Художник и шпага - Агранянц Олег

ЭДУАРД. Вас много?

ВИЛЬМА. Ты будешь иметь дело только со мной. Почему ты не спрашиваешь, какой будет твоя доля?

ЭДУАРД. Никакой. Если мама узнает, что я продаю ворованные картины, она меня пошлет продавать холодильники эскимосам.

ВИЛЬМА. Мама твоя ничего не узнает.

ЭДУАРД. Понятно, но есть вопросы… Точнее, вопрос. Что произошло с Лимоной? Кто-то напал, открылись стены. Какая-то чепуха.

ВИЛЬМА. Никто на нее не напал.

ЭДУАРД. Тогда зачем?

ВИЛЬМА. Нужно было, чтобы Кубик получил разрешение осмотреть весь дом. И подвал тоже.

ЭДУАРД. Кубик с вами?

ВИЛЬМА. Да.

ЭДУАРД. И только?

ВИЛЬМА. Абсолютно.

ЭДУАРД. Это меня успокаивает. Я так много пережил за последний час, что мне срочно нужен отдых и нужен кто-то, кто бы меня утешил.

ВИЛЬМА. На что приходится идти ради общественного блага! (Садится на кровать.)

ЗАНАВЕС

Картина седьмая

Веранда на вилле Ады. Утро. АДА и БОРИС.

АДА. «Она колдует тихой ночью у потемневшего окна». Ты помнишь, что дальше?

БОРИС. Помню. «И страстно хочет, чтоб воочию ей тайна сделалась видна».

АДА. Ты плохо выглядишь, Борис.

БОРИС. Выгляжу я плохо, потому что меня мучает вопрос.

АДА. Какой вопрос?

БОРИС. Вечный. Быть или не быть?

АДА. Быть, Борис. Конечно, быть.

БОРИС. Я согласен, быть. Но с документами.

АДА. Я звонила Морковко, справлялась о твоих документах.

БОРИС. Почему Морковко?

АДА. Он начальник банно-прачечного комбината, командует всеми банями… Скорее всего, твои документы пропали.

БОРИС. Может быть, попросить его поискать еще?

АДА. Попросить Морковку? Да нет. Лучше от Морковки подальше.

БОРИС. Это верно. Злоупотреблять морковкой не стоит. Когда я проходил воинские сборы, нам давали на обед по полморковки. Устав гарнизонной службы предписывает обязательное включение морковки в солдатский рацион. Однако злоупотребление морковкой может привести к изменению пигментации кожи, кожа становится цвета морковки. Причем, изменение пигментации начинается с задницы. Представляете, все тело белое, а задница морковного цвета. В баню стыдно пойти.

АДА. Я не хожу в баню.

БОРИС. А в «Ночную фею»? Там хороший бассейн. Я там был. Познакомился с одной дамой со странным именем Миранда.

АДА. Миранда? Рыжая?

БОРИС. Да.

АДА. Ты просто притягиваешь неприятности. Она — жена Морковки, а он очень ревнивый. И что еще, кроме полморковки в день, рекомендует твой устав?

БОРИС. Не рекомендует, а предписывает.

АДА. Что еще он предписывает?

БОРИС. Трехразовое горячее питание.

АДА. Будет тебе по утрам яичница с ветчиной. Договорились?

БОРИС. Договорились. Теперь я — ваш и душой, и телом.

АДА. А в отношении тела торопишься.

Появляется ДИНА.

АДА (Дине). Как славно, что ты приехала! Мы так чудно проводим время!

ДИНА. Догадываюсь. Я приехала за тем, чтобы отвезти молодого человека в милицию, подать заявление о восстановлении его документов.

АДА. Возвращайтесь к ужину. Пойду посмотрю, принесли ли заказ.

АДА уходит.

ДИНА. Как вам хозяйка? Вы любите блондинок?

БОРИС. Мужчины обращают внимание прежде всего на блондинок. Их лучше видно в темноте.

ДИНА. А как вам наш министр? Осторожней, она тоже блондинка. Но в годах.

БОРИС. В прошлом году мы ставили «На всякого мудреца», Глумова играл я, а Мамаеву — наша заслуженная актриса Вера Пантелеевна Елизарова. Когда-то Вера Пантелеевна год играла во МХАТе и требовала, чтобы все было по Станиславскому. Перед первой репетицией она мне сказала: «Произнесите: «Ах, тетушка, вы такая прекрасная и такая недоступная!» так, чтобы мне сразу захотелось раздеться». После второй репетиции она сказала: «У вас получается».

ДИНА. Вы в меру наблюдательны и не в меру болтливы.

БОРИС. Я хотел бы поделиться с вами… скажем так… сомнениями.

ДИНА. Поделитесь.

БОРИС. Я случайно наткнулся на фотографию королевы одной страны. И увидел, что Лимона как две капли воды похожа на эту королеву.

ДИНА. И какими сомнениями вы хотите со мной поделиться?

БОРИС. Скажите, Лимона, случаем, не переодетая королева?

ДИНА. У вас очень богатая фантазия.

БОРИС. Просто я хочу знать, с кем должен буду иметь интимные отношения: с Лимоной или с королевой?

ДИНА. Кого бы вы предпочли?

БОРИС. Вас…

ДИНА. Смело. Нагло и смело. Но иметь дурные мысли не криминал. Поехали.

ДИНА и БОРИС уходят. Появляется сначала ЭДУАРД, потом ВИЛЬМА.

ВИЛЬМА. Катастрофа! Приехал художник!

ЭДУАРД. Где он?

ВИЛЬМА. Иди, посмотри. (Подводит Эдаурда к перилам.) Вон он. Надо что-то срочно предпринять.

ЭДУАРД. Неплохо было бы чем-нибудь его облить. У художника в мастерской много красок, если бы ты…

ВИЛЬМА. Понятно.

ВИЛЬМА убегает и возвращается с литровой банкой.

ЭДУАРД. Что там?

ВИЛЬМА. Вроде бы краска. (Выливает банку, потом смотрит на этикетку.) Это горчица!

Появляется ЗЕЛЕНЫЙ. Его лицо, волосы, куртка и штаны испачканы в светло-коричневый цвет.

ЭДУАРД. Кто вы такой? Вы артист? Вы клоун? Что это на вас?

ЗЕЛЕНЫЙ. Судя по всему, горчица.

ЭДУАРД. Понимаю, что горчица. Но это не объясняет, кто вы.

ЗЕЛЕНЫЙ. Меня сюда пригласили. Мадам Ада.

ЭДУАРД. Понимаю. Вас пригласили, и вы, перед тем как появиться, испачкались горчицей. Зачем?

ЗЕЛЕНЫЙ. Я не пачкался. Меня, скорее всего, облили.

ЭДУАРД. Кто? Зачем? Такой цвет… Чтобы понять, что это горчица, надо подойти поближе. Но вряд ли кто на это решится. Ну ладно, облили — так облили. Но кто вы такой? Откуда вы? Где живете?

ЗЕЛЕНЫЙ. Я остановился в гостинице.

ЭДУАРД. Вам лучше вернуться в гостиницу.

ЗЕЛЕНЫЙ. Это невозможно. Мне нужно срочно повидать хозяйку дома.

ЭДУАРД. Она будет очень удивлена, когда увидит вас. Такая элегантная дама и такой цвет…

ВИЛЬМА. В таком виде вам действительно лучше не показываться на глаза мадам Аде.

ЭДУАРД. Вам нужно переодеться.

ЗЕЛЕНЫЙ. Во что?

ЭДУАРД. Вильма попроси Лимону принести гостю бутылку коньяка.

ВИЛЬМА уходит.

ЭДУАРД. Я попытаюсь найти для вас какую-нибудь одежду.

ЗЕЛЕНЫЙ. Буду очень признателен.

Появляется ЛИМОНА. У нее в руках бутылка и фужер.

ЛИМОНА (осматривает Зеленого). Вы что-то не то скушали?

ЭДУАРД наливает полный фужер. ЗЕЛЕНЫЙ пьет. ЭДУАРД наливает еще фужер.

ЗЕЛЕНЫЙ. Я вообще-то пью только по праздникам.

ЭДУАРД. У меня есть прекрасный белый костюм. Он вам подойдет. Но сначала вам надо принять душ.

ЗЕЛЕНЫЙ, ВИЛЬМА, ЛИМОНА и ЭДУАРД уходят. Появляется АДА, за ней ГРИГОРИЙ.

ГРИГОРИЙ. Таким, как ты, я бы запретил ношение прозрачных бюстгальтеров. Это полностью выбивает мужчин из нормального рабочего состояния.

АДА. У здоровых людей здоровые эмоции должны проявляться только в желании совершить что-либо общественно полезное.

ГРИГОРИЙ. Пока что мне в голову приходит только одна общественно полезная акция — продолжение человеческого рода.

АДА. Тогда я тебя попрошу совершить полезную акцию меньшего масштаба: ввинтить лампочку.

АДА и ГРИГОРИЙ уходят. Появляются ЭДУАРД, ВИЛЬМА, ЛИМОНА и ЗЕЛЕНЫЙ в белом костюме и в белых туфлях.

ЭДУАРД. Как это прекрасно! Настоящий творец. Полет фантазии. Настоящий художник!

ЗЕЛЕНЫЙ. Да, я художник. Я приехал сюда оценить картину.

ЭДУАРД. Знаю. Картину «Голая Афина с мечом».

ЗЕЛЕНЫЙ. Где она?

ЭДУАРД. У мадам Ады в спальне.

ЗЕЛЕНЫЙ. В спальне?

ЭДУАРД. Да, в спальне. Мадам Ада человек очень осторожный.

ЗЕЛЕНЫЙ. Это понятно. Это даже правильно, но…

ЭДУАРД. Она поручила нам сначала удостовериться, что вы — это тот человек, кого она ждет.

ЗЕЛЕНЫЙ. Но я…

ЭДУАРД. Мы удостоверились. (Лимоне). Лимона, деточка. Господину художнику холодного пива.