Тринадцатый апостол - Сашко Орешко

сделал шаг из дверного проёма наружу, как тут же получил удар по уху и свалился на землю.

– Ах ты, сука… – яростно сжав кулаки, он поднялся на ноги и упёрся взглядом в значок « Заслуженный Сотрудник СНБ Артушэля».

Подняв глаза ещё выше, он увидел плотно сжатые губы и злопыхающие гневом отцовские глаза. «Ну вот и всё…200 часов у папы на работе унитазы чистить. Лучше бы меня тогда при задержании из пулемёта в решето превратили… – с тоской подумал Газл. – Или дали бы 200 суток ареста. Я бы не возражал…»

– Хорчи! – взревел отец. – Хорчи!

– Я здесь, товарищ генерал, – быстрым шагом подошёл его адъютант.

– Возьми Чапса и вдвоём забросьте этого «зэка» в багажник!

– Но там же две запаски и масла четыре баклажки…

– Тогда на заднее сиденье его! Но не на сиденье, а на пол! На пол эту тварь, эту мразь и ноги на него поставьте, чтобы не дёргался, чтобы к запаху дерьма привыкал! Понятно?! – взревел отец.

– Всё понятно, товарищ генерал, – тихо ответили два его помощника и нежно обхватив Газла, повели его к служебной машине генерала.

Хорчи официально являлся охранником-водителем, а Чапс – водитель-адъютантом. Разница между ними заключалась лишь в том, что худощавый интеллигентный Чапс получал, развозил и подносил на подпись отцу всякие бумаги, а увалень Хорчи пускал в ход кулаки и хватал бульдожьей хваткой каждого подозрительного типа ошивавшегося вокруг генерала СНБ города Штамра. Хотя и Чапс тоже всегда был настороже и часто брал на себя функции телохранителя, особенно в помещениях: в мэрии, в коридорах власть имущих, в административных зданиях, на пресс-конференциях и так далее. В дальних переездах по городу или в районы они по очереди крутили баранку.

– Что вы с ним цацкаетесь как с девицей?! – закричал он им вдогонку. – За уши его тащите! За уши!

– Не завидую я тебе, Газл, – сочувственно пробормотал квадратный крепыш Хорчи. – Он со вчерашнего дня как бешеная собака. Если, что не так сделаешь у него на этих штрафных работах, то он тебя в натуре пристрелит. Зуб даю.

На входе в здание Службы Народной Безопасности города Штамра бедного Газла минут двадцать прогоняли через рамку металлодетектора и сканер. Каждый раз противный писк означал что с ним что-то не так. Пришлось пригласить врача, который просветил его рентгеном, причём на рентген его вели голышом в наручниках и с железной гирей на ноге под охраной целого отряда автоматчиков как «подозрительное лицо с коварным умыслом укрывавшее запрещённые колющие и режущие предметы». Было явно, что без издевательской инициативы отца тут не обошлось. К вечеру его наконец ввели в хозпомещение для знакомства с инвентарём. Знакомство продлилось два с половиной часа, потом полтора часа инструктажа, три часа экзамен по инструктажу и лишь ближе к ночи его ознакомили с основными обязанностями. Когда ему было разрешено идти домой для дальнейшего прибытия на работу к девяти утра, то зашёл отец. Он завёл сына в маленькую подвальную комнату, толкнул на голый бетонный пол, Хорчи с Чапсом принесли матрас, подушку и тонкое покрывало.

– Ночевать будешь здесь потому, что подписку о неразглашении с тебя ещё не взяли. Не до тебя было. 200 часов начнём отсчитывать завтра с девяти. Нет, позже, когда приступишь к выполнению трудовой повинности. – сказал отец, гневно сверкнув глазами.

– А поесть чего-нибудь дадут сегодня? – спросил Газл.

– Потерпишь. Здесь тебе не ресторан. Утром поешь каких-нибудь вчерашних объедков из столовой, если ночью не сдохнешь, – ответил отец, хлопнул дверью, закрыл замок и ушёл.

Глава 3

Светлое будущее

Служебный атмолёт подлетел к взлётно-посадочной площадке закрытого жилищного комплекса вовремя. Через десять минут он был уже в Кирсе – древнем центре столицы огороженным древней стеной из глиняных кирпичей, сделанных из глины реки Тамры, протекавшей через Кирс и весь Тамрэй. Пятьсот лет назад это была действительно река, а сейчас она превратилась в ручеёк, большая часть которого протекала в трубах под землёй.

Еле слышный шум моторов затих и Бэй выпрыгнул на древнюю брусчатку Кирса. В нескольких метрах от него в тени деревьев кто-то сидел под лавочками, неторопливо глотая пиво.

– Ай-я-яй. Бэй Шэнсон. Как долго я тебя ждал, – с укором услышал он в свой адрес.

– Привет, Савач! Ты? – он приложил ладонь ко лбу, чтобы солнце не мешало ему рассмотреть говорящего. – Как дела? – пожал он ему руку.

– Всё нормально. Скоро сдохну.

– Узнал от врачей?

– Узнал по молчанию жены и её послушных докторов. Она думает, что если я тупой, то я и должен им быть. Но я не тупой, Бэй. Далеко не тупой. Её 10 лет стажа завхозом партии со связями и мои 30 лет в СНБ не идут ни в какое сравнение. Как думаешь, кто из нас тупее? – и не дожидаясь его ответа, он продолжил. – Это вовсе не язва, это посерьёзнее, – он сделал несколько глотков пива и протянул ему почти полную бутылку. – Хочешь?

– Как бы тебя не поймали с поличным за пьянку на служебном месте. Кругом камеры.

– За 30 лет я изучил тут все камеры: какие где спрятаны, а какие на виду, их угол обзора и слепые зоны. К тому же я не на своём рабочем месте, а на лавочке под деревом. Помнишь последний субботник в Кирсе при народовольцах?

– Это было лет 20 назад? – уточнил Бэй.

– Верно. Так вот это дерево посажено лично мною рука об руку с последним из генминов.

– С последним из генминов? – спросил Шэнсон. – Это кто?

– Генмин это гениальный министр. Забыл?

– Может «генеральный»?

– Может и генеральный… Маразм берёт своё. – Савач пьяно моргнул и устало поскрёб лоб ладонью, словно вспоминая правильное название ушедшей в небытиё царской должности.

– Прямо рука об руку? Серьёзно? А где же табличка?

– Эти новые пауки в банке первым делом стёрли всё, что напоминало бы о прошлом и что легко было уничтожить: плакаты, таблички, только вот сюда они пока не подобрали отмычку, – Роланх похлопал себя по сердцу. – Потом начали грызть друг друга…

– Скоро совещание. От тебя будет запашок, – прервал Савача Бэй.

– Да плевать на запашок, а совещание уже идёт минут двадцать. Начали пораньше.

– Так надо спешить.

– Погоди. Отдохни, – попридержал его Савач. – Как твоя?

– Хнычет, плачет и при этом я совсем её не понимаю.

– Бабы они все такие. Поверь мне. Ты ещё молодой. Сорок лет для мужика не возраст. Когда-нибудь она доконает тебя, как и моя. Но деваться нам некуда. Мы не живём с ней, а просто терпеливо доживаем как и ты. Дети