Кратчайшая история Советского Союза - Шейла Фицпатрик

Александр Керенский, юрист, принадлежавший к социалистической партии второго ряда, однако ситуация ни в армии, ни в столице не улучшилась, а немцы продолжали наступать и в августе взяли Ригу (столицу будущей Латвии, которая еще была частью Российской империи). Тем самым вражеские войска оказались в опасной близости от Петрограда.

В сентябре страсти закипели с новой силой: генерал Лавр Корнилов, которого Керенский назначил главнокомандующим и на которого была возложена задача восстановить в войсках дисциплину, возглавил попытку военного переворота. В чем была суть конфликта Корнилова и Керенского, непонятно, как и в случае с Михаилом Горбачевым и лидерами августовского путча 1991 г., 74 года спустя, – возможно, Корнилов считал, что действует в интересах Керенского, а не против него. В любом случае мятеж провалился благодаря решительным действиям железнодорожных рабочих, остановивших эшелоны Корнилова на подступах к столице, но и положение Керенского было окончательно подорвано.

Заручившись поддержкой Троцкого, Ленин решил, что пришло время взять власть в свои руки, к чему участники уличных манифестаций призывали с июля. Октябрьская революция в Петрограде свершилась так же тихо, как Февральская, хотя потом, в советских легендах, ее описывали как гораздо более дерзкое и кровавое событие. После того как Троцкий провел необходимую подготовительную работу среди членов Петросовета, а в Смольном (бывшем Институте благородных девиц) собрался Всероссийский съезд Советов, Ленин вернулся из своего финского убежища и объявил, что большевики инициируют передачу власти советам и отставку Временного правительства. Меньшевики покинули съезд, но навредили этим жестом только самим себе. Керенский уже бежал, переодевшись в женское платье.

Однако тех, кто думал, будто лозунг «Вся власть Советам!» означает, что некий совет – Петроградский, например, или какой-нибудь другой орган исполнительной власти, учрежденный на съезде советов, – возьмет на себя руководство страной, ждал большой сюрприз. К удивлению даже многих большевиков, оказалось, что новым правительством станет Совет народных комиссаров (по сути, кабинет министров), имена новоназначенных членов которого зачитал съезду ленинский представитель; все они были большевиками, председателем стал сам Ленин. Большевики взяли власть.

Установление большевистского правления и гражданская война

Хотя большевики с этим категорически не согласились бы, октябрьский захват власти дался им на удивление легко. Провалы в войне дискредитировали старый режим, а отказ выйти из войны дискредитировал Временное правительство. В силу военной необходимости в городах и гарнизонах скопились миллионы недовольных мужчин (с оружием), обеспечив революционерам оперативный простор для вербовки сторонников. Промышленный рабочий класс тоже был плотно сосредоточен в сравнительно небольшом числе крупных городов, что значительно облегчало задачу революционной организации. Вдобавок немало наиболее значительных капиталистических предприятий в России принадлежало иностранцам, и часть владельцев и управляющих покинули страну еще в начале войны, а от оставшихся было гораздо проще избавиться, чем если бы они были местными уроженцами. Но, конечно, октябрьские события в Петрограде были только началом. Сумеют ли большевики удержать власть, взять под контроль всю страну и научиться ею управлять, должно было показать будущее.

С марксистской педантичностью большевики назвали свое правление «диктатурой пролетариата»; его задача заключалась в том, чтобы, используя в качестве инструмента партийный «авангард», провести страну через тот переходный период, после которого она будет готова к социализму. Скептики из числа прочих социалистов могли бы усомниться, действительно ли власть находится в руках пролетариата, но в обстановке Гражданской войны (которая вспыхнула в середине 1918 г. и тянулась два с лишним года) вопрос о том, наделял ли пролетариат партию какими бы то ни было полномочиями, казался второстепенным. Идея диктатуры – вот что бросалось в глаза в первую очередь, и по своей сути, несмотря на кое-какую псевдопарламентскую мишуру, это была диктатура партии большевиков. Большевики ожидали противодействия со стороны прежних правящих кругов, богатых землевладельцев и городской буржуазии и не скрывали, что против таких «классовых врагов» будет применяться террор; для борьбы с ними в декабре 1917 г. была учреждена Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем – ВЧК, или просто ЧК.

Во имя социальной справедливости ЧК насильственно «экспроприировала» имущество буржуазии и дворянства, в том числе их дома и квартиры. Недостатка в добровольцах из бедных слоев населения, среди которых набирали экспроприационные бригады, не было. Более того, в 1917–1918 гг. большевики столкнулись с небольшой проблемой: к делу подключились обычные преступники, которые заявлялись в квартиры зажиточных граждан по собственному почину, а не по поручению государства и превращали экспроприацию в средство личного обогащения. Узнав об этом, большевики заклеймили виновных как «люмпен-пролетариат», т. е. не настоящий рабочий класс. Но так как слово «люмпен» было просто уничижительным марксистским термином для пролетариев, которым не хватало истинно социалистического сознания, стороннему наблюдателю было непросто отличить люмпен-пролетария от настоящего.

Бо́льшая часть всех революционных событий происходила в крупных городах, где хватка большевиков была крепче всего. В деревнях, не привыкших к какому бы то ни было эффективному контролю со стороны государства, крестьяне сводили старые счеты по-своему, изгоняя помещиков и сжигая их усадьбы. Когда с барами было покончено, крестьяне часто переключались на зажиточных членов своих же общин, так называемых «кулаков», и, согласно новомодной терминологии, «экспроприировали» и их.

Гражданская война велась кроваво и ожесточенно с обеих сторон, оставив по себе непростое наследие скорби и взаимных обид. Евреи в западных регионах страны страдали от погромов, которые по жестокости могли дать фору погромам последних дореволюционных лет. В провинции царили анархия и смятение. «Белые» (антибольшевистские) армии, возглавляемые бывшими царскими офицерами и в той или иной степени поддерживаемые прежними союзниками Российской империи (Британией, Францией, США) и Японией, формировались на периферии, надеясь сбросить большевиков и восстановить старый режим. В украинских губерниях националисты, большевики, анархисты и белые создавали нестабильные режимы (столица, Киев, переходила из рук в руки пять раз за один год) в условиях немецкого, а позже польского вооруженного вторжения. В Грузии к власти пришли меньшевики, которым пришлось сражаться против турок и армян; в Баку большевики основали коммуну, руководители которой были позже расстреляны британцами. В Самаре ненадолго установилась своя республика – результат нахождения там нескольких эшелонов с вооруженными чехословацкими военнопленными (социалистами, но не сторонниками большевиков), которые направлялись во Владивосток, к Тихому океану, с намерением обогнуть по морю полмира и присоединиться к военным действиям союзников на Западном фронте. Японцы десятками тысяч посылали войска в Приморье и Сибирь.

Весной 1918 г. большевикам немалой ценой удалось вывести Россию из войны в Европе, подписав в Брест-Литовске крайне невыгодный для себя мирный договор с Германией. По его условиям они лишились бы важнейших территорий на Украине, если бы он не оказался ничтожным в силу разгрома Германии войсками союзников восемь месяцев спустя. Однако большевикам так и не удалось вырваться из пут войны, поскольку не прошло и полугода с момента захвата ими власти, как в стране вспыхнула война гражданская. А может, они и сами были не прочь повоевать. До этого момента воинская доблесть не входила в пантеон большевистских добродетелей; у большевиков не было даже вооруженных формирований. Но тут партию и ее приверженцев быстро охватили военный энтузиазм и желание разгромить белых; даже сам Ленин, хотя он так и не обзавелся армейскими замашками, пришедшимися по нраву многим его товарищам, вероятно, думал, что победа в Гражданской войне – хороший способ легитимизировать правление большевиков. В любом случае Гражданской войны избежать бы не удалось, даже если бы в середине 1918 г. в Екатеринбурге (столице Урала) местные большевики – явно не без как минимум молчаливого одобрения центра – не расстреляли царя и всю его семью. Оказавшиеся не у дел офицеры распущенной царской армии рвались в бой, а союзники, с ноября 1918 г. свободные от договоренностей времен Первой мировой, были рады оказать им поддержку.

Большевикам, со своей стороны, удалось невероятное: под руководством Троцкого они с нуля создали свою Красную армию, которая к концу Гражданской войны насчитывала 5 млн солдат; она стала крупнейшим работодателем страны и во многих ее уголках реальной административной властью, подменив собой недействовавшие гражданские институты. Это стало возможным благодаря тому факту, что – с учетом того, какими методами велась Гражданская война, в которой преобладали мелкие эпизодические стычки, а не крупномасштабное и кровопролитное окопное противостояние, –