Поворот ключа. Сборник рассказов - Евгений Пышкин

Когда же собрали мы достаточно желудей и шишек, сказал бродяга: теперь покинь меня, оставь одного. Я спросил: зачем? Он ответил: хочу быть в одиночестве и тебе советую быть в нем, но не ведаю, что ты найдешь в одиночестве своем. Так сказал он и удалился с глаз моих, и вот я один. Тогда направил стопы к горе, нашел у подножия два камня, что высекают огонь, собрал ветвей сухих для костра. А желуди высыпал и спрятал. С пустым казаном пошел к реке, чтоб зачерпнуть воды.

Когда был на берегу со стороны леса, я увидел мальчика на другом берегу, он тоже брал воду. Спросил его: откуда ты? Он ответил: из города. Тогда спросил я: что ты слышал нового в городе? Он ответил: слышал последнюю новость, сын богатых родителей сошел с ума и сжег библиотеку. Так вымолвил мальчик и рассмеялся. Хотел сказать ему, что этот сын – я, но промолчал, ибо догадался, что память меня соблазняет. И вот ушел мальчик, и мне настало время уходить к горе.

Разжег костер и в казане сварил себе желудевую кашу, и ел ее, и была она горькой. Но говорю вам сейчас, что истина – каша желудевая, ибо истина горька, а не сладка. Кто же хочет говорить красивые истины людям, тот желает льстить им. Я же пожиратель горьких истин. Но кто съест целый казан горькой истины, то у того будет горечь на языке, но станет сытым он, а более вкушать не захочет. Кто же поглощает сладкие истины, того память вкуса будет тревожить желанием вновь испытать чрево свое, и не сможет насытиться, и лопнет он.

2

Когда настала ночь, то заснул я, и мне пригрезилось. Видел, что сижу под дубом, а спиной облокотился о ствол, будто отдыхаю. Когда же пригляделся, то увидел себя спящим, а рядом лежал казан, а в нем были остатки желудевой каши. И подошел волк, и стал он смотреть на меня, и видел я все со стороны. Потом зверь уткнулся мордой в казан и вылизал остатки варева, и ушел в лес, и не появлялся боле.

Проснулся я, ибо руки и ноги не подчинялись, и увидел, что несут меня какие-то люди. Рассмотрел над собой кроны деревьев. Лес становился глуше. Долго тащили незнакомые люди, пока не услышал голоса человеческие, и было их много. Наконец оставили меня в покое, и посадили в шатер на волчьи шкуры. Передо мной появился человек вида разбойничьего, а оказался он атаманом лесной братии. И вот он перед очами моими. Смотрел и безмолвствовал головорез, одевшись в шкуру волчью, и тут вспомнил я сон.

Говорил мне атаман: ты ли тот, кто мне нужен? Я спрашивал его: кого ищешь ты? Он отвечал: нужен мне мудрец один, легких слов хочу от него внимать. Нет, я – не он, но тот мудрец был в тех местах, где меня нашли, сам же я недавно в лесу – так ему отвечал. И еще спросил атамана: зачем он тебе, если ты найдешь его? Он ответил: хочу мудрых слов от него. И вспомнил я сон про волка и смекнул, что он, лизавший казан, теперь предо мною. Хотел волк истин наесться, думал волк, что сладки остатки желудевой каши, но это не так. Истинно говорю я вам, есть люди, что хотят приобщиться к знанию, но горечь испытать малую и говорить при этом, указывая на себя: вот я, и я познал истину. Но кто не съел казан истины, тот не ведал ни ее, ни знания, ни познания, ибо они есть скорбь.

И жил я какое-то время у разбойников, но вот однажды напала на нас княжеские солдаты. Ловили атамана, но тот ушел со своей братией в лес глухой, а меня бросили, затем поймали, и был приведен я перед лицом князя. Когда увидел меня он, сказал воинам: отпустите, развяжите руки, ибо это не разбойник. И сделали они так. Спросил князь: кто ты? Отвечал ему: отшельник, а в стан разбойников попал случайно. Он говорил: не желаешь ли ты жить у меня и говорить мудрости? Я отвечал: нет мне причин тебе отказывать, но лучше отпусти. Отпущу, но позже, говорил князь. И вновь вспомнил сон, и понял – между атаманом и князем нет различий. Все они хотели мудрости быстрой.

3

И вот двинулась в путь свита княжеская и я с ней. Мы вошли в город, и оказались во дворце богатом. Ходил я по нему и все осматривал, а князь наблюдал за мной и думал, что удивлен я, но я сам ушел из подобного дома. Спрашивал князь: нравится тебе дом мой? Говорил ему: дом твой прекрасен, а смысла нет. Хочешь, оставайся и живи здесь, говорил князь. Отвечал ему: нет, зачем мне дом сахарный? Спросил тогда он: что значит дом сахарный? И я говорил многое. Дом твой – сахарный, ибо пойдет ливень и растает он. Желаешь ты скрыться в нем от напастей и от мира сего, но придет тот, кто скажет, что это мой дом, выметайся! Ни камень, ни глина, ни железо – ничто не вечно, расстанься с домом. Ушел я из дома своего и еще дверь захлопнул рукою, и стал свободен, ибо за спиной – никого, никто не смотрит в след.

Посмотри на раба своего, вот он выше тебя, ибо за спиной его только ноша, да и то чужая. Он ничего не имеет, но желает оков. Верю, придут люди и скажут рабу твоему: иди за мной и обретешь свободу, иди за мной и иметь будешь то, что хозяин твой. И раб в слепоте взалкает, и будет думать, что он свободен, ибо не знает другого пути к свободе, а то, что он имеет – оковы его.

Говорил я, а князь слушал меня и хмурил веки. Затем сказал он: что ж, Елеазар, тогда ты свободен, можешь уйти из дома моего, когда захочешь. И после слов князя ушел я из дворца и не держал ни зла, ни добра на князя, и сердце мое было легким как облако. Истинно вам говорю, что видел я в княжеском доме мириады желаний застывших, и видел, как по ночам желания терзают князя, когда он спит. Не хотел я быть растерзанным желаниями, и не спал в доме княжеском.

Вот покинул я дом княжеский, шел по площади и увидел храм. Увидел, что люди приносят жертвы к нему, а также подаяния жрецам. Тогда я приблизился к ступеням храма, и заметил на них множество нищих и юродивых и проследовал мимо них внутрь, но жрец остановил словами: где подаяние твое богу нашему? Ответил жрецу: я прячу его, ибо слишком блестит на солнце оно. И пропустили меня. Вот прошел в храм к месту, где клали подаяния, и увидел я кумир – два камня кремневых, что высекают огонь. Они убрались бы в руку. Тогда забрал камни сии, и вышел на ступени храма.

Один из них я положил в левую руку, другой – в правую. Поднял камни над головой. Все увидели их в руках и пали передо мной. Я же говорил им.

Вот бог ваш, вот кому люди поклонялись много лет, вот я вынес на свет то, что скрывалось в полутьме храма. Смотрите, это бог ваш, я держу его за чресла. Зачем бездушные камни? Зачем храмы, куда вы загнали бога? Что ему камень храма? Неужели нет бога в сердце вашем? Уберите храм, ибо он единственное препятствие на пути к богу. Люди выгнали его из сердца и перестали быть богами. Вы думали, что так облегчите сердце? Но оно отяжелело. Когда-то религия окрыляла сердца, но почему не так сейчас? Вы смотрите за обрядом и за традицией и думаете в этом бог? Но нет его в храме вашем. Вы с бычьим, тяжелым сердцем лезете в гору, а нужно идти. Так заберите подаяния и отправляйтесь домой, ибо выгода от них только жрецам, а бог ваш бестелесен. Истинно говорю вам, придите в мир и облегчайте сердца свои и чужие.

Так говорил я, а юродивые возопили ко мне: он! Жрецы схватили меня, и повели на суд.

И еще одно здание было, и судили люди именем бога своего, но истинно вам говорю я, что бог не судит нас и не наказывает, ибо, что это за бог, если он не справедлив. Тот, кто судит, тот не справедлив, тот хочет играть в бога, но не ведает он, в какого бога одевается.

И вот я на суде, и было множество народу знатного и не знатного. Говорили они щедро, но встал жрец и поднял руку и все замолкли. Сказал жрец: вот хулитель бога нашего, призывал он разрушить храм, так ли? Нет, говорил я, храм в сердце уничтожить нельзя. Не уходи от ответа, говорил жрец, я сам слышал, как ты говорил, что нужно убрать наш храм. Отвечал я ему: храм из камня, а камень всегда отбрасывает тень, он загораживает солнце – вот, что я желал сказать, я не претендую на храм, ибо он ваш, а не бога. Хулитель, – возопила толпа.

Жрец поднял руку, и толпа замолчала. И тут вышел к народу князь. Он стал говорить: знаю я этого безумца, зовут Елеазаром, он был в доме моем и говорил, но ничего связанного не сказал; тогда отпустил я Елеазара; но свидетельствую вам, что нет смысла в словах его, ибо он – юродивый, вспомните, как кричали они; это юродивые признали в нем своего. И люди соглашались с речью князя. Жрец говорил: не думаешь ли ты, князь, что Елеазар безвреден для нас, ведь тот, кто не приносит пользу, тот вреден и наказание ему назначу я. И люди соглашались с речью его.

Так металась умом своим толпа от князя к жрецу и обратно. Тогда произнес князь: изгоните Елеазара из города и это будет справедливым. Жрец отвечал: что ж, пусть будет так; Елеазар, виновен ты и приказываем тебе покинуть город до заката, если не исполнишь, то ждет тебя смерть. И народ согласился с этим.

И опустел зал, и развязали меня жрецы, и было молчание в чертоге суда. Покинул я строение сие и заметил, что солнце прошло зенит.