. Ангелина спала, и ей снилось ласковое, укачивающее море, и запах соли и солнца.

На следующий день она проснулась поздним утром на низкой кровати в мраморной золотой спальне и невозмутимо встретила взгляд сидящего в кресле Владыки Города. Его глаза были совершенно обычные, зеленые, и он, слава Богам, был одет.

— Теперь с тобой будет ночевать служанка, а в саду будет стоять стража, — сказал он очень спокойно своим рокочущим голосом. — Люди в Городе оповещены, что за укрывательство и помощь тебе будут наказаны.

Она не удержалась-таки и насмешливо изогнула уголки губ. Что ж, задача усложняется.

Ее похититель внимательно глянул на нее, поднялся и вышел, чтобы не смущать гостью в ее спальне. А она осталась недоумевать — что же все-таки ему от нее было нужно? И как, во имя святых отшельников, он ее нашел?

Через минуту после его ухода в спальню вошли служанки, замерли у входа, попросили позволения помочь госпоже.

— Что значит «сафаиита»? — спросила она у молчаливой Сурезы, провожающей ее до купальни, пока остальные быстро приводили в порядок спальню, протирали полы и столики, меняли вазы с фруктами и кувшины с напитками.

— Та, которая имеет право повелевать, госпожа, — почтительно ответила служанка, открывая перед ней дверь.

— А «малита»?

— Та, кто имеет обязанность прислуживать, госпожа.

Ангелина вошла в купальню, скинула рубаху, погрузилась в бассейн с прохладной, словно минеральной водой, пузыриками щипавшую ее кожу. Она долго и с удовольствием плавала, затем выбралась, пошла в чашу с горячей водой, отказавшись от помощи, сама намылилась, ополоснулась. Вязкое мыло было маслянистым, с сильным ароматом роз и лилий.

— Мне нужно другое мыло, Суреза. У этого слишком сильный запах, у меня голова разболится к концу дня.

— Хорошо, госпожа. Я передам мыловарам ваше пожелание.

Ани завернулась в нагретое полотенце, приготовленное служанкой, завертела головой в поисках зубной пасты и щетки. Вчера она не обратила внимания на их наличие, а сейчас проскользнула мысль — а вдруг здесь ими не пользуются? Хотя никакого неприятного запаха она от общающихся с ней не слышала, но мало ли.

— Чем вы чистите зубы?

Суреза выставила перед ней горшочек с массой светло-зеленого цвета и щетки, почти такие же, как у них, только с какой-то растительной щетиной, которая была расположена вокруг рукоятки.

— Спасибо.

«Паста» оказалась приятной и освежающей, с привычными нотками мяты и травяным привкусом. Не все так плохо. Кормят, моют, одевают, за побег даже пальцем не грозят. Осталось выяснить, зачем эти хлопоты. И попасть домой.

В спальне было чисто и свежо, несмотря на жаркий день снаружи. Снова накрытый стол, и снова лежащее на столе золото. Теперь на широком плоском блюде, и исключительно кольца, изящные и массивные, с камнями и без, и сверху, подмигивая большим изумрудом — то самое кольцо, которое она вчера взяла с собой.

— Дары Владыки? — иронично спросила она у служанок, замерших у стен.

— Да, госпожа, — робко ответила одна из младших, Майя, кажется. Она была покрупнее сестры, и кожа чуть посветлее.

— И обратно вы их ему не понесете, конечно?

— Не можем, госпожа, — служанка опустила глаза.

— И себе забрать не можете?

Ответом были испуганные взгляды и качание голов.

— Понятно, — проговорила Ангелина, перехватила тяжеленное, готовое треснуть от драконьей щедрости блюдо, подошла к окну и высыпала содержимое на землю. Вчерашние подарки неаккуратной грудой все еще лежали под окном, и убирать их никто не собирался.

Заодно она заметила и маячивших в некотором отдалении стражников, и работников, что-то делающих в саду.

Служанки смотрели на нее с плохо скрываемой укоризной. Вообще мимика у тех представителей этого народа, которых она уже видела, была очень живой, богатой, скрывать чувства они не умели, и поэтому все было понятно, даже если они переговаривались на своем языке.