«Дети, вы хотите зиму?» - Юрий Леднев

К примеру, вот эти самые облака, которые из энергоактивной зоны Северной Атлантики сейчас спокойно плывут в атмосфере в Европу. Более недели работы конференции было убито на то, чтобы пришло решение оставить этот облачный покров в неприкосновенности. Представители Средней Азии и Северной Африки, а с ними и гомоэкономикусы, следующие всегда выгоде и только выгоде, настаивали на том, чтобы эти влажные воздушные массы по тоннелям тропопаузы перебросить к ним. Европейцы вначале согласились. Но когда группа Герасимова выдала свои расчеты, по которым без влаги этих облаков в Европе наступит суровая бесснежная зима, мнения изменились. В конце концов было найдено решение — перебросить влажные массы воздуха в Северную Африку и Среднюю Азию из своего же южного региона. Добиться такого решения было делом непростым: за спиной конференции вновь и вновь, как гений зла, возникало могучее лобби бизнеса, для которого сиюминутная прибыль была важнее последствий. Роль ученых они постоянно пытались свести лишь к поставщикам информации, с которой можно и не считаться при голосовании в принятии решений. Это страшно бесило Герасимова и его коллег.

Ее размышления прервал приятный голос стюардессы.

Самолет шел на посадку.

Солнце, убежав от догоняющего сверхскоростного лайнера, закатилось за горизонт.

Внизу приветливо сверкала вечерними огнями родная и близкая сердцу Москва.

— Вставайте. Мы прилетели, — нежно пропела Диана в самое ухо Герасимову.

У трапа их радушно встретили московские друзья и повезли в гостиницу «Россия», где каждого ждал номер и желанный отдых.

В уютном теплом номере, лежа в чистой постели, Диана, по привычке, долго за полночь читала.

Герасимов, тоже по привычке, до второго часа ночи сидел за расчетами в своем номере, сопоставляя и анализируя выводы конференции.

Утром его разбудило мелодичное стрекотание видеотелефона.

На экране ВТ выжидающе маячило лицо Роберта Ломквиста, руководителя Всемирного комитета погоды при ЮНЕСКО.

Оставаясь лежать в постели, Герасимов протянул руку к тумблеру и надавил на кнопку ответа:

— Слушаю тебя, Бобби, — ответил он невыспавшимся голосом.

— Василий, салют! Я звоню тебе из Нью-Йорка, — начал было Ломквист на эсперанто, но сразу же перешел на русский. Ломквист знал множество языков, но особенно гордился тем, что на русском говорил без акцента. При разговоре он даже использовал волжский говорок на «о». — С добрым утром, Василий! Я рад видеть тебя живым и здоровым! Как твое самочувствие?

— Нормально, — нехотя, устало ответил Герасимов. Он был страшно недоволен, что Ломквист не дал ему утром поспать.

— Вот и чудесно! Вот и хорошо! — весело затараторил Ломквист. — А то ты вчера был ой-ой какой! А где твоя милая поэтичная крошка, богиня охоты и сестра Аполлона, Диана? Она, наверное, рядышком, спряталась под одеялом? Ну-ка, покажи мне ее? — Шутка прозвучала с явно фривольным оттенком.

Герасимов не терпел фривольностей и всяких эротических разговорчиков на тему взаимоотношений мужчины и женщины. Мать своим примером воспитала в нем чистый, возвышенный взгляд на женщину как вселенский символ материнства и красоты. Он ответил на шутку сухо и строго:

— Мой секретарь находится сейчас у себя в номере. Но я не советую ей звонить, она отдыхает…

Лицо Ломквиста выразило удивление во весь экран:

— А разве у вас… э… вы не вместе там?!

— Вот еще! Почему мы должны быть вместе? Что мы — муж и жена? Или… — Герасимов запнулся, подыскивая определение своему «или», но так и не нашел и, рассердившись, выпалил: — Говори скорее, что ты от меня хочешь? Что тебе?

Ломквист виновато усмехнулся, но, не желая терять веселый тон разговора, шутливо проворчал на грубый выпад Герасимова:

— Вот чудак! Я к нему с пирогом, а он на меня с батогом! Ворчит, как старый хрыч! У меня к тебе отличная идея!

Герасимов оправдательно пробормотал:

— Прости, Бобби, я ночью работал, устал, а ты мне спать не даешь. Ты забыл, что здесь у нас слишком рано… Я слушаю тебя, Роберт, что у тебя за идея?

Приняв деловой многозначительный вид, Ломквист стал излагать свою идею:

— Знаешь, Василий, когда Диана так здорово и убедительно читала с трибуны конференции изумительные стихи Пушкина о зиме, мне в голову пришла блистательная идея… — Ломквист умышленно повесил долгую паузу, играя на нетерпении, что было в его манере общения.

— Ну, говори же скорее! — не выдержав детективного приема Ломквиста, понукнул Герасимов.

— И я подумал тогда… — не спеша, словно выдавливая из тюбика пасту, являл на свет свою идею Ломквист. — А что если научному отделу погоды ЮНЕСКО перед каждой погодной конференцией организовывать целые развернутые шоу, мюзиклы на темы времен года — зима, весна, осень, лето! Для сценарного основания использовать народные сказания, легенды, баллады. Музыку к ним подобрать из созданий великих композиторов — Чайковского, Грига, Брамса, Глинки и других гениев человечества. Стихи тоже великих поэтов. Мы вовлечем в это дело лучших режиссеров театра и кино. Пригласим для участия в них звезд экрана и сцены! Самых выдающихся актеров и музыкантов! Ваш балет! Мы будем крутить эти погодные шоу по Всемирному телевидению! К каждому сезону! — Увлекаясь рассказом, Ломквист распалялся в своем вдохновении, как проповедник или великий артист.

— Ты что, шутишь? — резко перебил его Герасимов.

— Нисколько! Ты же сам, черт полосатый, постоянно твердишь: «нам приходится воздействовать на чувства и желания людей, а не на их разум и здравый смысл!» Я с тобой согласен и хочу тебе помочь! Знаю: сколько не внушай человеку — цветы рвать нельзя, он все равно их будет рвать, зная при этом, что делает вред себе и природе. Вот мы и будем убеждать людей искусством, а не голыми словами. Любое произведение искусства действует на чувства и эмоции человека сильнее, чем самая умная научная лекция. Желаниями общества управлять сложнее, чем погодой! Это, кажется, твои слова!? — Ломквист рассмеялся.

— Но всемирные мюзиклы на темы времен года, как ты их задумал, обойдутся очень дорого. Может, эти средства лучше потратить нам на исследования по астропрогнозам климата?

— Нет! Нет! И нет! — яро возразил Ломквист. — Это все окупится с лихвой! Мы с твоим заместителем Ганди все взвесили и просчитали! Он согласился со мной на все сто! Тут мы учли фактор воспитания поколений к правильному пониманию климата планеты, бережному, серьезному отношению к управлению погодой. Мало того, я уже до тебя позвонил некоторым членам комитета. Они все — за! Ну, как ты? Соглашайся?! — И в ожидании ответа Герасимова он сотворил скорбную умоляющую физиономию, чем развеселил своего коллегу.