Пламенные эвкалипты - Хэран Элизабет

Вера всегда старалась крепиться, ведь только так и можно было пережить беды, которые подстерегали тебя на каждом шагу, но глядеть на страдания Эбби ей было невмоготу. Она понимала — той сегодня пришлось совсем не сладко, и совладать с такими утратами у нее просто не хватило сил.

Опустившись на колени рядом с рыдающей Эбби, Вера обняла ее за плечи.

— Полно, полно, милочка! Денек тебе и впрямь выпал не приведи господи! — с чувством проговорила она. — Знаю, ты любила Нила, а тут еще отца потеряла… — Она поджала свои тонкие губы. — Эбенезеру Мэйсону придется за все ответить. А тебе, Эбби, надо собраться с духом и жить дальше. Ничего не поделаешь.

При упоминании имени горнозаводчика Эбби вскинула голову — как будто очнулась, вспомнив, что у нее есть на ком выместить и свою боль, и гнев. Но сперва надо проверить, получал ли отец причитавшиеся ему похоронные выплаты.

После закрытия пивной Пэдди Уолш, закадычный приятель Финли, наведался на Речную улицу.

— Я тут вот, Эбби, пришел от имени завсегдатаев нашего заведения «В руках рудокопа». Прими наши глубочайшие… — с серьезным видом сказал он. В руках у него была кепка. — Отец твой был славный малый, душа человек и самый что ни на есть верный товарищ. Тут не так чтоб уж очень много, но кое-что мы все же наскребли. — Смущаясь, он извлек из кепки небольшую пачку фунтов, пригоршню монет и протянул ей. — Понимаю, тут совсем мелочь, но мы надеемся, это хоть как-то поможет тебе с расходами на похороны. Предупреди только, когда будет погребение, и мы придем, а после устроим у нас в пивной поминки и тебя тоже позовем. — Он прокашлялся, потому как от волнения у него сел голос. Эбби знала — со своими земляками отец был не разлей вода, не ускользнуло от нее и то, что Пэдди изрядно хватил пивка, прежде чем заявиться к ней.

— Спасибо, мистер Уолш, — дрожащим голосом проговорила девушка. Ей было неловко принимать деньги от отцовских дружков-приятелей, но отказаться она была не в состоянии.

Ближе к вечеру Эбби навестил один из двух служащих похоронной конторы — от него она узнала, во что обойдутся благопристойные похороны ее отца, и поняла, что денег, собранных Пэдди, навряд ли хватит. Однако ж из гордости она промолчала. Эбби со всей решимостью настроилась просить Эбенезера Мэйсона, чтобы все расходы оплатил он, поскольку именно он был за все в ответе.

— Мне всегда было не по душе, что твой старик вкалывал на руднике, — признался Пэдди. — И я постоянно ему говорил — под землей чертовски опасно. Отец твой тоже это знал, но уходить с рудника боялся, потому как нигде больше заработать не мог.

После слов Пэдди Эбби почувствовала себя еще больше виноватой. Да, отец боялся уходить с рудника и искать заработки на стороне, и все потому, что ему приходилось думать о ней. Эбби впервые задумалась, что, наверное, она и правда была ему обузой, — и от этой мысли ей сделалось еще горше.

— Думала, что будешь теперь делать? — мягко осведомился Пэдди.

— Нет, не думала, — призналась девушка. — Придется, верно, подыскивать работу. Отец мне запрещал, когда… был жив. — Она едва сдерживала слезы. — Все говорил, мой удел — заботиться о нем… пока не выйду замуж. — Вспомнив о Ниле, Эбби не сдержалась и опять расплакалась.

— Выше нос, девонька! — неуклюже подбодрил ее Пэдди. — Знаю, тебе сейчас худо. Моя хозяюшка, миссис Слокомб, присматривает себе уборщицу, — поведал он. — Не найдешь ничего получше, приходи ее проведать.

После того как Пэдди отбыл восвояси, Эбби свернулась калачиком на подстилке из дерюги, постланной прямо на грязном полу землянки, в надежде забыться сном: еще никогда в жизни ей не было так одиноко и так страшно. По крайней мере, когда она потеряла мать, у нее оставался отец. А теперь вот не осталось никого. Ни одной родной души на всем свете или, во всяком случае, в Австралии. Средств на обратную дорогу в Ирландию — к тетке с дядюшкой у нее, понятно, не было. И горе ее было безмерно. И все из-за Эбенезера Мэйсона. Она не могла взять в толк, почему он, денежный мешок, не захотел уберечь своих рабочих от напастей, не позаботился, чтобы всякие там машины на руднике были в исправности. Это ж чистой воды преступление, так считала она. Будь ее воля, его бы упекли в Редрутскую каталажку. Но она знала — такому ни в жизнь не бывать. Он был весьма почитаем в округе Берра и, по слухам, держал на коротком поводке каждого местного констебля.

Эбби проплакала до самого рассвета и к утру совсем изнемогла, но перед ней была цель, и это заставило ее подняться на ноги. Она уже собиралась на рудник — объясниться с Эбенезером Мэйсоном, когда к ней пожаловал Герман Шульц из похоронной конторы.

— Нынче будет сущее пекло, мисс Скоттсдейл, так что надо бы похоронить вашего отца сегодня, а не завтра, как думали, — сконфуженно сказал он.

— Сегодня? — удивилась Эбби.

— Да, по крайней мере, нынешним вечером.

— Но у меня не хватит денег на приличный гроб и вдобавок на надгробие, — призналась она.

— Мы постараемся все устроить на средства, которыми вы располагаете, — сочувственно сказал Герман. — Гроб сколотим попроще, из сосны, а с надгробием вы потом уж как-нибудь сами.

— А с Нилом Тэвисом что? — с дрожью в голосе вопросила Эбби. — Его мать увезли в больницу, в Клэр, кто ж его-то будет хоронить?

Герман принял страдальческий вид.

— Для мистера Тэвиса найдется место в общей могиле, — с досадой сообщил он. В подобных случаях похоронные расходы символически оплачивались из казны Окружного совета Берры.

Эбби вспыхнула.

— Это же несправедливо! — гневно заявила она. — Горнозаводчик обязан оплатить достойные похороны и моему отцу, и Нилу, и Джоку Макманусу. Уж это ему совсем не в тягость.

— Не могу же я, мисс Скоттсдейл, прийти на рудник и требовать у них денег, — сказал Герман. — Я человек маленький.

— Зато я могу, — резко бросила Эбби. — Как раз это я и собираюсь сделать. Я хочу, чтобы с моим отцом поступили по справедливости, и с Нилом тоже. Я раздобуду денег, вот увидите.

Герман чувствовал себя неловко.

— Я хочу, мисс Скоттсдейл, чтоб мне заплатили честь по чести. У меня большая семья, ее нужно кормить…

— Заплатят, — твердо обещала Эбби.

Герман Шульц не был лично знаком с Эбенезером Мэйсоном, но с тех пор, как он открыл в Берре свое дело, на руднике уже случилась дюжина смертей, но горнозаводчик ни разу не соизволил оплатить чьи-либо похороны.

Поэтому мистер Шульц решил дать Эбби последнюю возможность самой раздобыть денег.

— Как ни жаль, мисс Скоттсдейл, но деньги мне нужны до погребения, — сконфуженно объявил он.

— Понимаю, — с досадой проговорила Эбби.

Она направилась прямиком на рудник, но в конторе ей сказали, что мистера Мэйсона нет на месте.

— Где же он? — осведомилась девушка у служащей конторы, миссис Снибиклер. — Я не уйду, пока его не увижу.

Миссис Снибиклер была женщина нетерпимая, привыкшая к обстановке в горной компании, где работали одни мужчины.

Она бывала крута и с самыми непокладистыми, если возникала надобность, и обычно даже завзятые строптивцы смиренно пасовали перед нею. Но при виде одинокой, убитой горем девушки, только-только потерявшей отца и нуждавшейся в участии и помощи, ее каменное сердце смягчилось.

— Ступай домой, Эбби, и приходи завтра. Мистер Мэйсон должен быть здесь, — твердо и вместе с тем сочувственно сказала она. — А я ничем не могу тебе помочь.

Но Эбби не двинулась с места.

— Раз нет мистера Мэйсона, я хочу видеть кого-нибудь из начальства, — с волнением ответила она. — И не уйду, пока не поговорю с теми, кто может мне помочь.

Заметив, что девушка вот-вот ударится в слезы, миссис Снибиклер уступила. Ей нравился Финли, потому что он был неизменно учтив и обходителен, даже когда она не давала ему спуску.

— Здесь только управляющий, Эбби. Он очень занят, но я сейчас узнаю, на месте ли он.

— Благодарю, — вымолвила Эбби, давясь слезами. Уж очень больно было ей находиться на руднике после недавней трагедии.