Я - обычный - Владислав Жеребьёв

— Как же снимет-то, они же не знают, — встрепенулся Леха. — Нам бы краской на крыше написать, я в подсобке у завхоза видел банку белой краски.

— Займемся этим чуть погодя, — уверенно кивнул я, не заметив, как вдруг оказался лидером этой маленькой компании. — Я схожу на крышу, Марк мне поможет и засветло намалюем аршинными буквами, все что надо. Теперь по медикаментам.

Все крепко задумались, пытаясь сообразить, что к чему, и первым голос подал Петр Семенович.

— У меня с собой волокардин и обезболивающее, — кивнул он. — Больше вроде ничего.

— На посту есть аптечка, — вспомнил Марк, — я её тоже принимал по описи, но что там конкретно, сказать не могу, не помню.

— Посмотри, — кивнул я. — Остальным же отдельная просьба. В первую голову постараться отзвониться родным и близким пока еще функционирует мобильная связь. Узнать как у них дела, а заодно сообщить о своем местонахождении. Это маленькая, но все-таки помощь и ей пренебрегать не следует. Кстати, Марк, вы же охранник! У вас же должен быть пистолет?

— Нет пистолета, — развел руками пожилой. — Я же не инкассатор. Работа сидячая, люди цивильные вокруг, не положено.

— А что вообще есть?

— Дубинка резиновая, перцовый баллончик, шокер опять же.

— Заряжается от сети?

— Да.

— Аккумуляторы встроенные?

— Нет, три запасных в ящике стола.

— Нормально, — я секунду помедлил, прокручивая ситуацию в голове. — Первым делом посмотрите заряд всех, и если есть проблемы, зарядите, а то, неровен час, рубанут электричество. Свечей, как понимаю, тоже нет?

— Фонарик был у завхоза, — вспомнила Галина. — Недели три назад вечером электричество выбило, так Денис Борисович с ним к щитовой ходил.

— Осмотреть кладовку завхоза, — поднял я палец вверх. — Алексей, не сочти за труд, займись, как своих обзвонишь. Все что сочтешь нужным, тащи сюда и выкладывай на стол. Да, это всех касается. Перетрясите все ящики, ищите съестное и медикаменты.

— Как же так, — взвилась единственная дама в нашей компании. — Это же воровство.

Тяжело вздохнув, я внимательно посмотрел на ведущего делопроизводителя.

— Галина, поверьте мне, бывшие владельцы всех тех вещей, которые возможно станут нам жизненно необходимы, не будут возражать, меньше в силу солидарности, а больше ввиду того, что их, наверное, и в живых нет, а если и есть, то бродят вот в таком состоянии по улице, — палец мой уперся в экран телевизора, где кто-то из неугомонных операторов транслировал картинку происходящего на улице, — если это состояние вообще за жизнь считать можно.

— Вы думаете? — Ахнула та.

— Посмотрите на ситуацию здраво, — печально улыбнулся я. — Все, о чем идет речь, думаю, можно легко наблюдать из окна, ну или сходить на пожарную лестницу, что бы я лично не рекомендовал. Ладно, совещание чрезвычайного штаба закончено. Всем приступить к своим обязанностям.

Выйдя из конференц-зала, все принялись судорожно тискать кнопки своих мобильных телефонов, силясь дозвониться до родных и близких, что впрочем, предпринял и я.

Сеть висит, заключил я после десятой тщетной попытки дозвониться до родных и с разочарованием бросил мобильник на стол. Чертова сотовая связь постоянно подбрасывала милые сюрпризы, особенно любя этим заниматься в канун больших праздников, когда подавляющее большинство Россиян вспоминало, что у них есть мамы, папы, братья и сестры и хорошо бы поздравить их, хотя бы издалека. Самый простой и самый дешевый способ поздравления, это звонок с сотового. Другим раньше было общение, интересным, захватывающим. Строчки, ложащиеся на чистый лист бумаги, несли в себе теплоту чувств, эмоций, доверия и любви и, в конце концов, решивший поделится новостями или поздравить с днем рожденья способен был хотя бы писать. Что теперь? Привет, как дела? Да убил бы за эту фразу, настолько едкую и противоестественную, что оторопь берет. Пакость, а не фраза, да и вообще, если человек говорит, что дела у него идут хорошо, это означает что, скорее всего, ты сам не входишь в круг его доверенных слушателей.

Мысли вертевшиеся в голове требовали материального воплощения и, прежде всего, я решил составить краткий план действий. Взяв чистый лист бумаги и шариковую ручку, я, высунув от старания кончик языка, вывел печатными буквами «План», и призадумался.

Первое, что следовало сделать, это действительно обозначиться, а то, не дай бог, пройдет вертушка над головой и не заметит. Краска, слава богу, имелась, да и доступ на крышу присутствовал, а вот с простынями была напряженка. Ну не было в офисе постельного белья, хоть в лепешку расшибись. Прикинув площадь крыши и количество краски, я решил, что этого более чем достаточно, так что мысли о сигналах в окнах решил оставить на потом. Следовало бы конечно не отключать свет в холле, и тогда среди ночи, наш небоскреб было бы просто невозможно не заметить, но этот вариант имел и свои минусы. Для света требовалось электричество, а оно, очень вероятно, могло попросту исчезнуть. Обслуживать станции и генераторы было уже некому и малейшая поломка или авария грозила погрузить нас во мрак. Была еще крохотная надежда на генераторы самого здания, так сказать резервный контур, который мог запуститься после исчезновения напряжения в сети и худо бедно давать тепло и свет, но, на сколько их хватит, одному богу известно. Кстати, в бога я не верил. Не верил раньше, не уверовал и сейчас. Все, что происходило на улицах в данный момент, попросту кричало о том, что тот большой парень, который присматривает за всем, если уж и существует, то куда-то плотно отошел.

— Написать на крыше послание для спасателей, — вывел я первый пункт.

Безумно хотелось верить, что вот-вот мы услышим шум вертолетного винта и на крышу опуститься большая оранжевая птица с розой ветров на борту. Но как реалист я вообще не верил, что нас хватятся и будут искать служащих, вроде нас. Кто мы? Офисные крысы, паразиты на теле человечества не способные творить и производить. Мы не врачи, не ученые, не ремесленники, чтобы вытаскивать нас в первую очередь. Если и доберутся до нас, то сильно погодя, и потому следует распределить припасы, растянув их на как можно больший период времени. Количество еды, заявленное раньше, хоть и впечатлило поначалу, но, прикинув все за и против, я решил, что на долго их вряд ли хватит. Дня два, может три, неделя, если питаться абсолютно скудно. А резать рацион по минимуму — это признавать, что спасать нас не торопятся. Что потом? Паника? Паники мне не надо.

За Леху я был спокоен. Веснусчатый юрист хоть и производил впечатление взбалмошного недотепы, но был матерым профессионалом своего дела, и старался придерживаться упорядоченности и рамок закона во всем, как в работе, так и в жизни. От такого паники не дождешься, разве что шутки дурацкой. Галина, вот её я абсолютно не знаю. Что, если она асоциальный психопат или еще что похуже? Не получиться этого понять, пока ситуация не схватит за горло и не примется выбивать из тебя весь дух, а это случиться, и случиться гораздо быстрее чем все ожидают. Что наш уважаемый логист? Вот это самое слабое звено. Петр Семенович насквозь гражданский и мирный человек, такому бы подошли садовые грабли и шезлонг под яблоней на шести сотках где-нибудь в области, а не сидячая работа в душном кабинете. Надеяться на него, пожалуй, не стоит, но и мешать он вряд ли будет, кишка тонка. Марк, пожилой охранник и отставной военный, каких бесчисленное множество протирают штаны в огромном количестве расплодившихся за последнее время ЧОПов. Не приспособлены они к гражданской жизни, потому и тянутся опять к форме, к минимальной зоне ответственности и режиму, а только охрана это дать и может. К гражданской жизни они не приспособлены, а вот к военной? За окном же настоящая бойня, даром, что только пули не свистят, а в остальном война войной. Характер у нее конечно массовый, и враг, к тому же, может быть самым неожиданным, но от этого ситуация не меняется.