Дитя мое - Беверли Льюис

– Останься в городе еще хотя бы на год, – сказал он Сан. – Без твоей помощи я не справлюсь.

К чести сестры, она помогала ему уже пятый год…

Перебирая пальцами растрепанные волосы Натти, Джек думал, что же Лаура собирается ему завтра рассказать. А еще он беспокоился из-за предстоящей беседы в школе.

Гром стих, а молнии погасли только после полуночи. Джек отнес племянницу наверх и положил рядом с любимыми мягкими игрушками. Затем он потянулся за сшитым Лаурой одеяльцем, которое Натти считала одним из самых дорогих ее сердцу сокровищ, и подоткнул его малышке под самый подбородок. Девочка, зевнув, пошевелилась во сне. Медведя Мишку он сунул Натти под руку и поцеловал девочку в щеку.

– Щекотно, – во сне прошептала она.

Натти крепко сжала игрушку. Ее веки затрепетали.

– Спокойной ночи, принцесса, – тихо произнес Джек и прикрыл дверь, оставив щелку шириной в пару дюймов.

Он прошелся по дому, проверяя замки, взглянул на экран системы охранной сигнализации. Там горела надпись: «ВКЛЮЧЕНО». Поднявшись наверх, Джек попытался заснуть. Единорог Фелиция смотрела на него, лежа в ногах кровати. Мужчина уставился на подвесной акустический потолок. Вдалеке время от времени вспыхивала молния, отбрасывая слабый свет на стены спальни.

Припомнив молитву Натти, Джек задался вопросом, вспоминает ли биологическая мать девочки о том, что у нее есть дочь. Лежит ли она так же без сна в своей постели и пытается ли представить себе, как выглядит сейчас ее девочка, счастлива ли она? Как бы сложилась их жизнь, не отдай она своего ребенка на удочерение? Иногда Джек пытался представить себе образ матери Натти, предполагая, что между ней и дочерью должно быть какое-то внешнее сходство.

Если начистоту, то Джеку было по-своему жаль эту женщину. Детьми не разбрасываются.

Теперь он не мог вспоминать без содрогания о своей жизни до появления в ней Натти. Самое смешное заключалось в том, что первые, самые трудные месяцы своего опекунства Джек Ливингстон, глядя в большие глаза племянницы, всерьез верил, что оказывает ей неоценимую услугу, спасая от всех невзгод и тягот жизни. Только впоследствии он понял, насколько наивен был тогда.

Это не он, а она спасала его.

Первый час ночной смены Келли провела, расставляя товары на полках. Здесь было все, начиная от консервированной фасоли и супов быстрого приготовления и заканчивая собачьими консервами. А в это время Хейли, ее напарница, шокируя окружающих своим то ли готским, то ли панковским видом, стояла у прилавка в ожидании покупателей. Когда было необходимо, она принимала оплату за шоколадные батончики, лотерейные билеты и даже за бензин, если клиент предпочитал рассчитываться наличными.

Чуть позже Хейли ушла на перерыв, а Келли заняла ее место за прилавком. Примерно в сорок минут двенадцатого, когда клиентов было немного, к заправке подъехал автомобиль с несколькими сидящими в нем женщинами. Одна из них вышла из машины. Хочет заправиться. Даже с расстояния в тридцать футов Келли сразу же узнала свою прежнюю подругу Мелоди Хантер.

Нет, не Хантер. После свадьбы она стала Мелоди Каннингхем.

Келли тяжело сглотнула. При воспоминании о прошлом нервы ее напряглись. Мел и Кел. Лучшие подруги. Их дружба зародилась в средней школе и, пережив старшие классы, сохранялась на протяжении всех четырех лет учебы в университете штата Огайо. Келли изучала маркетинг, попутно проходя курс бухгалтерского учета. Мелоди получила степень бакалавра по истории. По возвращении домой после учебы дружба их не увяла. Они даже замуж вышли почти в одно и то же время (всего несколько недель разницы). Дети у них также родились в одном и том же месяце.

Келли вся окаменела, когда Мелоди вошла в магазин. На ней были джинсы, белые сандалии и футболка с надписью: «Иисус исцеляет разбитые сердца». Слишком занятая содержимым своего кошелька, Мелоди, даже не взглянув в сторону Келли, направилась в глубину магазинчика к расположенной там холодильной камере.

В нос Келли ударили запахи пережаренного кофе и машинного масла. До ушей донесся чмокающий звук открываемой дверцы холодильника. Тотчас же вернулась Мелоди, неся упаковку из шести банок кока-колы.

При одном взгляде на Келли ее глаза едва не вылезли из орбит.

– Кел! Господи! Я тебя не узнала!

Келли радостно с ней поздоровалась… слишком радостно… К горлу подкатил комок.

– Как поживаешь? – спросила Мелоди.

Протянув руку, она прикоснулась к волосам Келли.

Подруга оставалась такой же, как и прежде. Шесть минувших лет и пять набранных фунтов ничуть ее не изменили.

Келли ответила вполне любезно, хотя немного натянуто, словно робот, а потом кивнула в сторону оставленного на автозаправке автомобиля.

Мелоди округлила глаза.

– Девочки поехали развлекаться, а мужья остались дома с детьми. Большую часть времени мы только тем и занимались, что смотрели на то, о чем нам давным-давно полагается забыть.

Келли заставила себя улыбнуться. Мелоди оставалась такой же задорной, полной энтузиазма, как прежде: отбросить сомнения и все такое прочее… Только Келли со своим уравновешенным, склонным к меланхолии характером могла ее немного осадить.

– А если честно… Как жизнь? – приблизившись к собеседнице, спросила Мелоди.

Ее рука легла поверх руки Келли. Это ужасно нервировало.

Мелоди понизила голос до благоговейного шепота:

– Ты нашла ее, Кел?

– Нет, – резко отдернув руку, ответила та. – Пока нет.

Мелоди казалась смущенной и очень расстроенной.

– Мне ужасно жаль тебя, дорогая.

Отойдя на шаг, она слегка шмыгнула носом. Воцарилась неловкая тишина. Келли принялась выбивать на кассе чек. Когда-то они были лучшими подругами. Мелоди долгое время помогала ей в поисках. Они иногда часами вдвоем молились в церкви. Однажды Мелоди сказала ей: «Мы обязательно найдем ее вместе».

А потом Келли почему-то принялась отдаляться от своей подруги, не отвечала на ее звонки, не читала ее эсэмэски до тех пор, пока они вообще не перестали приходить.

Келли почувствовала слабость во всем теле. Дышала она с трудом.

Мелоди взяла купленную упаковку с кока-колой.

– Жаль, что мы утратили связь… Мне на самом деле очень жаль.

Келли улыбнулась и пожала плечами, словно сказав: «Всякое бывает».

– Нам нужно как-нибудь опять встретиться, вспомнить прошлые деньки…

Так обычно говорят старые подруги, прежде чем, расставшись, заняться своими собственными делами. Келли это прекрасно понимала.

Мелоди, немного помолчав, окинула взглядом тускло освещенный магазинчик. Эта работа явно не стоила способностей и образования Келли. Бывшая подруга оценила изможденный вид Келли, полинявшую блузку, темные круги под глазами, которые не могла скрыть никакая косметика.

– С тобой все в порядке? – спросила Мелоди.

Искренность ее слов тронула сердце Келли до глубины души. Потом она вновь ожесточилась: «Неужели я настолько плохо выгляжу?»

– Я креплюсь, – ответила Келли, страстно желая, чтобы Мелоди поскорее очутилась за дверью.

Она почувствовала облегчение, когда тишину разорвал автомобильный гудок.

Отвлеченная подругами, Мелоди помахала им рукой с зажатым в ней мобильным телефоном. На глазах ее блеснули слезы.

«Не стоит меня жалеть», – пронеслось в голове у Келли.

– Ты сменила номер, Кел?

Сперва она не поняла, о чем Мелоди спрашивает. Лишь спустя пару секунд Келли осознала, что речь идет о номере ее мобильного телефона.

– Нет, – соврала она.

– Я тоже не меняла.

Последний взгляд. Последний взмах рукой на прощание.

– Пока, Кел.

Мелоди ушла, ушла к своим детям, ушла к подругам, с которыми собралась весело провести вечерок, ушла к любимому мужу, ушла к жизни, не запятнанной горем. Две судьбы сложились совершенно по-разному. Как же все это горько!

«Моя вина», – думала Келли, когда осталась одна и, прислонившись к прилавку, вспоминала прошлое.

Она вспоминала и жалость, светящуюся в глазах Мелоди. Казалось, та считала, что Келли уже дошла до ручки. Теперь, когда Мелоди ушла, она почувствовала, как ее охватывает тоска по невозвратимо ушедшему. Еще больше она жалела о том, что могло случиться, но никогда не воплотилось в реальности.

«Теперь моей девочке уже почти девять лет», – подумала Келли, пристально следившая за ходом времени.

В реальной жизни, будь это в ее власти, она ускорила бы течение времени, прекрасно понимая: чем медленнее оно течет, тем тоскливее становится у нее на душе.

«Мне все равно, худая я или нет, – сказала она себе. – Главное – найти Эмили».

Интересно, считает ли Мелоди ее сумасшедшей из-за того, что она до сих пор ищет дочь? Впрочем, мнение бывшей подруги ее не особенно волновало. За прошедшие годы число людей, разделяющих ее веру, резко уменьшилось, но собственной ее веры и надежды на лучшее хватало для того, чтобы отогнать все сомнения и безнадежность, царившие в мире.