Жили-были двое - Пола Льюис

Флоренс проследила за его взглядом. Он смотрел на пруд за домом, где в лучах полуденного солнца сверкали белые паруса. Она улыбнулась:

— Нет, маленький. У него только весельная лодка. Но я не уверена, спустил ли он ее на воду этим летом.

Она снова перевела взгляд на дом… Веранда… Дверь, в которую сейчас войдет. Шесть лет… Прошло шесть счастливых, наполненных смыслом лет. Почему же такая печаль? Откуда взялось это беспокойство?

А если Дуглас вдруг появится здесь? Ведь тогда вспомнятся все старые обиды. Ладно, в конце концов, всем подросткам свойственны душевные переживания. Все это в прошлом.

Дуглас и Долли поженились той же осенью и уехали в Вирджинию, в университетский городок. Отличная пара, как сказала тогда Патриция… Они, должно быть, счастливы. Он всегда был великолепен. И конечно, сейчас у них самый роскошный дом и самый изысканный круг друзей. Она, наверное, никогда бы не узнала, что их ребенок родился мертвым, не проговорись случайно отец.

Но это все, что ей известно о них. На следующий день после рождения Криса позвонил отец, трубку взяла Элизабет и велела своему бывшему мужу «не сообщать больше ничего о семейных дрязгах, Флоренс это ни к чему».

Тогда ей все же хотелось знать, как живет Дуглас, но гордая и упрямая мать категорически запретила кому-либо даже упоминать его имя. А вскоре после рождения Криса заболел Остин, и думать о Дугласе стало некогда.

— Пошли, Крис. Берем сумки, и в дом.

Она взошла на крыльцо, нашарила в сумочке ключ, который прислал ей отец, и сунула его в скважину. От этого легкого толчка дверь бесшумно распахнулась.

Ошарашенная Флоренс замерла на пороге.

— Что это? — прошептала она и осторожно вошла в холл.

В доме царила тишина, все вещи были на своих местах: даже яркие дождевики на вешалке и удочки в углу. Она осторожно направилась на кухню.

— Есть здесь кто-нибудь? — Голос прозвучал робко. Крис почувствовал настроение матери и посмотрел на нее. — Все в порядке, — успокоила она. — Хочешь, устроим экскурсию по дому?

Он кивнул, но на всякий случай взял ее за руку.

— Вот смотри. Это гостиная.

Она ввела его в просторную комнату. Стены, отделанные дубовыми панелями, кирпичный камин, над ним часы в виде старинного корабельного колокола, которые били каждый час. Рядом с мягкой софой — кофейный столик. Флоренс поймала себя на том, что пристально смотрит на удобное кресло радом со столиком, в котором когда-то давно выслушала сообщение о жестоком обмане Дугласа. Она увидела себя, сидящую в этом кресле: растерянную, униженную, дрожащую, Флоренс тряхнула головой и, сделав усилие, вернулась к реальности.

— А эта дверь ведет в столовую, мою любимую комнату.

Центр комнаты занимал огромный дубовый стол и восемь удобных стульев вокруг. Сбоку располагался массивный буфет, заставленный морскими раковинами. На стенах — множество барометров и корабельных колоколов и морские пейзажи кисти местных художников. Флоренс подошла к телефону, стоявшему на столике около лестницы, и тут же в воображении всплыл Дуглас, болтающий с какой-то очередной поклонницей. Улыбка исчезла с лица. Черт бы побрал эти призраки прошлого! Они обступали ее со всех сторон.

— Крис, видишь эту дверь? Она снова ведет на кухню.

Это озадачило мальчика. Он отпустил ее руку и осторожно открыл дверь. И тут же понял, что комнаты располагаются по кругу, в центре которого камин. Поэтому из кухни можно попасть в гостиную, затем в столовую, потом вновь на кухню.

Пока Крис знакомился с обстановкой, Флоренс открыла дверь, ведущую на веранду, откуда открывался вид на пруд. Там стояли стол и плетеные стулья, и было чисто и прохладно. Но стоило осмотреться повнимательнее, как прежние опасения вернулись. На веранде в горшках росли герань и папоротник. Растения зеленели вовсю. Неужели отец просил кого-то поливать их? Может быть, соседа, который по рассеянности забыл запереть дверь? Такое объяснение показалось правдоподобным. Она вздохнула с некоторым облегчением и вернулась к сыну.

— Как ты смотришь на то, чтобы отнести сумки в нашу комнату?

— Хорошо! — Крис был полон энтузиазма.

Они поднялись в комнату, где Флоренс жила подростком. Уютная комната с видом на океан, две деревянные кровати и два шкафа, на стенах — сиреневые обои в цветах.

Флоренс распахнула окно, достала постельное белье и взглянула на сына. Он был весьма деловит — вывалил всю свою одежду из сумки на кровать и теперь раскладывал по полкам в «своем» шкафу.

Флоренс, поняв, что он полностью поглощен этим занятием, вышла в холл и заглянула в комнаты отца и Пат. Сомнение еще не оставило ее, но и их комнаты оказались в полном порядке.

На цыпочках она прошла через холл к комнате, где раньше жил Дуглас. Дверь была закрыта. Она взялась за ручку и вдруг отпрянула, такой шквал воспоминаний внезапно налетел на нее.

Через минуту это прошло и показалось настолько глупым, что она отругала себя. Повернула ручку и открыла дверь.

Ее словно ударило током, сердце остановилось.

В комнате на кровати в одних шортах спал Дуглас Лоран собственной персоной.

3

— Дуглас! — воскликнула Флоренс.

Он открыл глаза, потом тряхнул темной головой — тревожно и смущенно.

У нее подогнулись ноги, пришлось прислониться к двери.

Вдруг он резко сел на кровати, сжавшись, как пружина.

— Что?.. Кто?.. Нет, не может быть!.. — Он тоже явно был напуган, но, взяв себя в руки, встал и протер глаза.

— Флоренс?

Они смотрели друг на друга, казалось, целую вечность. Губы слегка шевелились, словно они хотели сказать что-то, но не находили слов. У Фло было ощущение, что все это происходит с кем-то другим. Это просто сон, и сейчас она проснется.

— Флоренс? — повторил он недоверчиво. — Это правда ты?

Нет, это не сон. Знакомый голос… Знакомое лицо…

— Дуглас? — Голос задрожал.

Они не виделись шесть лет, не звонили и не писали друг другу. За это время не прозвучало ни слова объяснения, ни слова в оправдание его жестокого предательства, которое он совершил в конце того волшебного лета, лета их чудесной близости.

Сейчас, глядя на Дугласа, Флоренс вдруг поняла, что слова оправдания теперь не прозвучат никогда. Слишком поздно. Они похоронены под прошедшими в разлуке годами.

— Что ты здесь делаешь? — воскликнула она дрожащим голосом. Сердце бешено стучало, нахлынули чувства, разобраться в которых сейчас было невозможно.

Он наконец проснулся окончательно и вдруг взглянул ясным холодным взглядом.

— Что я делаю здесь? Ох, нет! Что ты делаешь здесь?!