Трудный ребенок 2 - Джон Томпсон

В то время, как к дверям кабинета директора школы все ближе и ближе подходил Джуниор Хилли, голос мистера Дибати становился все более и более громким. Причем здесь мистер Дибати? А притом, что именно он уже полгода являлся директором шестилетней школы в Нортвиле.

— Ты говоришь, малышка, что я напрасно взялся за это дело? Нет, нет, смена карьеры — это самый умный шаг в жизни.

На другом конце трубки кто-то не согласился с высказыванием директора, и мистер Дибати напряженно вслушивался в аргументы собеседника. Потом он решительно взмахнул рукой:

— Нет, ты не права. Это действительно умный шаг. Да, конечно, тяжеловато на первых порах. Но мне нравится быть директором школы, потому что я терпеть не могу детей. Я их ненавижу, и у меня есть для этого причины.

Мистер Дибати выслушал еще одно замечание собеседницы и уточнил:

— Да, именно потому, что ненавижу детей, я и стал директором школы. Это же здорово: я на них рявкну — и они сделают все, что угодно. Прикажу ползать на животе — будут ползать на животе. Скажу, «выпрыгивай из окна» — они только заплачут: «Конечно, господин директор, слушаюсь!» — и тотчас же в окно.

Разглагольствования злостного воителя, в этот момент напоминавшего предков-самураев, прервал громкий вызов по селекторной связи:

— Господин директор, к вам новый ученик!

Необдуманно резко включив на селекторе кнопку обратной связи, мистер Дибати надолго обнадежил и озадачил 45-летнюю секретаршу миссис Элизабет Горди. Она услышала слова директора, предназначенные телефонной абонентке, и восприняла все на свой счет.

— Послушай, дорогая и желанная, мы с тобой договоримся позже, я тебе обязательно перезвоню.

Тут директор опомнился и резко хлопнул по кнопке селекторной связи. Дальнейшие слова слышали уже только на другом конце провода.

— Мне нужно сейчас расправиться с одним из этих маленьких сопляков! Чао!

Нежно положив трубку на рычаг, мистер Дибати еще несколько секунд с мечтательной улыбкой вслушивался в воцарившееся в кабинете молчание, потом вновь утопил кнопку селектора:

— Пусть этот чудный малыш заходит.

Осчастливленная только что услышанным из уст красавчика-директора признанием, секретарша поспешила избавиться от мальчишки, молчаливо прохаживавшегося по приемной. Он не позволял выявить всю полноту охвативших ее чувств! Широко распахнув двери, Элизабет впихнула Джуниора в кабинет мистера Дибати. Малыш пролетел метра три и застыл, как вкопанный посреди комнаты. Звуконепроницаемая дверь тут же захлопнулась за его спиной.

Только поэтому миссис Горди не слышала зверского вопля почуявшего смертельную опасность мистера Дибати. Она мечтала о том моменте, когда господин директор позвонит ей, как обещал…

— А-а-а-а-а-а!

Ужасному воплю мистера Дибати, казалось, не будет конца. Будто не в силах слушать свой же крик, директор обхватил голову руками и нервно раскачивался над заваленным бумагами столом.

Джуниор Хилли с интересом рассматривал давнишнего знакомого: тот явно не утратил былого богатства оттенков своего голоса.

— Ой, мистер Дибати, вы, конечно, извините, что я вас перебиваю! Вы тянете просто великолепно. Но мне интересно, а вы чего тут делаете?

— Что я тут делаю? — на миг директор школы, в не таком далеком прошлом руководивший монашками приюта «Трех сестер— францисканок» в Сент-Луисе, опешил. Но сразу же оправился: — Что ты тут делаешь? Здесь мое место, а твое место в скверном Сент-Луисе. Мы же все еще в Нортвиле? Я закрыл глаза и ткнул указкой в карту, попал сюда. Я уехал, чтобы не видеть твоей негодяйской физиономии.

— Ой, как интересно. Я тоже закрыл глаза и ткнул в карту, но я не тыкал указкой.

— Что ты здесь делаешь? Ты собрался учиться в этой школе? Нет, тебя здесь нету — это единственный ответ. Ха, конечно, тебя здесь нет, тебя нет. Ты — плод моего воображения.

Такой обиды малыш Хилли стерпеть не мог. Это его-то обзывают привидением, плодом горячей фантазии!

— Да, но если я плод вашего воображения, то как вы отреагируете на вот это!

— Ой, ну и вонища. Тебя что, дома только редькой и горохом кормят?

Чем похожи все семилетние мальчики и девочки? Не ищите напрасно ответа: он очень прост. Конечно, они одинаково склонны пукать в комнате. О том, что отвадить от этой скверной привычки нелегко, да и вряд ли подобное обучение идет несмышленышам на пользу, говорит пример из повседневной жизни: с этим мог столкнуться каждый. Представьте, что в вашем купе на очередной станции появилась очаровательная, милая, интеллигентная женщина и ее воспитанный сынуля. Но малыш недавно ел горох! И вскоре малыш начинает проситься у мамы:

— Мама, я хочу пукнуть. Можно я в коридор выбегу.

— Беги, сынок.

Через секунду малыш, сделав свой трубный звук в коридоре, ныряет в тесноту купе. Подобное повторяется раз двадцать. И тогда вы идете на пролом:

— Мамаша! Лучше пусть ваш сын тут трубит, а потом в коридор выбегает и там сидит!

В данном случае Джуниор не выказал никакого желания покинуть кабинет директора хотя бы на секунду.

Естественно, лобовой газовой атаки мистер Дибати не выдержал.

— Ой! Ой! Противогаз мне! Ой, задохнусь! Да уберешься ты отсюда?!

— Нет, не могу. Мне сказали в школу ходить!

— В школу ходить? Да ты что, кому это нужно? Ведь по улицам бегать куда веселей.

— Нет, в школе необходимо учиться, чтобы вырасти умным.

— Ты нудный, противный ребенок. Ты даже не мальчик — ты ходячий химический завод. Боже мой, какой устойчивый запах! Здесь придется ремонт делать! Завтра же велю все побелить и перекрасить.

Мистер Дибати вдруг вздрогнул и вкрадчиво спросил у своего давнего юного друга:

— Послушай, Джуниор, ты в каком сейчас классе?

— В третьем.

— В третьем? Это значит, что ты будешь учиться еще четыре года. Послушай, Джуниор, это ошибка. Это крупная ошибка. Потому что ты у нас — гений.

— Я — гений?

— Ну конечно! Ты ведь умный мальчик. В этом не может быть никаких сомнений. Любой, кто способен так испортить воздух, должен быть просто гением. Поэтому я тебя зачисляю сразу в шестой класс, и через год ты уже окончишь школу.

— Но мой папа сказал, что в третьем классе закладывается основа образования.

— Ах вот что сказал твой папа!… Он, наверное, считает себя самым предусмотрительным папой на Земле. Ха-ха-ха.

Мистер Дибати поднялся из кресла и попытался нависнуть ледяной глыбой над малышом, чтобы произвести на того большее впечатление. Узкие плечи и рост не выше 160 сантиметров не позволили добиться требуемого эффекта, и тогда директор школы до отказа крутанул регулировку громкости своего голоса:

— Твой папа — кретин! Он — кретин! Ты знаешь, что такое кретин? Не знаешь? Это твой папа! Понял! Другими словами, тебе не место в третьем классе, будешь ходить в шестой, потому что ты гений, мой мальчик, ты гений! Все, можешь забирать документы!

Мистер Дибати смачно прихлопнул печатью направление, выписанное своему новому ученику и старому приятелю. Потом подумал и от руки приписал огромными буквами: «Взять в шестой класс! И без всяких пререканий. Директор школы — я, а со мной не спорят!»

Приписка предназначалась классному руководителю в шестом Джимми Бонсу. Отставной наставник из Норфолка, ранее обучавший морских пехотинцев премудрости китайского языка, ныне с удовольствием возился с малышами. При этом он не повысил уровень своего интеллекта, не изменил системы обучения и не набрал лишнего веса. По-прежнему считал самой лучшей прической полное отсутствие всякой растительности на голове. Но в исполнительности подобного педагога можно было не сомневаться: получив подробную резолюцию шефа, Джимми Бонс воспримет как должное появление девятилетнего ребенка в шестом классе. Так что с этой стороны опасностей для себя мистер Дибати не предвидел.

Он расслабленно застыл в кресле, как только дверь за Джуниором захлопнулась. Поговаривают, что в этот день у директора не хватило сил отразить последовавшую вскоре атаку своей любвеобильной секретарши.

Малыш, спешащий на занятия по опустевшим школьным коридорам, извлекал, как учил его отец, уроки из того, что произошло в кабинете директора. Главный вывод, однако, был сформулирован при этом весьма необычно: «Сразу в шестой класс. Вот здорово! На будущее надо усвоить: нужно почаще пукать в кабинетах!»

Не спрашивая ни у кого дорогу — звонок давно уже прозвенел, и никто, кроме Джуниора во всем Нортвиле, не мог опоздать на урок — малыш довольно долго плутал по светлым, широким коридорам новой школы. Здание выглядело снаружи не таким уж внушительным — всего три этажа. Но первый же обход новых владений удовлетворил мальчугана: не меньше 80 аудиторий, подземный этаж, бассейн, тир, два спортзала!

Наконец, Джуниору наскучило шатание по коридорам и он остановился у дверей с табличкой «Шестой класс». Честно говоря, он пробегал мимо них уже раз пять. С сознанием честно исполненного долга и с глубоким душевным трепетом малыш перешагнул порог аудитории.