Мороз по коже (СИ) - Ева Левина

— Не нужно, Азаров, подвозил уже. Напомнить, чем закончилось?

— Ты мне это всю жизнь помнить будешь? Не тронул же!

— Пошел к черту, Азаров, не тронул, потому что врезался в столб, я разревелась, и от стресса у меня хлынула кровь из носа!

— Послушай, Круглова! Ты мне всю жизнь испоганила! Я еще узнаю, с кем ты в клубе была, и если с мужиком, то ему конец! Все равно ты моя будешь!

— С мужиком была! С Соболем! — от злости сболтнула лишнее, и сразу пожалела об этом. Ведь именем соперника я дико завела сохнущего по мне Азарова. Он настолько разозлился, что даже со всей силы ударил кулаком по рулю своей любимой ауди.

— Сука! Чего тебе надо, Ксень? В клоповник переселилась, мозги мне делаешь! Тебе бабки нужны? Только скажи!

— Что мне надо? Чтобы ты отвалил, Азаров!

— Я это так не оставлю, Ксюша, и первым пострадает Соболь, — он нажал на газ, и машина так резко дернулась вперед, что я осталась стоять в поднявшемся столбе дыма, окутанная запахом паленой резины.

Разозлился. Так ему и надо. Я тоже злилась в свое время и даже ревела ночи напролет, когда узнала, что Артем Азаров, в которого я была влюблена, целовался с другой.

Для него это было пьяной ошибкой, о которой он жалеет уже год, а для меня концом так красиво начинавшихся отношений. Я пережила это и остыла, а потом и вовсе погрузилась в семейные проблемы, а Азаров — мечта всех университетских девчонок, увяз во мне, как в болоте. И до сих пор не может выбраться.

Всех, кто смотрел на меня, он не просто бил, а избивал до полусмерти. Ревновал, закатывал сцены, однажды напился и пытался вывезти меня за город. Он был так сильно пьян, что не справился с управлением и врезался в столб. Я испугалась, а он орал, что украдет и будет у меня первым. Нет, я не держалась за свою девственность, как за что-то очень важное. И даже была бы не против лишиться невинности именно с Артемом, но тогда дело было даже не в нем, просто маме Люсе стало хуже… И от нервного напряжения у меня лопнул сосуд, и хлынула кровь из носа. Артем впервые испугался. Вмиг протрезвел и потом не подходил ко мне целый месяц…

Когда он узнал о том, что у меня случилось, то предлагал переехать к нему. Только я отказалась…

А теперь еще этот Морозов. Попытавшись скопировать его задумчивое выражение лица, я невесело улыбнулась.

Прямо не такой, как все. Кареглазый король, чтоб его. Девиц, у него, наверно пачками. Хотя, какая мне разница? Надеюсь, что мы больше не встретимся.

Подвернутая нога отозвалась невыносимой болью, и я медленно похромала в сторону обшарпанного подъезда общежития. Сейчас нужно хорошо выспаться, а уже завтра я разузнаю, о чем говорил этот прилипчивый Морозов. И если мне действительно достанется какое-то наследство, то я расквитаюсь с долгами, и не придется дурить таких мажоров, как Марк Соболев.

Глава 6

— Вот же дрянь! — Серега Кравцов, мой товарищ, уже битый час терпеливо выслушивал все нелицеприятные эпитеты, которыми я то и дело вознаграждал свою новоявленную племянницу.

— Ромыч, девчонка молодая еще совсем. Девятнадцать ей, вроде? Может она готом или эмо решила заделаться, поэтому разукрасилась?

— Каким, бл*ть готом? — я стянул боксерские перчатки и потянулся за полотенцем, силясь вспомнить значение этого странного слова.

— Ну это всякие неформальные движения сейчас такие у молодежи. Мы уже не в теме, — с умным видом изрек друг, даже не представляя, как взбесил меня своей репликой.

Они, что, все вокруг сговорились подчеркивать то, какой я по сравнению с этой козой старый? В конце концов, Маша её одногодка!

— Сука, и ты туда же, Серый! У нас двенадцать, двенадцать, мать их, лет разницы! — зло выплюнул я и вылез из боксерского ринга.

К чертовой матери эту тренировку!

— Мороз, тебе там в ОМОНе совсем голову отбили? Тридцать два минус девятнадцать равно тринадцать, — он так весело сверкнул своими белыми зубами, что захотелось выбить ему центральный резец, чтобы стереть дебильную улыбку с лица.

Невольно вспомнился Шамай, который в очередной драке потерял два верхних зуба, и щеголял как именитый щербатый хоккеист целых два месяца. Правда, потом вставил импланты, стоящие, как элитная квартира в столице. Ладно, пусть зубы Кравцова остаются на месте. Пока.

Понимая, что гнев с помощью силовой тренировки выплеснуть не получилось, я отправился в душевую. Там, под холодными струями воды, попытался успокоиться, но всё было тщетно. Как бы я не старался забыться, перед глазами уже целые сутки стояла Оксана Чернова, дочка моего покойного брата. И этот факт просто дико раздражал и не давал сосредоточиться ни на ком, кроме нее.

О чем она думала, когда разоделась, как проститутка и уединилась с этим мажором в випке ночного клуба, в котором периодически толкают дурь? И где та нежная девушка, которую я видел на фотографиях и один раз мельком вживую? Кажется, тогда она пахла детским шампунем и чистотой, а не вульгарными духами, воняющими прокисшим компотом.

Хотя я тоже хорош, чего уж… Брат просил меня присмотреть за его дочерью… Позаботиться о ней… А я даже ни разу не поинтересовался её жизнью после похорон Олега. Узнал, что учится на втором курсе юридического, живет с тёткой, и на этом умыл руки. Считал, что встретимся через полгода при оглашении завещания, содержание которого я и так знал: половина мне, как бывшему партнеру и брату, и по четвертой части сестре Ольге и новоявленной дочери. Собирался помочь с оформлением и ретироваться, так как девочка имеет родню, с которой прожила всю жизнь. Пусть разбираются сами, думал я тогда.

Но разве я знал, что та, кого Морозов старший перед смертью ласково назвал девочкой, окажется взрослой пигалицей с замашками путаны? Вот бы хорошенько искупать эту козу в холодной воде, смыть весь боевой раскрас, а потом дать ей по заднице, чтобы за ум взялась и проявила рвение к учебе, а не к гулянкам…

Кстати об учёбе. Нужно узнать как у нее дела в университете и почему вечера она проводит не за книгами, а в компании наркомана из местной элиты. Совсем не верится, что додик Марк ей приглянулся. Тут что-то другое. Повелась на бабки?

Переодевшись и наскоро попрощавшись с Кравцовым, я отправился по вчерашнему адресу, по которому привез Ксюшу.

Поговорю с её тёткой и мягко намекну, что если девица будет вести себя неподобающе, то лишится денег.