Империя алмазов - Джеральд Браун

– Хочешь?

– Пожалуй.

– Ты забронировал столик?

– Нет. А сегодня пятница.

– Кругом толпы народа?

– Не то слово.

Она заговорщически хихикнула. Он сказал:

– И рулетка отменяется.

– А зря, потому что я сегодня в ударе. Спорим, остановлю шарик, где пожелаем.

– Значит, сидя здесь, мы теряем несметные богатства?

– У меня в животе урчит, слышишь?

Они поужинали в номере. Двое официантов накрыли стол в гостиной и хотели остаться прислуживать, но Чессер их отпустил. Потом они с Марен, долго промучившись со шпингалетом, открыли вторую створку двери в спальню и перетащили стол туда. Чессер был в халате, а Марен так и не оделась. Усаживаясь за стол, она предложила ему снять халат, и он подчинился. Себе он заказал ростбиф, а для Марен – филе морского языка. От ростбифа она отказалась с гримасой отвращения, словно даже вида его не переносит. Но теперь, едва прикоснувшись к морскому языку, она таскала с Чессеровой тарелки большие куски мяса. И виновато улыбалась. Он не возражал. Марен частенько так поступала. Закажи он рыбу, а она мясо, картина повторилась бы с точностью до наоборот. Наверное, это у нее с детства. Аппетит у Марен был колоссальный. Она могла съесть куда больше Чессера. Всегда. Теперь она принялась за латук, хватая листья прямо руками и окуная их в соусник с майонезом. Потом предложила Чессеру попробовать морского языка. Ему не хотелось рыбы, но она уже поднесла к его рту большой кусок, и он капитулировал. На десерт она съела два лимонных пирожных и полпорции Чессерова клубничного мороженого.

Пока они ужинали, взгляд Чессера скользил то от ее глаз к соскам, то от сосков к тарелке. Глаза у Марен были кобальтово-синие, яркие, точно светящиеся изнутри. Иногда в них мерцали серебряные крапинки. Ее соски были всегда напряжены. Чессеру не доводилось встречать такого ни у одной женщины.

Марен послюнила палец и стала собирать с тарелки крошки от пирожных, потом повалилась на кровать, жалуясь на свое обжорство, доползла до середины и зажгла две сигареты. На этот раз Чессер поймал, и Марен взглядом похвалила его.

– Я забыла привезти трик-трак, – сказала она.

– Завтра купим.

Они часто играли в трик-трак. Марен делала успехи. В последний раз она проиграла Чессеру всего девятьсот тысяч. Месяц назад он был мультимиллионером. Марен всегда грозилась выплатить ему долги. Наличными.

– Я тебя люблю, – сказала она.

– Я знаю.

Он встал и вышел в гостиную. Шторы были опущены, свет горел. Чессер поискал на ковре у стены. Алмазов не было. Он посмотрел под столом. Наверное, все уже подобрал. Он не жалел, что разбросал их.

Когда он вернулся в спальню, Марен сидела, заложив ногу на ногу, на кровати. В руках у нее была книга в потрепанной обложке.

– Давай я тебе погадаю, – предложила она.

Это было переводное издание древнекитайской «Книги Перемен». Гадание по ней основано на случайности. Предполагается, что все на свете пребывает в постоянном движении, изменении. Шестьдесят четыре гексаграммы, построенные сплошными и прерывистыми линиями в соответствии с изощренной символикой китайцев, изображают возможные события и ситуации. Время от времени Марен гадала по «Книге Перемен» себе и Чессеру. Такова была другая грань ее трансцендентального учения.

– У тебя есть три монетки? – спросила она.

У Чессера не было. Он всегда старался избавиться от мелочи. Марен велела ему посмотреть в ее кошельке. Там тоже не было. А без монеток гадать нельзя.

– Позвони вниз и попроси принести три монетки, – сказала она ему.

Но Чессер придумал кое-что получше. Он пошел в ванную, вынул из бритвы лезвие, потом направился к гардеробу и срезал с пиджака своего темно-синего делового костюма три пуговицы. Марен заявила, что они годятся. Верхнюю, с бороздкой, сторону каждой пуговицы она назначила «орлом», а другую, гладкую, – «решкой».

Чессер метнул пуговицы шесть раз – так требовал ритуал. Марен записывала результаты карандашом для бровей. Сначала у него выпали две «решки» и «орел». Остальные пять бросков дали по два «орла» и «решке». Марен полистала атлас в конце книга и определила, что на сей раз выпала гексаграмма под номером сорок три. Она называлась «Куай» – «Прорыв»/«Решимость» и была изображена так:

_________ _________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

верх ТУИ СЧАСТЛИВЫЙ, ОЗЕРО

низ ЧИ-ЕН ТВОРЧЕСКИЙ, НЕБО

Марен протянула Чессеру книгу, и он прочел расшифровку:

«Эта гексаграмма означает, с одной стороны, прорыв долго сдерживаемого напряжения, подобный тому, когда вздувшаяся река сметает на своем пути плотины или когда грохочет гром. С другой стороны, применительно к человеческим отношениям, она предвосхищает постепенное избавление от дурных людей. Их влияние сходит на нет. В результате решительных действий произойдет перемена условий, прорыв».

Пока он читал, Марен пристроилась у него за спиной и стала массировать ему шею и плечи.

– Бедненький, – сказала она. – Столько испытаний.

ГЛАВА 4

Погожими субботними вечерами в Челси многие выходят прогуляться по Кингс-роуд. Все двадцать кварталов от площади Слоан-сквер до Бофор-стрит заполнены любителями поглазеть на прохожих, но, в основном, показать себя. Обнявшиеся парочки, одна другой краше. Здесь можно встретить настоящих лордов – длинноволосых молодых людей, одетых с продуманной небрежностью; попадаются и люди попроще, щеголяющие в элегантных костюмах. А девушки – в вызывающе узких брючках и прозрачных блузках, юбках с разрезами и мини – почти не оставляют простора воображению.

Субботним днем в начале мая среди гуляющих оказались Чессер и Марен. Марен хотелось чего-нибудь необычного. Чессер не возражал. Она догадалась привезти ему из Шантийи повседневную одежду. Пару джинсов и широкий пояс с пряжкой, точной копией тех, что носят в Сан-Франциско пожарные, только платиновой. Сшитую по его мерке итальянскую фланелевую рубашку. Он носил ее навыпуск, расстегнув три нижних пуговицы и дополнив пестрым шелковым шарфом. В таком виде он сошел бы за эксцентричного английского лорда, будь у него волосы подлиннее. А в действительности он всего лишь торговал алмазами.

Марен нарядилась ему под стать: в пакистанскую юбку ниже колена, ручной работы, желтую с красным, черным и белым. Легкую бледно-розовую индийскую блузку. Несколько тканых мексиканских кушаков кричащих расцветок. Их она завязала на боку, так что концы свисали чуть не до земли. На пальцах – дюжина тонких старинных колец. Чтобы усугубить мешанину цветов, она распустила свои ореховые волосы. Она была самоуверенна, как всегда, и необычно весела.

Окружающие их замечали. Они замечали других. Разглядывали витрины многочисленных лавчонок, в доброй старой булочной купили два сахарных пряника и ели на ходу. Хохотали до упаду, и Чессер чувствовал себя куда моложе сорока. Он и выглядел моложе, поскольку был худощав, а, по нынешним представлениям, старость предполагает полноту. Когда Чессер и Марен прошли с десяток кварталов, окружающие настолько примелькались им, что они обращали внимание лишь на самые причудливые костюмы и прически.

Они поравнялись с большим антикварным магазином и решили в него заглянуть. Это было просторное помещение со множеством отделов, где продавали какие угодно старинные вещицы. Здесь Чессер впервые заметил огромного человека в черном. Он посмотрел на него из простого любопытства: не каждый день видишь таких великанов. Человек был одет в черный костюм; галстук и сорочка у него тоже были черные. Он был массивен и на целую голову возвышался над толпой. Походил он на профессионального борца. Когда Марен покупала старинный, из кожи и слоновой кости набор для игры в трик-трак, Чессер случайно посмотрел в конец прохода. Глаза великана на мгновенье задержались на Чессере. Обычный взгляд в толпе. Ничего подозрительного.

Позже, выходя из ресторана «Аретуза», где они обедали, Чессер снова увидел типа в черном. Он стоял на противоположной стороне улицы. На сей раз он обменялся с Чессером долгим взглядом. Чессер решил, что за ним следят. Сразу же на ум пришла Система. Он повлек Марен по улице, а потом оглянулся. Великан шел за ними по другой стороне, кажется, не обращая внимания на Чессера. Может, просто совпадение? А если Система все-таки держит его под контролем, то интересно, что ему занесут в кондуит? Что его видели в непотребном одеянии гуляющим по злачным местам? И сколько ему за это вычтут?

– Я не была в Риджент-парке, – сказала Марен. – И в Тауэре.

– И куда ты хочешь больше? Уже темнеет.

– И туда, и сюда, – заявила она. Чессер этого и ждал. Немного погодя они ехали в «даймлере». Чессер несколько раз оглядывался, но не понял, следят за ними или нет. На улице было слишком оживленно.

Через полчаса они добрались до знаменитого средневекового замка на Тауэрском холме. У Средних ворот заплатили за вход и задержались в Тауэр-Грин, где местный экскурсовод излагал свою версию того, как на этом самом месте лишились головы Анна Болейн, леди Джейн Грей и многие другие. Однообразный, кровавый рассказ захватил Марен. Чессер чуть не силой выволок ее оттуда.