Мастер - Дмитрий Билик

перечисленным достоинствам, у Драманти Чата имелся один крохотный недостаток – чрезмерная самонадеянность. Проповедник считал себя самым умным не только в окружении служителей, но и некоторых придворных вельмож. К своим годам, несколько раз кардинально сменив сферу деятельности, Драманти Чат всегда добивался выдающихся результатов. Меч Проповедника, как и язык, разили без всякой жалости. Шутка ли, за последние пять лет Драманти Чат трижды становился лучших фехтовальщиком Конструкта.

Поэтому взвесив все за и против, Проповедник Дома Правды вполне закономерно решил, что его собственных сил хватит, чтобы справиться с одним маленьким пройдохой. Червячок сомнения, который появлялся у каждого разумного человека, был компромиссно уничтожен адептом средней руки Бильжо, неплохим бойцом, пусть и не Одаренным, который смерть как хотел выслужиться перед целым Проповедником. Так, по крайней мере, показалось самому Драманти Чату.

Именно все эти обстоятельства сейчас завели двух немолодых, но полных сил и желания разобраться во всем людей на Аллею Паломников. Могучий Драманти Чат и приятный в своей полноте Бильжо, уступающий Проповеднику в стати и ловкости, продолжали углубляться в выжженный квартал. Под ногами скрипело и рассыпалось прогоревшее дерево, в затянутом дымкой от тысячи чадевших над городом труб изредка мелькали падающие звезды, а нос свербил от едкой гари. Драманти Чат с горечью думал, что сейчас провоняет вся одежда, и ему придется отдать ее прачке на стирку.

Неожиданно крохотная вспышка, похожая то ли на отблеск фонаря, то ли на пугливый язык костра, мелькнула через несколько домов. Драманти Чат остановился, и жестами дал понять Бильжо, чтобы тот пошел напрямую. А сам стремглав бросился в обход.

По разумению Проповедника, даже если адепта заметят и завяжется бой, то Бильжо отвлечет собой преступников, и тогда Драманти Чат нанесет удар с тыла.

Между тем Бильжо пробирался засыпанной золой дорожке, сжимая рукоять меча вспотевшими от волнения пальцами. Застывшие в немом укоре остовы сгоревших и еще не разобранных домов, мрачно взирали на неожиданного вторженца. Будто адепт пробудил их от долгого сладкого сна. И теперь приходилось терпеть его, чтобы вновь погрузиться в нескончаемую дрему.

А Бильжо подходил все ближе к мерцающему огоньку. Теперь стало окончательно понятно, что он пляшет на руинах большого сгоревшего дома. По злой иронии судьбы, тот даже казался целым. Стояли, подпирая подпаленные, но не полностью прогоревшие стены. Зияли мрачными зевами проемы окон, лишь куда-то делась дверь. Но в целом дом, несмотря на черную раскраску от пожарища, удивительным образом сохранился.

Именно внутри него и горел свет. Адепт, как человек пусть и небольшого ума, но довольно опытный, сходу определил его источник – свеча. Фонарь защищен от ветра стеклом, и его пламя мерно покачивается, как голос храмовника в заутреннюю. Огонь же свечи пляшет, как напившаяся вдова, то почти погасает, то разгорается с новой силой.

Бильжо бесшумно, как ему казалось, приблизился к проему окна и заглянул внутрь. У грубо сложенного из камней очага стояла свеча, тревожно озаряя остатки жилища. Внимание адепта сразу привлекла склонившаяся рядом крохотная фигура. Бильжо безошибочно определил в нем того самого мальчишку, которого они с господином не так давно преследовали.

Выдержка отказала адепту. Привыкший к спокойной, немного даже скучной жизни, он не мог унять бешено стучащее сердце. С самого начала Бильжо не хотел участвовать в этой прескверной акции. Однако поди да откажи самому Проповеднику. И тебя выгонят из Дома Правды взашей, как нашкодившего щенка. А служба Бильжо нравилась. Хлебная, сытая, не хлопотная. Пришлось расстараться, проявляя до тошноты активную инициативность. В конце концов Его Непогрешимость действительно поверил в неуемное желание Бильжо служить.

Еще никогда прежде адепт не действовал так решительно и быстро. Он ворвался в хижину, сходу уверенно нанося удар по парнишке. В его голове даже возникла отговорка для Проповедника, по которой этот мальчишка сам бросился на него. А Бильжо показалось, что у него в руках кинжал. Нет, лучше нож. Откуда у этого оборванца взяться кинжалу? Решено, нож! Проповедник же пусть сам ищет потом ветра в поле, а Бильжо вновь будет посапывать в резиденции, а не бегать ночью сломя голову непонятно где.

Однако именно в тот момент, когда меч адепта должен был распороть плоть незнакомца, обрекая его на довольно быструю смерть, клинок провалился. Будто не нашел конечной цели своего путешествия. А после сам Бильжо понял, что вместо худого, но все-таки твердого тела мальчишки, меч коснулся чего-то мягкого, похожего на обернутый в одежду мешок с соломой.

И в ту же самую секунду слева возник подросток. Он появился будто из ниоткуда, словно призрак хозяина, прежде жившего в этом доме и умерший при пожаре. Вместе с тем о реальности того самого мальчишки не приходилось размышлять. Потому что одним быстрым и четким ударом парнишка свалил Бильжо на землю и надвинувшись сверху, грозно произнес: «Кричи, если хочешь жить».

По роду своей деятельности, адепту приходилось прислуживать разного рода людям, оттого в нем выработалось безотказное послушание. Бильжо искоса глянул на клинок возле своей головы и в ту же секунду завопил, как величественная матрона, которую ограбили на рынке, да вдобавок издевательски ущипнули за толстый зад.

Призыв о помощи пойманного в ловушку адепта, казалось, разнесся над всей Аллей Праведников. Правда, звучал он недолго, всего несколько ударов сердца. После чего ночь снова стала угрюмо-молчаливой. Однако тот, для кого этот вопль и предназначался, встрепенулся и огромными шагами помчался к цели.

Драманти Чат считал себя опытным бойцом, которого невозможно застать врасплох. Он не бросился внутрь этого, с позволения сказать, здания, а сначала с присущей каждому умному человеку, беспокоящемуся за свою жизнь, заглянул в черный зев окна.

Свеча все еще чадила близ грубого очага, озаряя пространство вокруг крупицами света. Потому Драманти Чат без всяких затруднений увидел лежащего на полу прислужника. Глаза того были прикрыты, однако грудь тяжело и медленно вздымалась, да и крови не было видно.

Проповедник осторожно прошел к другому провалу окна, скрипя мелкой золой и прислушиваясь к прочему шуму. Затаился, пытаясь уловить хоть что-то чужеродное, то, чего здесь быть не должно было. И разочарованно выдохнул. Ничего. Лишь тихое, с легким посвистыванием дыхание Бильжо, Инрад бы его побрал. Разлегся здесь, тупое отребье.

Драманти Чату оставалось надеяться, что его нечаянный помощник в ночном путешествии хоть что-то видел. К тому же сам Проповедник запомнил грубые черты лица подростка, словно вырубленные неумелым каменотесом из неподатливой скалы. Завтра он прикажет художнику, который приходил к ним раз в неделю из Дома Справедливости, изобразить уродливую физиономию этого преступника. И также будет надеяться на