Гуру – конструкт из пустот - Гаянэ Павловна Абаджан

не может поверить, возмущаясь: "Ну, не может быть! Я же всему этому дому без всяких денег- всегда всё что надо! Всегда, когда дети приходят- я им и пироги делаю!" Но это злит ещё больше: "Они могут эти траты себе позволить, а мы – нет"

Когда есть расслоение, то здесь иного не бывает ни при каких обстоятельствах – неравенство всегда порождает ненависть. Ненависть вытесняется и порождается преступление.

Это, разделённое с отцом понимание Гуру тоже пронёс через всю жизнь, и когда его богатые клиенты пытались корчить из себя демократов, в то время, как являли средний класс, то он им говорил:

– Если хотите себе на жопу приключений, то живите вместе с люмпенами. И не надо рассказывать про хорошие/ плохие. Да, правда – и соседи бывают нормальные, бывают. Бриллианты можно, конечно, найти на мусорке, но лучше – не искать.

И он однозначно проповедовал, что расслоение – должно быть: разные участки города, квартала, дома – должны быть. Никакого примирения не бывает. Всё то, что раздражает- всегда приведёт к конфликту. Детей ваших бить будут. Скромные? Дети всегда ориентируются по простейшим маркерам: смотрят друг на друга: как одет, сколько денег в кармане и на чём приехал.

Пусть ваш ребёнок не в цепях золотых ходит, но всегда расскажет что у него было на завтрак и это будет не "Мивина". Так что, для начала водите вашего ребёнка гулять хотя бы в другой двор, туда где среднего класса больше, чем люмпенов в вашем дворе.

– Но как же так, – вопрошали мамаши, – Бывает же и наоборот, богатые бьют бедных!

И приходилось им разъяснять очевидное:

– Крайне редко и это опять включается зависть. Бьют тех, кто показал себя умнее, сильнее, красивее, состоятельней: "Я такая богатая, а она такая красивая, а это хоть убейся изменить нельзя".

Книжки! Любовь к чтению Гуру тоже привил отец. Сколько он себя помнил, даже когда был совсем маленьким, папа, когда был не в командировке, то по вечерам читал ему. Это были лучшие часы детства. Гуру проникался литературными героями с одних отцовских интонаций. Вот папа читает про злого Бармалея, голос его полон уважения к страшной опасности, исходящей от того, вот про одноногого пирата Сильвера – опять понятно, что тот всех сможет "построить", хоть и на одной ноге, и с костылём. Да, сильные они, страшные, папе явно нравилось читать голосом одноногого пирата. Сколько потом сам Гуру ни перечитывал "Остров сокровищ", но каждое слово пирата Сильвера звучало у него голосом и интонациями папы.

Мальчик слушал не столько слова папы, сколько музыку его слов. Ведь важно не что говорят, а кто и зачем говорит. Он очень любил и уважал своего отца – педагога и учёного, а не слесаря в замазанной робе.

Одно было плохо – папа и дома был постоянно занят своей научной работой, у него всегда были целые стопки густо исписанных тетрадей, с которыми он занимался по вечерам, бережно раскладывая в зале на большом столе. Поэтому, когда маленькому Гуру требовалось помочь надуть шарик или снять залетевший на шкаф самолётик, то папа говорил: "Поиграй пока другими игрушками. Я сейчас не могу. Попозже", и грустный Гуру, покружив вокруг отца, отправлялся на кухню к маме. Нет, он не обижался на папу и не злился, а думал: "Папа действительно занят важными делами, а я его отвлекаю. Он не может мне помочь, ведь тогда запутаются его раскрытые тетрадки", или: "Наверное я плохо его попросил". И постепенно Гуру перестал отвлекать отца своими проблемами – он всегда и сам сможет справиться, а возможно, что и проблема ему только кажется, и всё со временем пройдёт само.

Когда отец наказывал своего будущего Гуру, то наказания от такого человека, такой авторитетной фигуры, как его папа, Гуру сносил почти с гордостью и без накопления обид, а делая жизненные выводы, в основном, конечно, это были папины выводы.

Из своего опыта Гуру осознал, что его становление произошло благодаря отцу, ведь в семьях где отца нет- воспитания не существует. Отец это тот, кто вставляет палку в пасть крокодила под названием "мать", иначе она сожрёт сына своей любовью. Она, полная любви к своему ребёнку, будет заботиться без всяких условий, разрешать всё.

Чтобы ребёнок мог воспитываться, нужно привносить функцию реальности: во первых – тебя не все любят, во вторых- не всё, что ты делаешь может понравиться, а в третьих, если ты всё-таки хочешь это делать, и ты понимаешь, что это кому-то не нравится, то ты можешь это делать, но только преодолев сопротивление.

Да, воспитание идёт со стороны отца, его функция – разрешающая и он ставит условия. Неправильная фраза "Чтоб в девять часов был дома". Надо объяснять, что будет когда ты это не сделаешь. Когда придёшь на час, два, три, четыре, пять позже, то что тебе ждать, и – можешь сам выбирать, когда тебе приходить.

И конечно же, важно кто тебя наказывает. Принять наказание от отца Гуру – это же не такое, как когда соседского парня наказывает его папаша – слесарь, алкаш и полное ничтожество, даже когда пацан выгребает за то, что ударил Гуру. Всё равно это два разных наказания: от папы-учёного и от неудачника.

"Если человека бьёт ничтожество – то любое наказание это унижение, но если насилие проявляет личность, имеющая авторитет, то тут совсем другое дело", – с детства решил Гуру. Поэтому даже малейшее замечание от уборщицы в школе, от дворника, от консьержа на входе, да от кого угодно, кто стоял ниже Гуру статусом, он воспринимал только как хамский шум. И по мере внутреннего роста его скрытого величия замечаниями остались только те, что делал отец, остальное – шум.

Как бы ни обставлялись причины отсутствия статуса у любой личности, пусть это будет и неправильный изначальный выбор, и давление внешней среды, плохие условия, плохое окружение, стечение обстоятельств – ничего не влияет на окончательный вердикт: "Ничтожество, которое ещё и что-то бубонит!"

Уж школу мало кто вспоминает с особой благодарностью, хоть тут вина обоюдная: преподавателей и природы. Мало того, что школьная программа не самое развлекательное чтиво, так ещё и переходный возраст с его проблемами как раз в аккурат приходится на последние классы, а как говорил Штирлиц:, "Запоминается последняя фраза". Вот мы и выбираемся из школы покрытые первыми неудачами, не очень понимая даже своё разросшееся тело и его потребности.

Так бывает практически со всеми, так было и с длинновязым и обильно прищавым Гуру – абсолютно не спортивным, заметно склонным к полноте, и слегка шепелявым парнем. А если добавить силу влияния на него властной мамы, которая