Радиоконтакт с потусторонним миром - Фридрих Юргенсон

Карино сидел на лужайке, не двигаясь с места. Я еще раз обошел вокруг дома. Ничего, абсолютно ничего.

Я вернулся в мансарду и устроился возле магнитофона. На улице продолжал надоедливо лаять Карино. Он прыгал между яблонь и вдруг я услышал его довольный лай, как бывает, когда он играет в мяч.

«Что с ним происходит?» — удивился я. Сняв наушники, я в третий раз спустился вниз по ступеням. Карино не обращал на меня никакого внимания, волновался и игриво ворчал.

Мой взгляд внезапно упал на качающуюся ветку, на которой висело яблоко.

Ветра не было, птиц тоже не было видно, и все-таки яблоко раскачивалось на ветке, на самой макушке дерева. Кроме того, яблоко было разрезано пополам и на солнце казалось совсем белым.

Карино в нерешительности стоял на лужайке. Я немного поговорил с ним. Казалось, он взволнован и смущен одновременно, однако ко мне он так и не подошел. Озадаченный, я посмотрел на яблоко, которое теперь уже неподвижно висело на дереве, и медленно вернулся в дом. На пленке слышно, как я закрываю дверь и надеваю наушники.

В тот же момент мужской голос ясно произнес по-немецки: «Очень четкая запись.

- Луна помогает».

Мужчина говорил быстро и с удовлетворением.

После этой фразы послышались громкие свистящие звуки, а в конце женский голос с типично берлинским акцентом произнес: «Сегодня — Мелархойден…»

На этом запись закончилась.

Все, что я записал, можно прослушать и понять звук за звуком, слово за словом. Голос Карино в комментариях не нуждается. Собаки реагируют спонтанно и не умеют притворяться. А оглушительные звуки и голоса неведомых существ тоже говорят сами за себя.

Глава 7

НЛО-мания. — Мне все надоело. — Вещи начинают говорить. — Неужели я

становлюсь шизофреником?

Я должен признать, что не могу дать убедительных и правдоподобных объяснений описываемого феномена, и не думаю, что кто-либо другой в состоянии разгадать тайну этих «голосов ниоткуда». И хотя сегодня я уже сформировал собственную точку зрения, основанную на определенных фактах, которая более или менее отвечает моей логике и здравому смыслу, я ни в коем случае не исключаю возможность других объективных объяснений. По природе я не отношусь к числу упрямых догматиков, лишенных критичности или самокритичности.

Я достаточно честен, чтобы признаться читателям, что тогда, в 1959 году, мне пришла в голову одна мысль, которая впоследствии оказалась несостоятельной. Я связал таинственные голоса на пленке с так называемыми Неопознанными Летающими Объектами (НЛО). Число встреч с НЛО превысило 100 000, и практически нет страны в мире, где не наблюдались бы эти таинственные летающие объекты. Идея о том, что мужской и женский голоса на пленке как — то связаны с командой НЛО, не казалась притянутой за уши.

Кроме того, наблюдения и приключения, пережитые моей семьей и мной самим, только укрепляли мое предположение, что мы можем иметь дело с инопланетянами. Я избавлю читателя от детальных описаний и попрошу его не делать ложного вывода, что я склонен к фантазированию и различным комбинациям. Я всегда старался быть трезвым и объективным и, если и делал ложные выводы, основанные на своих действительных наблюдениях и открытиях, то это было то же самое, что происходит с большинством исследователей. Нужно иметь мужество признать свои ошибки. Ошибки и ложные выводы неизбежны н а пути к открытиям. Так было и будет всегда, пока есть люди, умеющие думать и чувствовать.

Короче, мы с женой вынуждены были признать, что наши надежды и ожидания не осуществились. Нам было стыдно самих себя, и мы чувствовали себя обманутыми и одураченными этими неведомыми существами.

Я вспоминаю, как в тот момент, когда мне все надоело, и я уже собирался выключить магнитофон, я услышал в наушниках мужской голос: «Пожалуйста, подожди, подожди, выслушай нас…». Но я не стал больше ждать и слушать. Вместо этого я закрыл крышку магнитофона, собрал все пленки и решил раз и навсегда покончить со всей этой глупостью. Я был очень расстроен и всю вину за эту неудачу, которой вполне можно было избежать, возлагал на «призраков», сделавших из нас полных идиотов.

Мы быстро собрали вещи, закрыли коттедж и дом у озера и уехали в Стокгольм. Я чувствовал облегчение, хотя наш отъезд больше напоминал бегство.

Вернувшись домой, я первым делом закрыл все пленки в ящичке с инструментами, а магнитофон засунул под письменный стол, чтобы он не мозолил мне глаза. У меня была почти аллергическая реакция на все, что связано с записью, и я даже не мог заставить себя прослушать еще раз свои пленки, чтобы дать объективную оценку происшедшему. Мы, люди, не любим, когда над нами смеются, и нам не нравится выглядеть в глазах других идиотами. Мы предпочитаем объявить себя жертвами чьих-либо козней, нежели признать, что пали жертвой собственной глупости и самообмана.

Когда моя горечь более или менее рассеялась, я начал более спокойно размышлять над тем, что же произошло тогда в лесу в Моэлнбо. Я решил начать с самого, как мне казалось, слабого пункта, потому что хотел подвергнуть концепцию об инопланетянах тщательному анализу.

Как утверждают исследователи НЛО, так называемые контактеры видят в инопланетянах более совершенный тип живых существ, сеющих страх и смятение среди живущих на Земле. Часть тех, кто верит в НЛО, пытаются превратить это в современную суррогатную религию, некую межпланетную оккультную идеологию.

В течение тысячелетий, особенно во времена кризисов и опасностей рождались всевозможные секты, оккультные учения, движения «спасителей мира», которые подпитывались частично религией, частично политикой и идеологией. Мы тоже попались на крючок такой идеологии. Тем не менее, я считаю, что в противоречивом вопросе с НЛО нет дыма без огня. Вопрос лишь в том, что есть факт, а что обман и выдумка, и как найти искру истины в потоке противоречий.

Я не сомневался в том, что феномен голосов на пленке связан с парафизическими и парапсихологическими процессами и может быть исследован лишь при объективном и совершенно беспристрастном подходе.

Прошел октябрь. Мой магнитофон все еще находился в «ссылке» под столом.

И тут произошло нечто, что вызвало у меня удивление и беспокойство.

Все началось со странных звуков, которые стали раздаваться вокруг меня в течение дня. Например, однажды, когда я сидел в своей мастерской, я услышал короткие возгласы, слова и обрывки слов, которые раздавались из шума дождя за окном, и которые явно шептал женский голос. Большая часть фраз повторялась и звучала то по-немецки, то по-шведски: «Оставайся на связи. — Оставайся на связи с оборудованием. — Пожалуйста, послушай. — Ежедневный контакт с помощью оборудования. — Пожалуйста, пожалуйста, послушай!….» Те же самые слова я слышал в огне, потрескивающем в печи, и в шелесте бумаги. У меня не было никаких сомнений в том, что это звуковой феномен, а не игра моего воображения. Я ясно различал звучание и тембр того же женского голоса, который уже не раз слышал на своих пленках.

Я не находил себе места. Я сопротивлялся этим вмешательствам, будившим во мне представления о сказочных образах и историях с привидениями. Кроме того, я начал подумывать о шизофрении, для которой слышать голоса это типичный симптом. Это пробудило во мне мрачные предчувствия, и хотя я чувствовал себя «нормальным» и здоровым, осадок подозрения в душе остался.

Неужели я стал жертвой душевной болезни? Эта мысль казалась мне смехотворной. Я всегда крепко спал, и меня никогда не беспокоили никакие страхи или галлюцинации. У меня отличная способность концентрироваться, и мои душа и тело тоже, казалось, были в порядке. И все же я слышал вокруг себя голоса — даже в вибрирующем звуке электробритвы я ясно различал женский голос, шепчущий: «Пожалуйста — оставайся на связи — послушай — послушай — слушай с оборудованием — пожалуйста, оставайся на связи….»

Только мое раненое самолюбие не позволило мне последовать этой просьбе, ведь что может быть проще, чем записать голос на пленку? Если голоса действительно существуют, если это не слуховая галлюцинация, то пленка их зафиксирует. А когда они будут записаны, это станет объективным доказательством их существования, и любое подозрение на шизофрению отпадет раз и навсегда.

Я находился в состоянии сильного нервного напряжения. Моя способность слушать необыкновенно развилась. Как-то внезапно у меня это стало очень хорошо получаться. Это было поразительно. Быстро и непроизвольно эта способность развилась во мне — потрясающее переживание, захватившее меня. От отчаяния я даже начал курить, одновременно стыдясь этой своей слабости.