Сумочка из крокодиловой кожи. Криминальный детектив и мелодрамы Кольского полуострова - Вячеслав Денисов

– В тот момент, когда тебе грозила смертельная опасность, наша доченька ещё не была крещёной девочкой, – задумчиво ответила Лизина мама и тут же добавила: – Видимо уже тогда Господь знал, что она уверует в него и обратится к нему с такой мольбой.

– Во всяком случае, – продолжил отец, – в тот момент я подумал о том, что Господь смилостивился и, простив все мои прежние прегрешения, позволил перед неминуемой гибелью воочию увидеть ваши образы, самые дорогие и милые моему сердцу.

– Вероятно, так оно и было? Наш Господь милосерден…

– Да, несомненно, – согласился отец и тут же добавил: – Но уже буквально через какое-то мгновение и ты, и Лизонька исчезли из моего видения. На линии горизонта вдруг отчётливо возник белостенный четырехкупольный Спасо-Преображенский морской кафедральный собор…

– Ты имеешь в виду храм «Спаса-на-Водах»? – поинтересовалась Лизонькина мама.

– В том то и дело, что я видел уже полностью возведённый собор. Таким он предстанет перед мурманчанами и гостями нашего города лишь в светлом будущем. Возможно через год, а может и по истечению двух – трёх лет…

– Меня не покидает ощущение, что этот собор строят всем миром, – воодушевлённо подметила Лизонькина мама. – Я постоянно вижу, как ради такого благого дела, люди бескорыстно жертвуют часть своих сбережений. Конечно, в зависимости от того, кто сколько может…

– Во всяком случае, я видел его уже в законченном варианте. Он состоял не только из абсолютно нового собора, но туда входил и ныне существующий храм «Спас-на-Водах», с примыкающей к нему шатровой колокольней. Над входами в собор были расположены мозаичные и расписные лики святых. Другими словами, он был воистину красочным и величавым, с позолоченными крестами. Я отчётливо видел, что от него исходило лучезарное сияние, обдающее теплом и нежностью божественной любви.

– Я теперь сама уверовала в Бога, но всё-таки это маловероятно, – усомнилась Лизонькина мама. – Скорее всего, в тот роковой момент, у тебя произошло расстройство восприятия реального мира. Ты стал видеть, слышать и ощущать то, чего в действительности не существовало.

– Нет! – твёрдо заявил отец. – От этого собора действительно исходило сияние, которое низвергло чёрную непроглядную мглу штормового моря и грозового неба.

Лизонькина мама неопределённо пожала плечами. Даже после невероятного возвращения мужа, она по-прежнему не слишком-то верила в чудеса, но и не доверять ему тоже не имела никаких оснований.

– Наступил момент, когда мне показалось, что я окончательно начал терять сознание. От пребывания в ледяной воде, я перестал ориентироваться в пространстве и во времени. Я уже окончательно попрощался с тобой и с Лизонькой, как вдруг отчётливо услышал детский ангельский голосок, – возбуждённо продолжил отец. – Этот голос я узнал бы из тысячи похожих голосов…

– Это был голос нашей маленькой дочери… – догадалась Лизонькина мама.

– Да. Это был именно он, – ответил отец и тут же добавил: – Это был голос маленького ангела! Я вновь услышал её заверения о том, что Спасо-Преображенский собор, то есть её сказочный домик, спасёт мне жизнь и убережёт от всяческих несчастий.

Он на секунду задумался, затем произнёс:

– Ещё я слышал, как Лизонька молится…

– Но когда с тобой произошло это несчастье… Вернее, в тот роковой день и час когда ты упал за борт своего судна, наша дочь ещё не общалась с Богом и не знала ни одной молитвы…

– Я помню эту молитву до сих пор, – сказал отец. – Хотя, можешь поверить мне на слово, никогда до этого, и даже после моего спасения, её нигде не слышал. Да и не мог слышать…

Он немного подумал, затем размеренно произнёс:

– Господи Милосердный, сжалься надо мной! Если хочешь, я отдам тебе все мои игрушки и даже самые любимые куклы, только верни мне моего родненького папочку…

– Но как? – изумилась Лизонькина мама. – Это действительно её молитва! Но ведь Лизонька начала произносить её совсем недавно…

Она пожала плечами, а затем, почти полушёпотом произнесла:

– Возможно, она и впрямь маленький ангел! Видимо, уже тогда Господь знал, что она станет умолять его о твоём спасении. Видно правду говорят верующие люди, что пути Господни неисповедимы…

– Если не ошибаюсь, – продолжил отец, – в то роковое мгновение я даже улыбнулся и уже смирился с неизбежной кончиной. Был готов принять собственную смерть как спасение от моих мук и страданий. Когда я уже окончательно начал терять сознание, то от Спасо-Преображенского собора всё ещё продолжало исходить божественное сияние, словно специально освещая путь к моему спасению.

– Насколько мне известно, человек, оказавшийся без специального снаряжения в холодной морской воде, способен выжить буквально несколько минут. Так как же тебе удалось спастись? – в трепетном волнении, поинтересовалась Лизонькина мама.

– Иностранные контрабандисты, которые подняли меня на борт своей яхты, не имеющей опознавательных знаков, впоследствии рассказывали, что внезапно сбились с намеченного курса. Они некоторое время блуждали в штормовых водах. Их капитан не имел никакой возможности что-либо исправить, и даже был не в состоянии предпринять хоть какие-то действенные меры. Но после того как меня обнаружили, в капитанской рубке внезапно восстановились датчики приборов. Некоторые из тех людей до сих пор уверены, что какие-то сверхъестественные силы специально направили их яхту в другой район лишь ради спасения моей души…

– Может, случайность?

– Так или иначе, но моряки, которым удалось во время шторма вытащить меня из воды, даже несмотря на то, что все они были контрабандистами, по-прежнему кажутся мне небесными ангелами. Или, по крайней мере, настоящие небесные ангелы действовали их руками, полностью овладев их душой и телом.

– Ну, это уже явные признаки галлюцинации…

– Не знаю, так было всё на самом деле, или мне только пригрезилось, но видение собора и молитва нашей дочери были со мной до тех пор, пока я не осознал, что моя смерть окончательно отступила.

– Можем считать, что Господь даровал тебе вторую жизнь!

– Я в этом ничуть не сомневаюсь. Благодаря Господу Богу и Лизонькиным молитвам, вновь могу свободно дышать, верить в будущее и наслаждаться жизнью. Той жизнью, которая больше не кажется мне тяжёлой, однообразной, скучной и не интересной. Теперь она наполнена для меня здравым смыслом. У меня появилась вера не только в грядущее будущее, но одновременно я приобрёл веру в нашего Господа Бога! Бога, который пострадал за нас и принял мученические страдания за нас грешных…

И хотя многое, о чём рассказал отец, так и осталось за гранью Лизонькиного восприятия, она всё же была безумно счастлива. Её любимый и единственный папа наконец-то вернулся домой, и теперь они снова будут вместе гулять по улицам родного города. Несмотря на то, что за время отсутствия её отца, Лизонька повзрослела на один год, она по-прежнему оставалась маленькой наивной девочкой. До сих пор Лизонька не только не могла выговорить, но и была не в состоянии запомнить полное название Мурманского Спасо-Преображенского морского кафедрального собора, именно поэтому он так и остался для неё всего лишь красивым сказочным домиком.

– Я теперь знаю, кто живёт в этом чудесном домике! – лёжа в постельке и закрывая глазки, прошептала Лизонька. – Там живёт Боженька, который вернул мне моего папочку…

Впервые за долгие дни, недели и месяцы тревожного ожидания она заснула крепким и сладким сном. В эту ночь ей снился митрополит Мурманский и Мончегорский Симон, который так и остался в её детском сознании всего лишь добрым седобородым дедушкой. В этом благословенном сне он осторожно взял её за маленькую хрупкую ручонку и повёл по всему собору, где было множество разнообразных икон, от которых нескончаемым потоком исходило тёплое яркое сияние, от чего у неё на душе стало тихо и спокойно.

Замкнутый круг

Над Кольским полуостровом нависла полярная ночь. Солнечные лучи уже давно не заглядывали в окна. По утрам было сумрачно, и постоянно болела голова, отчего Павел Николаевич Ларин зачастую впадал в меланхолию.

В майке, заправленной в трико, и в шлёпанцах на босу ногу, он вошёл в кухню и включил газ. Пока в чайнике закипала вода, успел побриться. Глядя в зеркало, Ларин заметил на лице пару новых морщин. Ради интереса он попытался отыскать в густой шевелюре хоть один тёмный волосок, но все его старания были напрасны.

Всё же лучше быть седым, чем лысым, – подметил Павел Николаевич и, насухо обтеревшись махровым полотенцем, освежил гладко выбритые щёки пахучим одеколоном.

Какой нынче день? – обжигаясь горячим кофе, подумал он.

Что воскресенье, что понедельник – теперь всё было едино… Павел Николаевич непроизвольно начал размышлять о превратностях беззаботной старческой жизни.