Алкоиммитатор - Юрий Иванович

Что лично меня больше всего радовало, так это отсутствие взрывов, шума и телесных повреждений. Так как в сознании крепко сидело полученное в фильмах и книгах ощущение, что любая лаборатория – источник повышенной опасности. А у нас всё было тихо: лишь иногда Жора постукивал молоточком, да слышалось бульканье каких-то варев. А так как вытяжным шкафам Вовчик уделял самое пристальное внимание, то и запахи по квартире практически не расходились. Может на крыше пару Карлсонов и откинули свои пропеллеры, но нам смерть от удушья или летучих ядовитых соединений не грозила.

И вот знаменный день настал. Хоть это и был понедельник, да ещё и октябрьский, погода стояла просто чудесная: двери балкона и все окна были открыты настежь. Все семеро членов нашей компании предавались активному отдыху после прошедшей напряжённой недели. Ведь даже вчерашнее воскресение прошло в метушне: поиске информации, данных, покупках и доставке в квартиру всего затребованного.

Сегодня же, с самого утра, Вовчик ещё не появлялся нам на глаза, и мы были этому рады. Я вошёл на свой любимый сайт и переписывался со старыми друзьями по Интернету. Моя женщина, прижавшись тёплой грудью к моему плечу, следила за экраном моего компьютера и время от времени пыталась укусить меня за ухо. Хоть это и сильно меня отвлекало, но доставляло немалое удовольствие и повышало настроение.

Нигде неработающий в данное время тунеядец Серёга, ожесточённо терзал струны своей гитары, и время от времени склонялся к большому исписанному листу бумаги. Сочинял, похоже, очередной шлягер

Остальные наши три девчонки, недавно вернувшиеся с работы, сидели за круглым столиком за своим любимым времяпрепровождением. Играли в домино. Наблюдать за ними было просто умора. Света любила жульничать, а Маша это сразу замечала. Но так как они между собой не разговаривали, то только зыркали друг на друга глазищами, да показывали языки. Зато Тая говорила за них всех вместе взятых, комментировала игру да ещё успевала «поговорить» с Жорой. Вернее: вести добавочный монолог. Так как её сожитель тоже молчал, с умным видом уставившись в книгу. Тая сама ему задавала вопрос, сама же отвечала, сама смеялась. Тут же без перехода осаживала зарвавшуюся в махинациях Свету и успокаивала злящуюся Машу. Вдобавок она рассказывала последние городские новости и сплетни. И между делом успевала перекинуться со мной по поводу творящегося Серёгой хита. Даже удивительно было: как она что-то улавливает в его бормотании.

– Сергей! Как же ты можешь писать о своей женщине, что у неё ангельские глаза, если в предыдущей строчке ты сравнивал её с бессердечным дьяволом? Лучше уж напиши: «горящие». Евгений, ты слышал? Объясни ему доступнее! Он только твою критику признаёт и на неё отвечает! Или ты возле Булочки ни на что больше не реагируешь?! Маша, успокойся! Я тоже вижу, что Света не поставила в предыдущем ходу шестёрку, а ход пропустила. Давай милая выкладывай! Вот так! Возвращаем немного назад…. И десять очков на тебя запишем. Что ты так на меня смотришь? Договорились ведь за обман штрафовать! И не злись, ты и так выигрываешь постоянно. Вот если бы мы на пары играли, было бы намного интересней. Может Евгения позовём, а? Пойдёшь к нам?

– Я занят! – кратко обрезал я, не отводя взгляда от экрана.

– Ну, тогда Жору попросим. Давай, кончай читать! Или уже забыл, как в домино играть? Странно если бы вспомнил. Да и в последний раз твоего участия, ты по пять минут думал над каждым ходом. Вот смеху то было!

Жора оторвал взгляд от книги и задумчиво посмотрел на веселящуюся Таю. Открыл, было, рот, но ни одно слово с него так и не вылетело. Не успел! Наша говоруха уже продолжала дальше:

– Конечно, ты выигрывал! Но не из-за того, что долго думал, а из-за того, что соперники заснули. Ха-ха-ха! Я помню: так же сосед наш играл на лавочке во дворе. Так его товарищи-стариканы прямо пеной исходили со злости или просто засыпали. Ой! Кстати! Я сегодня в обеденный перерыв бегала на похороны нашей другой соседки! Какой ужас! Всего шестьдесят восемь лет было бедненькой, а уже почила в бозе. Мне мама позвонили, так как знала о наших дружеских отношениях. Я и прибежала. А народу-то было, просто тьма. И муж её так бедный убивался и горевал, так убивался! Даже жалко его до слёз стало. Но и за старушку приятно: любили, видимо её при жизни то. А вот как я умру, кто за мной горевать будет? Да ещё и так сильно, с такой страстью. Жора! Ты слышишь? Хоть на похороны то мои придешь?

Возникла такая маленькая и ничтожная пауза, что Тае хватило времени лишь для вздоха, дабы начать следующий, ничего не значащий монолог, но Жора успел ответить. Всем на удивление. Просто моментально, не отрывая даже взгляда от книги:

– А ты об этом узнаешь?

С минуту стояла мёртвая тишина. Первым её нарушил Серёга своим басистым смехом. Потом дошло до всех остальных. Даже у Таи от смеха выступили слёзы. Ещё бы! Жора в своём репертуаре: редко, да метко. Лишь он сам продолжал с невозмутимым видом читать книгу.

Сотрясаясь от смеха, я тут же вышел из привата на общий чат и выдал новый прикол из жизни нашей компании. Всем тоже очень понравилось.

И вот тут то свершилось! Вернее: началось! Вначале громко хлопнула дверь лаборатории, и мы все вздрогнули. Синхронно у нас это получилось. Видимо давно мы уже были как единое целое и воспринимали большой эмоциональный всплеск друг друга на расстоянии. И подспудно ждали именно этого: хлопка двери.

Затем раздались чёткие, печатные шаги по коридору. В знаменные минуты Вовчик любил подурачиться, но в то же время обставить любое событие с самой торжественной помпой. На этот раз он вошёл в салон чётким строевым шагом, остановился и замер по стойке смирно. Когда все затихли, скрестив на нём взгляды, стал рапортовать:

– Уважаемые дамы и господа! Осмелюсь доложить, что наш долгий и упорный труд приблизился к своему счастливому завершению. Мы совершили величайший научный подвиг! Наши имена войдут в историю! Нами будут гордиться наши потомки!

Сделав эффектную паузу, Вовчик поднял лицо к потолку, воздел руки вверх и замер. Заинтригованные таким впечатляющим вступлением, мы боялись пошевелиться или громко вздохнуть, поэтому даже не обращали внимания на шум открывающейся входной двери. Лишь чуть позже, вторым сознанием заметили сзади Вовчика мою маму, замершую от удивления. Секунд двадцать она переводила глаза по всей комнате, но так ничего и не поняла. И наконец-то решилась нарушить торжественное молчание:

– Может я не вовремя?

– Нет, нет, Тамара Александровна! Очень даже вовремя! Вы даже не представляете себе: как вы кстати заглянули к нам на огонёк! – и он чуть ли не силой спровадил мою маму вовнутрь, и усадил в пустующее кресло. При этом совершенно игнорируя протестующее бормотание: