Змеиная Академия. Щит наследника. Часть 2 (СИ) - Шеллар Аэлрэ

Да что он там такое увидел?

— Это был иршасс. Но… его магия была мертвой, на нем не было ни знаков рода, ни меток Клана. И чешуя… она была черной, как смоль.

Эрайш смотрел задумчиво, но явно непонимающе, последние слова ему, так же, как Илшиардену, ничего не сказали. А вот Нильяр понял, что так смутило его брата. Вот только… давно этого не было, очень давно. На его памяти — никогда, так же, как и на памяти его отца. Остались только древние и жуткие легенды, как предупреждение потомкам.

Наследник прикрыл глаза, чувствуя, как сжимает голову налобный наруч, и пульсирует боль в висках. Все гораздо серьезнее, чем он думал…

— Похоже, мертва у него не только магия. Он сам — живой мертвец. И мертвец, жаждущий вернуться к жизни и отомстить. А вот кому и за что — это хороший вопрос. Боюсь, нам необходимо вмешательство сил, превосходящих наши с-собственные, — хвост свернулся кольцами, распрямившись — это вам не заговор, — клыки ощерились в усмешке, — а посему повелеваю связаться с повелителем народа холмов Ис-Тайше — голос иршаса прозвучал глухо и устало. Он не смотрел в сторону Раша — не было смысла извиняться, да и не за что, все равно тот не признается, — это будет на тебе, Илш. У меня будет еще задача к твоей дочери, но время терпит. Очень кстати очнулся древний, хотя и не думал, что скажу подобное… — когти побарабанили по столу.

— Идемте. Илш, ты остаешься. Раш, Ир — со мной. Пора, пожалуй, осмотреть место преступления прежде, чем сотрутся все следы…

При выходе из портала в лицо дохнуло смертью. Сладковатый запах, пока едва уловимый, мешался с солоноватым запахом крови. Нильяр на несколько мгновений полностью закрылся ментальными щитами, позволяя себе передохнуть от вспыхнувшего в голове пожара. Слишком много здесь разлито боли и отчаянья, настолько, что оглушает даже его. Особенно, его. Словно тот, кто здесь был, осознавал в полной мере уровень способностей наследника Императора, хоть этого и не могло быть.

Выдохнул, сквозь стиснутые зубы, искоса наблюдая, как неприметные нелюди под руководством брата ставят полог невидимости, отрезая место преступления от остального мира. Сосредоточенный Эрайш обследовал место, откуда преступник исчез — да, его народу всегда проще давались порталы.

Изломанная, изрезанная фигура жертвы лежала на алтаре. Когти коснулись шеи — погибший еще не успел остыть. И руны — нанесенные руны здесь были куда виднее, чем на прошлых телах, сейчас убийца не успел затереть следы.

— Обратите внимания вот на это… — Иршарр подполз незаметно. Было видно, что брат нервничает, как и всегда, когда им приходилось общаться с того злополучного дня.

Неожиданно даже для себя Нильяр протянул руку, касаясь в ритуальном жесте покровительства и прощения щеки младшего, чувствуя, как греется под ладонью чешуя от того, как тот смутился и изумился.

— Чтобыло, то было. Я ведь давно сказал. Я все еще твой брат, Иррэ, и простил тебя, потому что твое искупление вины было искренним и полным, но если подобное случится еще раз — ты умрешь. Пока же ты рядом со мной — тебе не о чем беспокоиться. Ты меня понимаеш-шшь? — вертикальный зрачок расширился, пульсируя.

Молодой иршасс замер, чувствуя, как его укутывают, словно в одеяло, в чувства брата. Всегда закрытый, непредсказуемый и холодный — сейчас он был открыт перед ним. Он доверился тому, кто предал его — и это было настолько бесценно, что Иршарр сбросил все щиты, открывая свой разум полностью. Все мысли, чувства, страхи и ощущения.

Казалось, это длилось вечность, хотя не прошло и нескольких тари. А потом братья резко разорвали зрительный контакт. Будто ничего и не было.

— Так что ты хотел показать мне? — Нильяр перекинул волосы, уложенные в толстую белую косу на грудь, чтобы их не испачкать.

— Смотри, — тон младшего стал деловитым и сухим, змей подобрался, полностью сосредоточившись, — во-первых, раньше жертвами чаще всего были женщины. Сложно говорить о мести, или зацикленности, они были разного возраста и социального положения, но ни одна не была аристократкой. Этот убийца очень осторожен, он не желал дать даже призрачных зацепок охранкам знатных родов.

— Женщ-щины… более сильный источник энергии, — Нильяр кивнул, продолжая осматривать тело и считывать ментальный след.

— Первые тела были буквально истерзаны — просто из прихоти, — один из охранников шумно сглотнул, заработав неодобрительный взгляд Эрайша, — но последние два — нет. Что это может значить?

На мгновение повисла вязкая тишина, прерываемая только сухими почти неслышными командами боевиков, магов-аналитиков и проклятийников из отдела по особо тяжким преступлениям. Предположения были, но… трудно предсказать поведение того, кто находился на самом дне пропасти отчаянья, испив эту чашу до дна. Нильяр даже почти не удивился, услышав негромкий голос своего Щита, только сдвинул защиту плотнее. Не хочу знать, каким путем ты пришел к своим истинам, брат мой…

— Возможно то, что-тот, кто это сделал, начал приходить в себя. И если первые убийства были совершены тем, кто стал почти зверем, то после чужая энергия заставила его очнуться. И она, и что-то еще… Обычно, в таких случаях помогают воспоминания о чем-то дорогом. Или о ком-то, — тонкие бледные губы исказила злая усмешка.

О ком вспоминал ты, посвященный Хаоса? И как долго сможешь удержаться на этой грани? Смогу ли я тебя удержать?

Но Нильяр шэр Льяшэсс ничего это не сказал, лишь посмотрел внимательно, долго, и едва уловимо склонил голову. На улице было уже довольно прохладно, и пришлось плотнее закутаться в плащ. Он не любил такую сумрачную погоду, когда сереющее небо заполнено облаками и туманной дымкой, скрывающей очертания светил.

— Хочешь сказать, теперь он проводит ритуалы в здравом уме?

— Едва ли того, кто почти всем хвостом в могиле, можно назвать нормальным существом, — Эрайш за этот день сказал слов больше, чем за предыдущие недели, и явно предпочел бы теперь отмолчаться, — но жертва не страдала, если можно так выразиться.

— Да, он их усыпляет, — откликнулся Иршарр, чуть ли не нюхая изгвазданный ворот разорванной рубашки.

— Какой… сердобольный…

— Более чем. Все его жертвы — преступники или преступницы… и их прегрешения куда серьезнее, чем украденный браслет или кусок мяса.

Мертвец, вернувшийся из-за грани потому, что его жажда мести настолько велика. Мертвец, желающий с помощью древней кровной ворожбы вернуть себе жизнь. Мечтающий, скорее всего, отомстить. Могущественный и несомненно древний иршасс, так прекрасно осведомленный о некоторых особенностях императорской семьи…

Ал-шаэ оскалился, смотря на вихревые воронки в сереющем небе. Охота обещала быть интересной… тем более, что по другую сторону головоломки был заговор против правящего рода, и ему было очень любопытно, не связан ли таинственный убийца с заговорщиками.

Волшебные пустоши Кейджукайнен

Длинные острые когти почти ласково погладили по истерзанной коже, вот только принять этот жест за прощение Повелителя мог только самоубийца. Впрочем, любой, кто шел против власти Ис-тайше уже был самоубийцей, только в своей гордыне не осознавал этого.

Мужчина вздохнул, качнув головой. Сверкнули ровные заостренные зубы. Давящая, огромная аура обрушилась на скованных холодным железом бывших рыцарей, так, что они едва слышно застонали, униженно ползая по полу.

Повелитель брезгливо отер руки мягкой зеленой тканью, которая тут же осыпалась пеплом, впитываясь в землю.

— Больше они мне не нужны, — прозвучал приговор, — вы знаете, что делать, рыцари мои.

Ни крики, ни мольбы не могли поколебать того, кто когда-то во имя сохранения покоя своего народа не пощадил даже собственного сына. Он помнил его, ничуть не осуждал и по-прежнему любил, но позволить вернуться не мог, так же, как не мог оставить в живых и других пробуждающихся хаотиков. Слишком много вреда фэйри-отщепенцы могли нанести Пустошам. И пусть порядок сути любого фэйри противен, но и Бездну звать в гости не стоит.