Слоны Ганнибала (сборник) - Антонин Ладинский

Встреча напомнила, что плавание в здешних водах полно опасностей. Протекционизм, который проводили в коммерческой политике метрополий, заставляя свои колониальные владения покупать отечественные товары, привел к тому, что развелось пиратство. Колонисты охотнее покупали товары у пиратов по более низкой цене, и это обстоятельство толкало жадных до легкой наживы людей на опасное ремесло. Многочисленные и плохо обследованные острова с укромными бухтами давали убежище пиратским кораблям. Но, с другой стороны, присутствие такого красивого корабля, как голубая с золотом «Андромеда», успокаивало путешественников всеми двадцатью восемью жерлами ее громоносных пушек.

Руфь с восторгом смотрела на величественный корабль, и старый Пат, первый помощник, объяснял ей различные особенности военного кораблестроения, а также расположение пушек.

Три часа спустя на горизонте появился еще один корабль, который шел им навстречу под всеми парусами.

– Хороши идет, Пат, – сказал Гораций Никольби.

Патрик Чельмсфорд, первый помощник, вынул изо рта трубку и покрутил головой.

– Хотел бы я знать, что это за корабль, – промычал он, – может быть, это возвращается «Бостонская Дева»?

– Или старая посудина Длинного Джона, – высказал свое предположение капитан.

Но корабль, резавший им нос, не походил ни на один из знакомых судов, которые плавали в водах Вест-Индии. Уже можно было рассмотреть золоченого Нептуна под бушпритом, и даже дымок над камбузом, как вдруг на мачте взвился страшный черный флаг, на котором был изображен череп и две скрещенные берцовые кости. Пухлое облачко порохового дыма возникло над бортом пиратского корабля и поплыло по ветру в сторону. Грянул оглушительный пушечный выстрел. Ядро со свистом пролетело над «Путями Провидения» и плюхнулось в воду.

Гораций Никольби бывал во всяких переделках. Первой его мыслью было пустить в ход две бронзовые пушки, которые были на корабле на всякий случай. Но о сопротивлении нечего было и думать. «Андромеда» была далеко. Ничего не оставалось делать, как убрать паруса.

От черного корабля отвалила лодка, в которой сидели вооруженные до зубов люди. Прошло еще несколько минут, томительных, как перед казнью, и над бортом показались такие омерзительные рожи, что при виде их хотелось плюнуть и помянуть всех чертей. Пираты, обвязанные красными платками, обросшие щетиной, с пистолетами и абордажными палашами в руках, загнали экипаж на корму и поставили против сбившихся, как бараны, людей заряженную картечницу. Потом предводитель, рыжий одноглазый человек, спросил у капитана:

– Что везете?

– Вы ответите по всей строгости закона, – начал было капитан, – за нами идет военное судно…

– Ладно! Не говори слишком много. Гвозди и мануфактуру? Эй, оставить гвозди, а сукно тащите в лодку!

Пока лодка сделала три или четыре рейса, на палубе Путей Провидения» произошел еще один разговор.

– Нет ли у вас лекаря? – спросил «циклоп».

Капитал ответил, что лекаря на борту не существует.

– Вот незадача, – почесал голову пират, – у нас болен капитан. Во что бы то ни стало надо найти врача. А это кто такой?

Никольби объяснил, что это ученый, который едет по надобностям науки в колонии.

– Ученый? – протянул пират. – Тогда он должен понимать толк в медицине.

– Я никогда не занимался врачеванием, – отговаривался Брей, – животных приходилось лечить, людей – никогда.

– Животных? Тогда вы нам подходите, сэр. Наш капитан большая скотина.

Участь адъюнкта была решена. По минованию надобности в его медицинских познаниях, пираты обещали доставить адъюнкта в какой-нибудь населенный пункт. Но Руфь решительно отказалась отпустить отца одного и требовала, чтобы пираты взяли и ее. Напрасно отец приводил резоны, уговаривал, молил продолжать путь в Новый Орлеан, где жила сестра ее покойной матери, вышедшая замуж за французского коммерсанта. Руфь стояла на своем.

С пиратского корабля снова грянула пушка. Очевидно, там торопились. Пираты потащили адъюнкта и плачущую девушку в лодку.

Корабль, на котором она совершила такое счастливое путешествие, стал уменьшаться в размерах, а навстречу, среди сияющего океана, медленно подплывала громада черного пиратского судна. Брей прочел название. Это была «Несравненная Каролина».

Но больного на борту не оказалось. Адъюнкт увидел его только на рассвете другого дня, когда «Несравненная Каролина» подошла к покрытому тропической зеленью островку и через замаскированный пальмами вход проскользнула в небольшую бухту. На берегу бухты стояло несколько бревенчатых хижин. Это было пиратское гнездо. В одной из хижин лежал на сухих пальмовых ветвях больной капитан.

Адъюнкт осмотрел свалившегося с луны пациента и предложил пустить кровь. Пираты с уважением отнеслись к его предложению, потому что привыкли ценить врачей, спасавших их от гангрены и тропической лихорадки. Но операция пускания крови не помогла.

Ночью, когда ученый пришел из отведенной ему хижины навестить больного, капитан стал бредить. Они с удивлением слушали с Руфью, как больной говорил о каких-то бочонках с золотом, о трех пальмах, о сражениях. Потом была целая связная фраза:

– Джо, положи сверху красный камень. Так будет хорошо! И запомним – три пальмы, три пальмы…

Несмотря на пускание крови, капитан к утру умер. Пираты мрачно смотрели на труп начальника и богохульствовали. Адъюнкт понял, что не стольку любовь к капитану, сколько какие-то другие соображения заставили этих грубых людей отнестись с таким вниманием к болезни капитана. Обо всем ему рассказал кок, приносивший в положенные часы пищу и почему-то привязавшийся к Руфи. Он сообщил, что вместе с капитаном ушла в могилу тайна одного сокровища. Два года тому назад пираты захватили корабль бостонской банкирской конторы, который вез из Англии ценный груз золота в слитках и разменной монете. Экипаж отчаянно сопротивлялся и немногие из пиратов уцелели после абордажного боя. До поры до времени они зарыли добычу на каком-то уединенном острове, а потом Джо утонул, Большого Тома зарезали в драке, двое умерли от горячки, а Блэк попал на виселицу. Таким образом, один капитан знал о местонахождении клада. За ним следили; но он не желал поделиться своей тайной с новой командой «Несравненной Каролины». Пираты боялись, что с его смертью окончательно будет потеряна надежда найти клад. Это и было причиной, почему к больному привезли Брея.

Разбойники ходили мрачные, сквернословили, пили в огромном количестве ром. Плотник Билл поминал дьявола и всех святых:

– Я вам говорил, дурачье, что надо было его попытать. Все бы рассказал, если бы ему пятки поджарить.

Ром лился рекой. Над этим райским островком сгущались черные тучи. Одноглазый Клифф не спускал глаза с Руфи, ломился пьяный в ее хижину. Пиратская дисциплина была суровой. Жестоко карались порча оружия, курение трубки в неположенном месте на корабле, пользование зажженной свечой без фонаря. Точно распределялась добыча, особая часть полагалась капитану, его помощнику, корабельному плотнику, пушкарям и, первому взошедшему на атакуемый корабль. Пиратский регламент гласил: «Всякий, который учинит насилие над свободной женщиной, повинен смерти». Но то было на корабле, в плавании, а здесь Брей опасался самого худшего.

Тогда ему пришла в голову мысль сообщить пиратам тайну, которую ему открыл в бреду капитан, и потребовать в награду свободу для себя и дочери. Пираты охотно поклялись на Библии, что исполнят обещание.

– Как мы не догадались сами! Конечно, это остров трех пальм! – кричали возбужденные открытием разбойники.

В крайнем волнений они вышли ночью в море, захватив с собою пленников. Они были так уверены в нахождении клада, что с удовольствием выполнили обязательство и оставили адъюнкта с дочерью в открытом море, в лодке, снабдив их бочонком воды и припасами, пока несчастных не подберет какой-нибудь корабль. Затем «Несравненная Каролина» ушла в неизвестном направлении.

Вода уже была на исходе, когда на лодку наткнулся тот самый корабль его величества «Андромеда», который охотился в здешних водах за пиратами. Целый месяц он искал остров трех пальм и «Несравненную Каролину», но безуспешно. Удалось только, основываясь на указаниях Брея, найти тот остров, где было убежище пиратов. Две недели «Андромеда» поджидала хозяев, а потом ушла в Бостон, сжегши хижины на берегу бухты.

Что сталось с экипажем «Несравненной Каролины», и удалось ли ее людям найти сокровище, осталось неизвестным до конца. Но было и счастливое событие во всей этой авантюрной истории. Дочь адъюнкта Руфь сочеталась законным браком с командиром «Андромеды», Ею командовал лейтенант Генри Каллиган, друг Роберта Лайнарда, того самого, который, командуя «Жемчужиной», разгромил в 1717 году Эдварда Тича, грозу вест-индских вод. Уже без всяких приключений молодая чета совершила обратное путешествие в Англию на том же самом корабле «Пути Провидения», на котором Руфь впервые увидела пальмы своего нового райского мира. Каллиган вышел в отставку, и они поселились в его родовом замке в Норфолке, недалеко от рыбачьего порта Кингс-Линн, где пахнет морем, корабельной пенькой и смолой.