Трудный ребенок 2 - Джон Томпсон

Джуниор все никак не мог успокоиться и носился взад и вперед по комнатам, наполняя дом веселым гулом обитаемого жилища.

— Отлично, места сколько! Папа, иди вниз. Смотри — ну и гостиная. Можно в футбол играть. Постой тут, я сейчас мяч принесу.

И Джуниор, словно ветер, рванулся к входным дверям. Те жалобно пискнули, выпуская ураган наружу, где уже захлопали все четыре дверцы автомобиля одновременно. Бен Хилли не удержался и бросил сыну:

— Осторожней! Мяч должен быть в прицепе, в зеленой даслеровской сумке.

— Да, да. Уже нашел. Все, бегу.

Мальчик опять заставил скрипнуть входную дверь, И Бен Хилли подумал, что стоит ее сразу смазать, иначе за день писком она изведет кого угодно. Сын явно сегодня не собирался долго засиживаться на одном месте. И, конечно, американский футбол малыша займет не больше, чем на пятнадцать минут. Уж слишком азартно начал Джуниор носиться с кожаной дыней по комнатам, вопя, словно совершал проход на тачдаун в финальном розыгрыше национального суперкубка:

— Давай, лови!

Отец заметался по комнатам, пытаясь настигнуть юркого и шустрого наследника. Тот, умудряясь избегать захватов, летал по комнатам. Веселая суматоха разбудила весь дом, в нем сразу посветлело, в воздухе неуловимо носилось предвестие праздника.

«Вот мы и приехали. Начинаем с папой новую жизнь. Приятно, когда рядом есть человек, который меня любит. А то обычно на меня посмотрят и бегом. Я думаю, это хорошо, что у меня такой отец и что мы живем с ним вместе, вдвоем».

Словно разгадав мысли внезапно притихшего малыша, Бен Хилли остановился и ласково проговорил:

— Теперь мы здесь: только ты и я, сынок!

Прервав недосказанную отцом фразу, заверещал звонок у входной двери, словно спеша познакомить новых хозяев со своим искусством заставлять вздрагивать от неожиданно резкого и пронзительного звука.

— Подожди секунду: кто-то звонит в дверь, — Бен Хилли, отпасовав кожаный мяч-дыню сыну, отправился встречать первого на новом месте гостя, посетившего их дом.

Как это ни удивительно, но на крыльце он увидел симпатичную пухленькую блондинку, еще недавно возглавлявшую группу поклонниц аэробики. Она напряженно застыла перед запертой дверью и враз засветилась торжеством при виде сконфуженного от встречи с ее красотой мужчины.

— Здрасьте. Я хотела с вами познакомиться, поздравить с прибытием в наш городок. Знаете, у нас так мило, и вообще, в нашем городе живут такие хорошие хозяйки. Вот я испекла вам вишневый пирог!

Пирог, уже давно почувствовавший свою участь — быть съеденным двумя жадными до вишневого варенья мужиками — покорно отдался в руки одного из своих уничтожителей. Но тот, желая продлить торжество, обернулся и зычно позвал союзника:

— Джуниор, иди сюда! Смотри, сынок, нам испекли вишневый пирог. Иди сюда, познакомься с мисс…

— Ой, извините, я не назвала себя. Понимаете, растерялась: вы такой милый…

Намечавшийся интимно-нежный разговор был грубо прерван бесцеремонным вмешательством Джуниора. Тот потянул отца за рукав от двери. Бен Хилли, обе руки которого были заняты — не мог же он отпустить пирог! — не успел оказать никакого сопротивления. Он дал себя увести в темноту гостиной и с сожалением услышал, как Джуниор навеки похоронил намечавшиеся перспективы контакта с симпатичной болтушкой. Его сын таким тоном произнес «Очень предусмотрительно!», что после этого мало какая женщина осмелится близко подойти к порогу проводившего ее такими словами дома.

Дверь хлопнула, заглушив противный скрип петель. Малыш, втайне гордясь одержанной только что победой, весело произнес:

— Ладно, давай, бери мяч.

Но отец тут же доказал малышу, что победа была пирровой.

Пристроив пирог на подоконник, он перешел в атаку:

— Сын, ты что это? Иди сейчас же извинись перед этой любезной женщиной…

Теперь сын, лишенный возможности сопротивляться, покорно дал себя подтащить к входной двери. Каково же было удивление обоих, когда вместо прежней красотки, выбеленной ярким летним солнцем, они увидели широкобедрую и темноволосую представительницу слабого пола, только ласковостью взгляда да нежным подрагиванием голоса напоминавшую предыдущую посетительницу.

— Ой, здравствуйте… Вблизи вы выглядите даже лучше.

— Простите…

Да, было еще одно сходство, сближавшее обеих посетительниц: в руках темноволосой переливался всеми цветами радуги пирог, еще пышущий жаром духовки. Принимая его, Маленький Бен растерянно улыбнулся, а потом, по некоему наитию, выглянул на улицу. То, что он увидел, поразило его. Очередь — невероятное явление в самом центре Америки! — выстроилась к дверям их дома. Женщины — цветущие блондинки, брюнетки, шатенки — вытянулись довольно плотной цепочкой, и терявшийся вдали хвост очереди быстро увеличивался за счет торопливо подбегавших красавиц, каждая из которых нежно прижимала к груди пирог.

— Что?

Церемония принятия кулинарных залогов установления добрососедских отношений затянулась. Несмотря на то, что пироги делали честь выпекавшим их хозяйкам многообразием форм, расцветок и размеров, становилось немного утомительным вежливо раскланиваться с каждой из посетительниц. Малыш зароптал первым:

— Пап, ну как насчет футбола?

— Спасибо, мы с тобой позже поиграем. Давай пока познакомимся с этими милыми женщинами…

— Пап, ты знаешь, их тут столько — пироги ставить некуда.

Действительно, свободного места в прихожей оставалось немного, и про футбол в доме приходилось забыть по крайней мере на неделю. Но в этот момент неожиданным избавлением от пироговой напасти блеснул белозубой усмешкой и лысиной мужчина средних лет. Оттеснив очередную посетительницу и бесцеремонно захлопнув перед ее носом дверь (дабы женщина не мешала встрече двух мужчин), гость оптимистическим басом заревел:

— О, Слава Богу! Хоть еще один мужик появился. Боже мой, наконец-то я смогу хоть с кем-то поговорить. С ума здесь схожу, от этой жизни. Вы «Секс-миссию» не смотрели? Так вот, я здесь как тот баба-мужик живу, предводителем.

— Извините, но я не смотрел «Секс-миссию».

— Ну, это то же, что «Новые амазонки». Да ладно, потом объясню. Ты что, не знаешь разве, что Нортвил — это столица разведенных баб всего мира?

Взрослые посетители упорно не желали замечать малыша, и тот, привыкший к более почтительному отношению к своей особе, от растерянности просто не мог выбрать из богатого арсенала ответных действий наиболее подходящее. А щекастый гость все наседал на робко сопротивлявшегося Маленького Бена:

— Слушай: я как раз затеял шашлык на лужайке. Заходи, а… Я Мерил Борке, живу рядом. У меня красные цветы перед домом растут, найдешь…

— Да, я видел. Найду, спасибо. А меня зовут Бен Хилли. Это мой сын — Бен-младший. Вообще-то его зовут Джуниор, но, понимаешь, у меня дедушка…

— Смешной парень, — прервал мистера Хилли абориген. — Короче, я вас обоих приглашаю. Заходите, угощу.

В полдень, кое-как разбросав по комнатам привезенные с собой вещи, Бен Хилли и его сын отправились наносить свой первый визит. На минуту замявшись у калитки дома, перед фасадом которого краснело море тюльпанов и гвоздик, глава семейства нажал кнопку звонка.

Через секунду дверь широко распахнулась, и на пороге вырос хозяин дома. Мерил Борке светился все такой же приветливой усмешкой, и все так же расстегнутые пуговицы пестрой рубашки не стесняли колебания могучего чрева лысого добряка.

— О, проходите, гости дорогие. Как у меня здесь, классно? Вот это мой эвкалипт — я его двенадцать лет назад посадил — говорят, от малярии помогает. А у нас тут малярии и нет, ха-ха-ха.

— А где хозяюшка?

— Нету здесь никакой хозяйки. А почему? Малыш, знаешь, иди в сад, погуляй…

Джуниор, наперед зная все подобные истории об изменах, психологической несовместимости и повышенной экзальтации или полной фригидности, предоставил возможность выслушивать подобную чепуху отцу в одиночку. Он решил, что и в самом деле куда более интересным будет обход плодоносящих деревьев и кустарников, и направился к коричневой калитке. Но путь ему перегородили невесть откуда взявшиеся девятилетние дылды в одинаковых сиреневых сарафанах. Они хорошо поставленными голосами продавщиц парфюмерных отделов строго предупредили мальчугана:

— Эта территория закрыта, это наш сад!

— Ваш сад?

— Да, наш. За проход требуется плата. Давай каждой из нас по 10 зелененьких.

— По десять долларов? — возмущению Джуниора не было предела. — Да я вам сопли зеленой одной на двоих не дам.

— Плати, либо уходи!

Связываться с девчонками в первый же день — фи, недостойно джентльмена. Да, кроме того, жара отнюдь не располагала к активности — и Джуниор покорно развернулся и побрел к оживленно размахивающим руками взрослым.