На службе Мечу - Дэвид Вебер

Абигайль закатила глаза и Шобана хихикнула. Однако зелёные глаза блондинки были серьёзны.

— Он не пытался настаивать, а?

— На острове Саганами? С грейсонкой? Которая, по общему мнению, является протеже леди Харрингтон? — Абигайль рассмеялась — Никто не может быть настолько глуп, чтобы так старательно пойти по стопам Павла Юнга, Шобана!

— Да, думаю это так, — признала Шобана. — Но готова поспорить, что с тех пор он не упустил ни одного повода отравить тебе жизнь, верно?

— Если только мог приложить к этому руку, — признала Абигайль. — К счастью, до тех пор, пока мы не получили назначения сюда, наши дорожки пересекались редко. Лично я предпочла бы, чтобы так и оставалось впредь.

— Не вини себя, — произнесла Шобана, беря свежее полотенце и помогая Абигайль сушить волосы. — Но по крайней мере ты можешь с нетерпением предвкушать, что по окончании рейса вы окажетесь в двух разных флотах!

— Поверь мне, я постоянно благодарю Заступника за это, — с жаром заверила её Абигайль.

Полтора часа спустя Абигайль Хернс, намного более взволнованная, чем пыталась показать, вместе с гардемарином Айтшулером оказалась восседающей в конце большого стола, стоящего в капитанской столовой КЕВ* [корабля Его/Её Величества] “Стальной кулак”. Единственной хорошей новостью, на её взгляд, было то, что в рейтинге выпускников её класса Карл стоял на одиннадцать позиций ниже её. Это делало его самым младшим из присутствующих офицеров, что означало, что она по крайней мере не должна будет предложить верноподданнический тост. Хотя в данный момент это казалось весьма скромной милостью со стороны Испытующего.

Она тайком оглядела каюту. Одним из плодов воспитания в качестве дочери Землевладельца было то, что она с самого раннего возраста узнала, как на любом собрании изучить окружение без того, чтобы пялиться с невоспитанным и очевидным любопытством, и это умение теперь сослужило ей хорошую службу.

Лейтенант-коммандер Эббот был единственным из присутствующих — за исключением Карла, конечно — кого она вообще знала. Конечно, не то, чтобы она ещё знала его очень хорошо. Рыжеволосый Эббот казался довольно милым, в несколько отстранённом стиле, однако это могло быть только дистанцией, которую он, как наставник кандидатов в офицеры, считал необходимым поддерживать между собой и своими подопечными. Однако помимо этого и общего впечатления компетентности, Абигайль располагала очень немногим, чтобы продвинуться в формировании впечатления от него.

Что было всего лишь примерно на тысячу процентов больше, чем она знала о любом другом из сидящих за столом.

Коммандер Тайсон, старший механик “Стального кулака”, восседал справа от пустого стула, ожидающего прибытия капитана. Это был крепко сбитый, немного приземистый человек с волосами непонятного оттенка и лицом, которое выглядело так, как будто было создано для улыбки. Коммандер Блюменталь, старший тактик корабля, сидел за столом напротив Тайсона, а лейтенант-коммандер медицинской службы Анжелика Вестман сидела слева от Блюменталя. Шестым и последним из находившихся за столом была лейтенант-коммандер Валерия Аткинс, рыжеволосый астрогатор “Стального кулака”. Аткинс, сидящая напротив Вестман, несомненно являлась реципиентом пролонга третьего поколения, а также очень миниатюрным созданием. На самом деле, она была одной из немногих встретившихся Абигайль мантикорцев, кто не вызывал у неё ощущения непомерных габаритов.

Коммандер Тайсон, как старший из присутствующих офицеров, представил всех присутствующих и трое остальных достаточно вежливо поприветствовали Абигайль и Карла. Но двое салаг были астрономически младше любого из них, чтобы чувствовать себя комфортно. Обеды, которые они посещали по приглашению леди Харрингтон, немного помогли, однако это определённо был случай, когда лучше было быть видимым, но не слышимым.

Абигайль только закончила отвечать на вопрос лейтенант-коммандера Аткинс, который был очевидно предназначен помочь ей чувствовать себя непринуждённее, как открылся люк и в столовую вступил капитан Оверстейген. Его подчинённые почтительно поднялись, когда он направился к своему стулу во главе стола, и Абигайль возблагодарила умение контролировать выражение лица, которое любому отпрыску Землевладельца приходилось получать в юном возрасте.

Это был первый случай, когда она увидела первого после Бога человека на “Стальном кулаке”, и при его виде сердце её опустилось. Оверстейген был высоким, худощавым темноволосым человеком с руками и ногами, которые каким-то образом казались слишком длинными для остального тела. Он двигался с экономной точностью, хотя длина рук и ног заставляла его движения казаться странно несогласованными. Его мундир, хотя и безукоризненно пошитый, несомненно вышел из рук дорогого портного и демонстрировал с полдюжины определённо неуставных особенностей. Однако внезапное ощущение тревоги у Абигайль вызвало то, что её новый капитан выглядел как точная копия спортивного и помолодевшего лет на пятьдесят Майкла Жанвье, барона Высокого Хребта, премьер-министра Мантикоры. Даже если бы гранд-адмирал Мэтьюс не предупредил её о родственных связях капитана, их выдал бы первый же взгляд.

— Леди и джентльмены, присаживайтесь, — пригласил он, отодвигая стул и садясь, и Абигайль снова внутренне содрогнулась. У Оверстейгена был лёгкий и достаточно приятно модулированный баритон, однако в нём также присутствовал и ленивый, растягивающий слова прононс, характерный для определённых кругов мантикорской аристократии. И не тех кругов, подумала она, в которых особенно любили Грейсон.

Она подчинилась распоряжению садиться и испытала огромное удовольствие, когда личный стюард капитана начал, при помощи двух помощников, подавать обед. Сервировка яств и напитков на время прервала любые застольные разговоры и дало ей время взять себя в руки.

Даже после того, как стюарды отошли, разговоров было довольно мало. Абигайль уже выудила из корабельных слухов, что, за исключением коммандера Уотсон, ни один из офицеров капитана Оверстейгена никогда раньше с ним не служил. Возможно, недостаток беседы за столом можно было объяснить увлечением гостей воистину превосходным обедом. С другой стороны, его можно было с тем же успехом объяснить предпочтениями Оверстейгена. В конце концов, капитан прибыл на борт “Стального кулака” за два месяца до того, как корабль покинул “Гефест”, так что это едва ли могло быть первым случаем, когда он обедал с кем-либо из офицеров.

Каковы бы ни были причины, Абигайль могла только радоваться. Она сосредоточилась на том, чтобы, чтобы быть настолько учтиво-безмолвной, насколько только может человек. Невзначай она подняла взгляд и обнаружила, что коммандер Тайсон разглядывает её с лёгкой улыбкой, и покраснела, задавая себе вопрос, не были ли её усилия оставаться видимой, но незаметной, слишком очевидны.

Однако в конце концов еда была съедена, блюда с десертом убраны, а вино разлито по бокалам. Абигайль бросила взгляд на Карла, готовая пнуть его в качестве напоминания, но он едва ли нуждался в таком освежении памяти. Очевидно, он предвкушал этот момент с такой же тревогой, что и Абигайль, будь она на его месте. Но он знал свою обязанность и, когда все взгляды обернулись к нему, встал и поднял бокал.

— Леди и джентльмены, за Королеву! — отчетливо провозгласил он.

— За Королеву! — традиционный ответ прокатился вокруг стола и Карл ухитрился сесть на место с уверенностью, весьма достойно маскирующей тревогу, которую он наверняка испытывал.

Его глаза встретились с глазами Абигайль и она слегка улыбнулась в знак поздравления. Но тут во главе стола прокашлялись и её голова рефлекторно повернулась к капитану Оверстейгену.

— Я полагаю, — растягивая слова произнёс хорошо поставленный голос, — что нам будет уместно предложить этим вечером ещё один верноподданнический тост. — Он улыбнулся Абигайль. — Поскольку не стоит оскорблять или игнорировать чувства наших грейсонских союзников, то, миз Хернс, не были бы вы столь любезны, чтобы оказать нам честь?

Несмотря на все усилия, Абигайль почувствовала, что покраснела. Сама просьба была достаточно любезна, подумала она, однако произнесённая с подобным акцентом, казалась цивилизованным выражением презрения к затесавшемуся среди них неоварвару. Тем не менее, они ничего не могла поделать, кроме как повиноваться, поэтому Абигайль встала и подняла свой бокал.

— Леди и джентльмены, — произнесла она и её грейсонский акцент после изысканного голоса капитана показался ей самой еще более тягучим и мягким — и более провинциальным. — Предлагаю тост за Грейсон, Ключи, Меч и Испытующего!

Всего двое произнесли подобающий ответ без запинки: Карл и сам Оверстейген. В случае Карла это не было удивительно: он слышал эту фразу на каждом из обедов, которые они с Абигайль посетили в особняке леди Харрингтон у Залива Язона. Неожиданностью не было и то, что остальные офицеры за столом были застигнуты неожиданным тостом врасплох. То же, что капитан произнёс тост правильно, было маленьким сюрпризом. Опять же, его ауре превосходства еда ли соответствовало бы предложить тост и оказаться не состоянии ответить на него должным образом с изысканной непринуждённостью.